Адвокатская этика

— А смысл?
– гордо подняла голову.
– Что бы это изменило? Если бы Антипов захотел меня найти и поквитаться - нашёл бы. Через интернет узнал бы адрес моего офиса, проследил до дома - если бежать, то тогда уж в другой город. Или страну.

Она нервно хмыкнула, я подошёл ближе.

— Но бежать я не намерена. Я не хочу, чтобы моя жизнь от него зависела.

На глазах она побледнела, и я почувствовал себя неловко. Уже пожалел, что спросил.

— Оль...

Я видел, что с ней происходило. Сделал ещё один шаг, хотел обнять, но она поняла это и выставила вперёд ладони.

— Оля...

— Не надо.

— Оль!

— Гордин...
– выпалила, когда я против воли заключил её в объятия.

Раскрытые ладони продолжали упираться мне в грудь.

— Ольк...

— Не надо. Андрей!
– повысила голос и тут же перешла на пугающий шёпот: - Разревусь.

— Понял, - сказал я и отвалил.

Ольга выдохнула, проморгалась и, нацепив на лицо фальшивую улыбку, сообщила:

— Я готова. Едем гулять?

Я подыграл ей. Улыбнулся одними губами, только глаза выдавали моё смятение. Забрал у Ольги небольшую дорожную сумку, протянул руку и, изображая веселье, сказал:

— Погнали.

Погода стояла отличная, уже вовсю расцветала весна. Апрель выдался тёплым, солнечным, сразу захотелось мороженного.

Я чувствовал себя студентом, прогуливаясь с девушкой по парку и уплетая пломбир.

БЫЛО В этом что-то наивное, светлое, чистое.

— Как же Парк Горького преобразился, - восхитился я.

— Давно тут не был?
– спросила Ольга.

Я кивнул.

— Чем старше становлюсь, тем меньше желания куда-то выбираться.

Олька прыснула.

— Чего?
– ухмыльнулся я, глядя на неё.

— Тоже самое ты говорил и про ночной клуб.

— Я правду говорил, - разулыбался ещё сильнее.
– Ольк, ты на меня положительно влияешь. С

тобой я выбираюсь из офиса и вылезаю из костюма.

Она остановилась, окинула взглядом мой вид и, взяв под руку, повела к Пушкинской набережной.

— Вылезай почаще. Так ты выглядишь менее суровым.

Я перехватил её ладонь, закинул ей на плечо, прижимая к себе. Чмокнул в макушку, вдыхая уже такой родной аромат её волос.

— Хорошо-то ка!

— сказал с наслаждением.

— Что хорошо?

— Всё, Ольк. Всё у нас хорошо.

Мы шли по набережной, держась за руки, как влюблённые подростки. Не моё это амплуа, непривычно как-то, но чертовски приятно. Мне всё время хотелось её касаться: пропускать волосы сквозь пальцы, приобнять за талию, трогать спину, плечи. Эта женщина — настоящий магнит. На редкость сильная, на редкость смелая, на редкость притягательная.

Редкая. Я взглянул ей в глаза.

Она улыбнулась.

Я улыбнулся в ответ. И замер. Переплёл свои пальцы с Олиными, продолжал любоваться, пока не услышал:

— Подснежники! Покупайте подснежники!

Совсем юный малец, от силы лет тринадцать, проходил мимо отдыхающих в парке ипродавал первые весенние цветы.

Ему бы вставить по пятое число за незаконную торговлю, но сегодня я не был юристом.

Сегодня я обычный мужчина, проводил время с женщиной, от которой был без ума.

— Погоди, - шепнул Ольге и хитро подмигнул.

Рванул к пацанёнку, опережая любопытные взгляды, обращённые на бело-голубые цветы в корзинке.

— Почём цветочки?
– задал вопрос, когда добежал.

Мальчонка прищурил один глаз, всматриваясь в меня.

— С вас, дяденька, пять тысяч.

Чего?! Вот это сканер... И как он определил, что я платёжеспособный?

Или он определил, что я по уши влюблённый?

И та, и та категория, как правило, щедра на подарки.

— Ну ты... коммерсант малолетний!

— Пять тыщ за корзинку!
– уточнил мальчик.

— Где нарвал?
– спросил я строго и потянулся за кошельком.

— Нигде. На балконе вырастил, - лукаво ответил малец.

— Врёшь, как дышишь, - цокнул я языком.
– Они хоть не краснокнижные?

— Дяденька! Вы - балбес. Как цветы, выращенные дома, могут быть краснокнижными?

Он взял у меня пятитысячную купюру, поднял к солнышку и, как заправский торгаш, проверил наличие водяных знаков. Я был в шоке... Ну ме-е-елкий далеко пойдёт.

— Всего хорошего, дяденька, - сказал он, убедившись в подлинности купюры, и протянул мне корзинку с подснежниками.

Вот так я и стоял с корзинкой в руках, не понимая, что происходит? Я мчусь за цветами, отдаю за первоцветы столько, сколько они и не стоят, позволяю сопляку называть меня балбесом, и ничего.

Меня вообще не коробит. Ни капельки.

— Шарик, ты - балбес, - вспомнилась цитата из известного мультика, и я рассмеялся.

Вернулся к Ольге, она встретила меня ласковым взглядом.

— Это тебе, - сказал и протянул корзину.

— Спасибо! Гордин, а ты - романтик, - пропела Ольга.
– Не перестаёшь меня удивлять.

— Я сам в шоке, Ольк!
– снова обнял её за плечо, и мы продолжили прогулку.

Необычно, непривычно - это всё не про меня. Но такова была моя новая реальность. Я не романтик, я не ухаживал за женщинами, я всегда считал это пустой тратой времени. Не дарил цветы. Духи, бельё, украшения - да. Но не цветы. Я всегда считал это бурдой. И за цветы, как правило, не благодарят. Только словами. А мне не нужны были слова. Мне нужно было другое.

Раньше. Всё это было раньше.

Без улыбок, без радости и возможности почувствовать себя влюблённым мальчишкой.

Всё было пресно. Но с Олей я почувствовал вкус жизни.

В который раз убедился - она положительно на меня влияет. Она меня меняет. Делает лучше. Но и это не главное.

Она возвращает меня к радости, я заряжался от неё, как от батарейки, обожал её звонкий смех.

Это всё и есть обычная человеческая жизнь, о которой я забыл.

Но она помогла вспомнить.

30.

Ольга

Выходные, проведённые с Андреем, были незабываемыми. Я и подумать не могла, что Гордин может быть таким нежным, заботливым, внимательным.