Адвокат вольного города 5

Канцлер неторопливо переводил лупу то на договор, то на соглашение. Сложив губы трубочкой, он неосознанно бормотал что-то себе под нос.

— Ну вот что, Аркадий. Печать настоящая. Почти наверняка. Такое может быть, ну, в Вашей истории?

— Может. Бандиты печать в какой-то момент заполучили. Могли поставить настоящую.

— А вот подпись — подделка. Во-первых, угол наклона другой. Похож, но другой. Во-вторых, заглавная буква у настоящей подписи обладает специфическим уступом, это выглядит как помарка, словно рука на долю секунду дрогнула, но встречается во всех «образцах», которые Вы мне дали. Дальше, у настоящего Хокшилда буква «л» написана неправильно. Он у нас всё же англичанин и, хотя подпись стилизована под русский язык, начертания букв такие, как это принято в латинице, а не постгреческой кириллице. В итоге мы имеем что?

— Что?

— Печать оригинал, подпись нет. Подделка на хорошем, на крепком таком уровне. Я бы даже сказал, что это Родион Иванович балуется.

— Конкурент?

— Ну не совсем, он не занимается комплексным изготовлением документов, а только подписи, но в своём деле достиг больших высот. Он всё-таки художник, хотя и опальный. Его беда только в том, что он торопится выполнить заказ и вернуться к своим кистям и краскам, которые к слову, денег ему не приносят, это его страсть.

— А если его спросить?

— Это категорически против обычаев. Мало, что он не скажет, сам факт того, что Вы спрашиваете будет воспринят, как оскорбление. Тем более, Вы адвокат, человек почти что официальный.

— Понял, спрашивать не буду. В принципе, мне достаточно Вашего слова.

— Что Вы будете делать с этим документом?

— Придумаю.

* * *

Прокуратура жила своей привычной беспокойной жизнью, кто-то бродил по коридорам, в их собственных допросных на кого-то орали, молодой парнишка тащил кипу документов, два матёрых следователя прокуратуры прошли мимо меня, доставая на ходу по дорогой сигарете Pall Mall Red Superkings.

Меня пропустили без лишних вопросов, но вот в кабинете Ангелины её самой не оказалось, а дверь была заперта.

Я стоически подождал её четверть часа, и она появилась, вся из себя сосредоточенная и куда-то спешащая. Мельком взглянув, она открыла кабинет и впустила меня внутрь.

— Привет, — когда нас никто не мог видеть, я обнял её и она на секунду расслабилась, а потом вздохнула.

— Привет. Прости, прости. Мне спешить надо, у нас там следственные действия. Не могу даже пару минут поговорить.

— Ну ладно, не извиняйся, я это дело не люблю. Сам же пришёл без приглашения и предупреждения.

— Это мне как раз в тебе нравится, — улыбнулась она.

— Ладно, скажи хотя бы, уголовное дело по банде Владоса у тебя в производстве? Мне бы понимать, кому документы тащить и всё такое. Допрос опять-таки.

— Тебя решили не допрашивать. Считается, что ты агент сам знаешь какой службы.

— Ну, ты-то понимаешь, что я просто честный адвокат, а никакой не агент.

— Слово честный и слово адвокат с трудом стоят рядом, — подколола меня она. — А дело у Лазарева, он в конце коридора сидит, поговори с ним. Если будут с ним проблемы, ты жалуйся мне. Хотя, чтоб ты понимал, тут никто не знает, что мы с тобой знакомы.

Я поманил её пальцем.

— Что?

— Кое-что скажу.

Она приблизилась, и я её поцеловал. Она не отстранилась, а на её лице появилось блаженное выражение.

— Так, Аркадий, прекрати. Закон о прокуратуре запрещает помощнику прокурора целоваться с адвокатом, да ещё и в стенах прокуратуры.

— Это в какой же статье такое безобразие написано?!

— Так всё! Мне надо бежать, а ты иди к своему Лазареву.

— Как его хоть зовут?

— Пётр, точнее Пётр Петрович, он у нас мужчина суровый. Всё, иди.

…

— Пётр Петрович? Можно?

Я толкнул дверь, не дожидаясь ответа.

— Можно Машку за ляжку, козу на возу и быка за рога. Надо говорить «разрешите войти?», — угрюмо буркнул сидящий за столом немолодой мужчина с немного одутловатым лицом. — Кого это тут носит?

— Адвокат Филинов. Пригласите присесть?

— Ну да, приглашу. Присаживайтесь. Вы по Оршанцеву? Можете сразу в допросную, там со своим душегубом поговорите. Я понимаю, у Вас право конфиденциального разговора с таким отребьем. Только сразу скажите, чтобы чистосердечное писал, мы его тогда не повесим.

— Нет, не по Оршанцеву. Вообще не имею чести знать этого человека.

— Этот упырь бабу свою зарезал. А если не по нему, то чего надо?

— У Вас есть в производстве дело по нескольким беглым каторжанам, которых арестовала сами знаете какая служба.

— Ну да, — он вальяжно достал сигарету и закурил. — Ну не успеваю я бумажки по ней составить. Оршанцев этот ещё. Чего Вам конкретно надо? Вы представляете тех упырей? У нас их нет. По документам они переданы по запросу имперским розыскникам. Только документы ещё не готовы. Так что ничего не дам.

— У Вас там в деле есть документы по их фирме?

— Ну, есть.

— Я бы хотел попросить Вас не арестовывать их бухгалтера.

— С чего это вдруг? — с подозрением прищурился он. — Попросить он хотел. Да, признаться, они ещё на камерально-фискальной экспертизе, но там говорят, у них большая неуплата и такое же укрытие при мухлеже с цифрами. А что для них неуплата и недоимка, то для меня уклонение от уплаты налогов и обман при предоставлении отчётности. Статья сто девяносто девять часть два сразу и по «а» и по «б», чтоб мало не показалось. Закроем всех по полной. Ну, то есть тех, которых забрали мы не закроем. Но, вынесем заочный приговор.

— А мой бухгалтер?

— А что бухгалтер? Ваша Екатерина Лобова, — он продемонстрировал, что не только курить в кабинете умеет, но и дела свои иной раз читает и фамилии оттуда помнит. — Поставила, как главбух, подписи во всех документах. Везде её визы, в банке опять-таки доверенность на неё, копию они ещё не предоставили, но по телефону сказали. Бухгалтера вечно забывают, что банк тоже на них. А как следствие, неуплата налогов — их прямая вина, они не проконтролировали. У нас в прокуратуре такая практика.

— Да ей же всё равно условно дадут.

— А это уже не мне решать, а суду. Ну оно конечно, если ранее не судимая, то может и условно. Но всё равно, не ровен час, она у меня станет «подозреваемой», а там и через «обвиняемую», и до «подсудимой» недалеко. Документы с экспертизы придут, вызову на допрос и того.

— А я бы хотел, чтобы Вы её не арестовывали.

— А это уж мне, как следователю прокуратуры, решать. Может, она захочет сбежать? Подельники её того, скрылись, что ей терять? Жаловаться на меня собрались, адвокат? А я жалоб не боюсь.