Аферисты. BIG-ЛАЖА-TOUR, или Как развести клиента на бабло
Шрифт:
– Что от меня хочешь, дорогой? – наконец вежливо поинтересовался Заурбек Харитонович. – Молодец, хорошо поработал в своем Краснодаре. Деньги регулярно получал? Молодец! Что здесь хочешь от меня?
– Возьмите меня в агентство штатным фотографом. Я на периферии вон каких красавиц находил, неужели в столице не получится.
Президент знаменитого «Полонеза», ранее имевший торговые ряды в Лужниках, иногда позволял себе ненормативную лексику, жаргонизмы, блатной сленг или просто уличную народную брань.
– Ты что, твою мать, Хельмутом Ньютоном себя возомнил? – заорал он. – На самый верх
Ларчиков слегка опешил. И не нашел в себе смелости объяснить Заурбеку Харитоновичу, что из Краснодара его уже проводили с помпой и симфоническим оркестром, что под прошлой жизнью подведена черта, имущество, образно говоря, распродано с молотка, все обидчики прощены, а от пощечины последней невесты, Риты Багратионовой, до сих пор горит лицо. Делать было нечего. Вадим попереживал, попил водочки с привокзальными жителями, вздохнул и набрал номер Любки Гурской, своей бывшей одноклассницы, единственного человека, который мог хоть чем-то помочь ему в столице…
– Ты, кстати, давно общалась с Любкой? – очнувшись от мимолетных воспоминаний, спросил Ларчиков Дашу.
– Не очень. Звонила ей, когда Лева тобой интересовался.
– Зачем?
– Он просил ее телефон. Не могла же я без разрешения дать.
– Так. Интересно. Зачем Леве понадобился Любкин телефон?
– Ну, мне кажется, он собирался проверить тебя по полной программе.
– И что? Ты дала?
– Да, но Лева ей не звонил.
– Откуда ты знаешь?
– Она потом мне сказала, что он так и не позвонил.
– Ладно, проехали. Вот, смотри, самые крутые мои скаутские достижения.
Вадим развязал тесемки на папках, вынул фотографии из конвертов… Совершеннейшая на первый взгляд дурнушка. Вытянутая мордочка, как у белки, и вся в конопушках, и самые противные – на подбородке, размером с красную икру. Волосы размазаны, будто каша, на ровный пробор, рыжие, стянутые на затылке в пучок-редиску. Уши-вареники, обремененные сережками из цыганского поддельного золота.
– Господи, кому же такая дурында пригодилась?! – воскликнула Даша.
– А вот пригодилась. Русский колорит из нее так и прет. Лицо, между прочим, одной московской кондитерской фабрики.
– Сосучка на палочке.
– Тысячи гребет эта сосучка!
Он быстро показал еще несколько интересных фоторабот. Вот Лиза, веки-набалдашники, сизо-голубые, с восковым налетом глаза, словно иголки сибирской ели. Выгоревшие на сочинском солнце кукурузные волосы, ресницы и брови Яны. Изящная чайная ложечка носа Ангелины. Губы Стаси – две штормовых волны, накатившие на пирс…
У Ларчикова зазвонил мобильник.
– Алло!
– Здравствуй. Левка не у тебя? – Это был депутат Полянский.
– Нет.
– Телефон у него отключен. Где он, не знаешь?
– Знаю. В Израиле. Завтра прилетает.
– Вот засранец. Как прилетит, пусть срочно меня наберет. Срочно!
– А что случилось, Степан Сергеевич?
– Я Сергей Степанович, идиот!
– Простите, путаю всегда…
– Ты допутаешься, вы все там допутаетесь в своем
кооперативе!– Да что случилось-то?
– Что случилось? Юрка повесился. Папардю.
Глава 28
В полдень явилась Вера. Слегка подшофе. В кожаном плаще цвета свежей глины. Заварив кофе, стала рассказывать Ларчикову о посещении Бриллиантовой биржи. Это была своего рода лекция «о новых веяниях в бриллиантовой моде». Докладчик – прыщавая секретарша со свиными губками. Впрочем, Ларчиков, находясь в ступоре от самоубийства колдуна, слушал с преувеличенным вниманием.
– Вот если ты в курсе, традиционно красота и качество бриллиантов оценивалось по четырем критериям: цвет, чистота, весовая категория и огранка. В курсе?
Ларчиков кивнул.
– Вот. А сегодня потребителя бриллиантов больше всего интересует качество огранки.
– Хорошо сказала – «потребителя бриллиантов»! – нервно рассмеялся Вадим. – Лучший друг девушки нынче – это «потребитель бриллиантов»!
– Совершенно верно. – Верочка втянула в себя кофе, словно воздух, и продолжила: – По некоторым данным, из шестидесяти тысяч продаваемых бриллиантов только три процента имеют идеальную огранку и пропорции. А ведь чем лучше отполирован камень, чем чище его поверхность, тем сильнее он блестит. Вот ты скажешь, не все то золото, что блестит!
– Я? Я так не скажу.
– Не перебивай! И еще вот пропорции. При оценке огранки бриллианта гигантское внимание обращают на пропорции…
Ларчикову вдруг вспомнилась знаменитая сцена из «Служебного романа», когда секретарша – Ахеджакова учит Мымру в исполнении Алисы Фрейндлих науке эффектно выглядеть: «Ну вот вы. Ну как вы ходите?!» Расхохотался не к месту. Верочка, впрочем, быстро вернула начальника в реальность:
– Не интересно? Я для кого тут распинаюсь? Для паломников?
– Продолжай, продолжай.
– Итак… Запутал совсем. Итак, правильные пропорции напрямую влияют на так называемую «игру». Этот термин – «игра» – используется для… о господи… «для характеристики тех разноцветных лучей, которые человек видит как результат дисперсии света в бриллианте». О, почти цитата!
– Зубрила, что ли?
– Нормально, пригодится. Я, может, экспертом по бриллиантам буду. Не всю же жизнь в секретаршах ходить.
– Это верно. А что такое дисперсия?
– Экзаменуешь?
– Да какой из меня экзаменатор, – улыбнулся Вадим. – Я в этом деле ни бум-бум.
– Дисперсия… – Верочка аж зажмурилась от восхищения. – Дисперсия – это свойство вещества по-разному преломлять лучи света с разной длиной волн. Представь себе, луч белого света, проходя через бриллиант, разлагается на цвета радуги, и в результате мы наблюдаем «игру» – цветные вспышки на гранях бриллианта…
Совсем буднично, по-деловому, Верочка затем рассказала и о странной, на ее взгляд, израильской традиции: евреи не ставят памятников «с человеческим обличьем». Нагромождают вместо этого всякий хлам, камни, куски железа, арматуру. Видали вы когда-нибудь такой памятник? Вот если, к примеру, Пушкина у нас на площади изобразить в виде бетонного шара или остроотточенной чугунной пики, или из битого кирпича слепить башню, похожую на фаллос…