Аферистка

Ее лицо просияло, в глазах – всполох торжества.

– Вижу, что угадала. Всего вероятней, вы психиатр или психолог.

Неожиданно для себя самого понял, что широко улыбаюсь.

– Вы неплохо справились. Я детский психолог.

– Черт! Я молодец, - заразительный непринужденный смех, снова маневр с волосами, коктейльной соломинкой.

Недвусмысленный призыв. Согласен ему поддаться, но не безрассудно. Потому что в ее глазах, мерцающих звездах в темных облачках растушеванного макияжа – выжидание. Сродни хищному.

– Теперь я хочу задать вам вопрос.

В мою речь ворвался громыхающий бит тяжелого рока, прервав усыпляющее журчание гитарных композиций.

– Что? – улыбаясь, она подалась ко мне, перекрикивая музыку.

На короткий миг, равный одному удару сердца, почувствовал аромат ее парфюма.

Необычный. Похожий на холодную свежесть тумана с едва уловимым полутоном сладости. Или нет. Слишком быстро, чтобы проанализировать.

– Хочу задать вам вопрос. Моя очередь, - я напрягал голосовые связки.

– Что?

Еще ближе. Мой нос коснулся ее волос. Не тот запах: ягодный, чуть резкий.

Туманом пахнет ее кожа?

Загадка, неприемлемая для существования.

Мери произнесла прямо мне в ухо:

– Как насчет продолжить общение в более тихой обстановке?

Взволновала теплом своего дыхания, словами. И отстранилась. Укрылась за нейтральным ожиданием: ни намеков, ни задора, ни ответа. Зеро.

Отдала право хода мне. Абсолютно сбила с толку.

Ничего не ответив, я смочил вдруг пересохшее горло виски и сделал расслабляющий глубокий вздох.

На самом деле решение было уже принято. В ту минуту, когда я в первый раз увидел ее глаза.

Достал из кармана телефон и красноречиво постучал по дисплею пальцем.

С улыбкой она отрицательно качнула головой и слезла с высокого стула. Захватив пальто, переброшенное через его спинку, мягко потянула меня за рукав пиджака, указав кивком в сторону выхода.

Поражен.

По пути к выходу надел пальто, толкнул дверь, вдохнул свежий воздух, скребнувший морозом горло и легкие. Вздрогнул, когда Мери, просунув руку мне под локоть, прильнула к моему боку.

Слишком откровенно для дружеской непосредственности и слишком мало для соблазнения.

Повернулся к ней. Обнаружил, что она на полголовы ниже меня, мой взгляд упирался в линию роста светлых волос.

Девушка подняла голову.

Монотонный аккомпанемент ослабевшего уличного трафика. Дорожки холода, пробравшегося под пальто. Контраст с теплотой хрупкого тела рядом. Слабый болезненно-желтый свет фонарного освещения. Игра фиолетовых бликов от вывески в светлых прядях Мери. И ее темные глаза с блеском печали.

Почему?

Все. Снова закрыта.

– Приглашаю вас к себе, - беспечный тон, сделанный шаг вперед. Мы продолжаем с той же ноты, на которой прервались. – Я здесь проездом, сняла номер в гостинице. Пойдемте?

Вопрос. И утверждение. Отсутствие подтекста. И вопиющее его присутствие.

Правильно отказаться. Продолжить знакомство завтра днем, если она еще будет здесь. Настоять на обмене телефонами.

– Кофе не обещаю, но согреться вином – неплохая мысль, правда? – тряхнула волосами, бросила короткий ироничный взгляд. Мы сделали еще два шага.

Стук ее каблуков, рассыпающийся звоном в холодном зимнем воздухе.

С ней все будет правильно: пойти сейчас, встретиться потом, созвониться. Потому что все будет иным.

2.

Одноместный номер. Стандарт таких номеров для “Four Seasons”. Умеренная изысканность в современной бездушной оправе.

– Хм, весь в черном.

Аккуратно сложив пальто на спинку кресла, я повернулся к девушке. Чуть нахмурив брови, она критически осматривала мою одежду. А я, пользуясь ярким, ничего не искажающим освещением, рассматривал ее.

Никакой критики. Лишь любопытство, похожее на детское, ненасытное.

Темно-синяя блузка с глубоким декольте. Узкого кроя черные брюки. Округленные носки черных ботинок.

Хрупкая, тонкая, как девочка. Небольшая грудь, мягкие покаты бедер. Пропорциональное сложение. Маленькая трепетная женщина, предлагающая любому мужчине рядом с радостью войти в роль могучего защитника. Длинные светлые волосы, но не с холодным отливом. Цвет ближе к песочно-русому. Глаза, внимательные, глубокие, необычного серо-зеленого цвета. Темная дымка растушеванного макияжа, увеличивающая их. Чувственная крошечная улыбка.

– Как психолог вы должны знать, что означает черный. Не депрессию?

– Вы позволите?
– указал на пуговицы пиджака.

– Даже потребую.

Я расстегнул пиджак. Демонстрация комфорта и расслабленности. Откровенности. Безмолвное обращение к ней за аналогичным.

– В некоторых интерпретациях это цвет зарождения жизни, пока неопределенной позиции в ней, поисков себя. Для ребенка это самый яркий цвет из всех существующих.

– А для вас?
– озорная усмешка.
– Символ сдержанности? Думаю, да. Мне бы очень хотелось вас расшевелить и заставить улыбнуться. Один раз мне это удалось. Кстати, у вас очень обаятельная улыбка. Вам надо почаще улыбаться.

Я молчал, наблюдая за тем, как, открыв дверцу мини-бара, она извлекла бутылку красного вина, достала два пузатых фужера.

Красивые руки. Обнаженные до самых плеч, скрытых под объемными рукавами, подчеркивающими тонкость костей. Бледная сливочная кожа. Возможно, пахнет туманным холодом, сладостной сыростью. Тем ароматом, который я долю секунду держал в легких, когда она потянулась ко мне в баре.

– Что же вы стоите? Присаживайтесь.
– Мери кивнула в сторону дивана, пошла к нему, прихватив фужеры и вино.

Опустился на сиденье. Расположил руку на подлокотнике. Погладил пальцем кожаную обивку цвета охры.

Зафиксировал реальность и необычность момента.

– Чем вы занимаетесь?
– задал я вопрос, как только она присела рядом.

Расстояние в ладонь. И нарушение границ личного пространства, и выдержанные рамки дружеского общения.

– Может, попробуете угадать?
– она тепло рассмеялась, протягивая мне бутылку и штопор.

Ее глаза больше не “читали” меня. Нет. Теперь они затягивали. Затрагивали. Тянули за какие-то струны.