Адвокатская этика

Как только Гордин оказался за рулём, тут же завёл двигатель и рванул с места.

— Вы увидели...
– выдохнула Лиза, обращаясь к нему.
– Господи, какое счастье, что вы увидели!

Я не понимала, о чём шла речь. Андрей поднял правую руку и изобразил жест: прижал большой палец к ладони, остальные четыре согнул и разогнул три раза.

— Международный сигнал о помощи, - объяснил мне и, довольно ухмыльнувшись, поинтересовался у Лизы: - откуда ты его знаешь?

— Наташа показала, - сняв капюшон, объяснила она, глядя то на Андрея, то на меня.
– Моя подруга, у которой я жила. Она сказала, если мне понадобится помощь, нужно подать этот сигнал. Кто-нибудь да поймёт. Вы поняли, Андрей Борисович! Поняли!

Теперь пазл сошёлся. Она не просто так при разговоре встала напротив меня. Так она смогла подать сигнал Андрею, который находился в машине за её спиной. Она его увидела, поняла, что есть надежда на спасение и, зная, что он всё ещё является её законным представителем, несмотря на устный отказ от услуг, может вмешаться и защитить её.

И меня.

Она умница. Большая умница. Реакция Гордина поразила меня не меньше. Я улыбалась, всё ещё находясь в шоке. Вот только один вопрос не давал мне покоя.

— Лиза, ты в прошлый раз отказалась от услуг адвоката, захотела вернуться к мужу.

Милая, скажи, что изменилось? Почему ты передумала?

Она боязливо закатала рукава толстовки, оголяя руки, на которых не было живого места.

— Это что?
– оцепенела я, глядя на синяки непонятного происхождения. Не похоже на удары, не похоже на то, что муж её больно схватил.

— Дима совсем рехнулся!
– сквозь слёзы сообщила Лиза.
– Я хотела простить, простила, но не прошло и трёх дней, как он снова поднял на меня руку. Только я пригрозила, что позвоню в полицию, он устроил скандал, снова избил, отобрал телефон. А потом... он начал везде ходить со мной. В универ возил, чтобы моё отсутствие не привлекло внимание педагогов и подруги. Я

хотела рассказать всё Наташе, но мне было страшно. Дима всё время караулил у входа. Я не знала, что мне делать... Не знала... Я отчаялась.. Он пригрозил, если кому расскажу - он убьёт меня. А вам позвонить не осмелилась, думала, что вы обиделись и больше не захотите со мной разговаривать.

Муж так меня запугал, боялся, что я сбегу. Когда уходил на работу... он... он...

Лиза горько всхлипнула. У меня заледенели внутренности.

— Он привязывал меня к батарее. На всю ночь.

У меня перехватило дыхание... Антипов... Мразь конченая. Что же ты за человек?

Нет, не человек. Правильно про него говорил Андрей. Человек в нём давно умер.

— Ольга Викторовна, Андрей Борисович, простите меня, дуру! Простите, что испугалась, что не поверила! Простите! Вы были правы! Как же вы были правы!

Она разревелась, мне стало невыносимо жаль эту девочку. Маленькая, наивная, хрупкая и такая несчастная. Совсем юная, она не верила в зло, пока сама с ним не столкнулась. Я обняла её, прижала к груди, как ребёнка, давая время на слёзы, на эмоции, на выплеск того ужаса, который она пережила.

Но, главное, мы с Андреем дали понять, что она не одна. Что теперь всё будет иначе.

— Андрей, куда мы едем?
– спросила я негромко, продолжая успокаивать Лизу и гладить её по голове.

— А есть варианты, Оль?
– грозно ответил он, заглушая в себе эмоции.

– По-моему, ответ очевиден: мы едем в отделение полиции. Писать заявление на этого урода!

31.

Ольга

Сразу после отделения полиции мы поехали в больницу, чтобы медицинский работник зафиксировал побои и следы пластикового жгута, оставленные на запястьях Лизы.

Выяснилось, что именно его использовал Антипов, когда привязывал свою жену, если нужно было отлучиться.

Зверь.. Ничтожество. Неужели он не испытывал сомнений в том, правильно ли он поступает?

Впрочем, о чём я?

Он не сожалел, когда изувечил меня. В нём нет ни стыда, ни совести, ни души.

Я была рада, что Лиза слушалась нас с Андреем беспрекословно. Больше, конечно, с ней беседовал Гордин. Я в основном присутствовала в качестве человека, готового поддержать и посочувствовать. В такие периоды женщинам, пережившим насилие, это очень нужно.

Мы сделали всё, как велит буква закона. Наконец-то. Мысленно то и дело возвращалась в тот день, когда впервые увидела Лизу. Как спрашивала, а была ли она в полиции? Почему не зафиксированы следы побоев? Тогда напуганная девочка и подумать об этом не могла.

Страх и нелепая наивная надежда, что всё изменится, сыграли с ней злую шутку.

Зато теперь, снова обжёгшись на собственной надежде, Антипова с уверенностью доверилась своему адвокату и мне, и мы сделали всё как полагается.

Мы сидели в кафе, пили чай, я заказала Лизе пирожное. Хотелось хоть как-то поднять бедняжке настроение.

— Что теперь будет?
– спросила она трагично, ковыряя вилкой шоколадный бисквит.

— Теперь, Лиза, мы точно доведём начатое до конца. Это будет не просто развод, против твоего мужа заведут новое уголовное дело. Аморальное поведение станет поводом для выписки из квартиры. Сейчас я уверен в нашем успехе, как никогда, - спокойно пояснил Гордин.

— Аучитывая предыдущую судимость, мало ему не покажется, - добавила я.

— Дима сбежит. Я уверена, он уже бросился в бега, - тревожно сказала Лиза.

— Мы не исключаем этого, но тут уже работа правоохранительных органов. Нам остаётся довериться им и ждать, - проговорила я как можно мягче.
– Но домой тебе возвращаться нельзя.

По крайней мере, пока Антипова не возьмут под стражу.

Лиза резко перевела на меня несчастный взгляд.

— А куда мне? К Наташе нельзя, муж знает адрес подруги.

Мы втроём переглянулись. Гордин задумчиво сощурился, прикидывая в уме варианты.

— Есть одно место, - негромко предложила я.

Две пары глаз уставились на меня с интересом.

— Есть кризисный центр, там принимают женщин и детей - жертв домашнего насилия.

Оказывают помощь, в том числе и психологическую. Но самое главное, они предоставляют временное проживание. Здание охраняется, и Антипов точно не додумается там тебя искать, —

обернулась я к Лизе.
– А если догадается и рискнёт - его не пустят.

— К тому же у сотрудников будут сведения, что этого человека ищет полиция, -подхватил Андрей.