Афганский рубеж 4

Увидев, что в очереди на медосмотр почти никого не осталось, я решил зайти к Антонине. Меня туда тянет, да и близких знакомых в Лашкаргахе у меня нет.

– Сан Саныч, с добрым военно-воздушным утром! Ты тоже на замер давления? – встретился я у дверей смотрового кабинета с командиром Ми-8, который сегодня меня доставит в Кандагар.

– Так сказать, контрольный осмотр перед убытием. Через сколько полетим?

– Я тебя подожду. Как придёшь, так полетим, – ответил мой знакомый.

Поблагодарив его, постучался в дверь и открыл её. Голос Антонины прозвучал из-за ширмы.

– Проходите. Сейчас подойду, – сказала Тося.

Я медленно снял сумку с плеча и поставил у входа. Сев на стул, посмотрел на рабочий стол Белецкой. Всё аккуратно разложено. Карандаш к карандашу, ручку к ручке. Журналы лежат ровно, а тонометр сложен так, будто это связанные бабушкой носки. С любовью, как говорится.

– Если у вас предполётный медосмотр, то возьмите градусник для замера температуры, – громко сказала из-за ширмы Антонина.

Я ничего не ответил, поскольку мой взгляд упал в щель между створками ширмы. Смог разглядеть обнажённые плечи Антонины. На одном тот самый шрам, который остался у неё после ранения. Повернувшись боком, я увидел ещё один. Затянулись они хорошо, но следы тех ран останутся навсегда.

– Поставили? Божечки! – воскликнула Тося, выйдя из-за ширмы и увидев меня.

– Меня ещё никто так не называл, но мне нравится, – улыбнулся ей.

– Испугал. Думала, ты уже уехал. Вот и…

– Решила что я по-английски уеду? Я не мог не зайти.

Тося улыбнулась и села на стул. Поправила халат и с стеснением посмотрела на меня.

– Сегодня летишь?

– Да. В Кандагар, потом в Союз. Закончилась командировка.

– Дома хорошо. К тому же тебя там ждут, – сказала Тося, убирая под колпак прядь тёмных волос.

В этот момент она убрала их гораздо больше обычного. Это позволило мне увидеть шрам в верхней части лба. Естественно, что Антонина застеснялась.

– Ждут? – повторила Тося.

– Да.

– Я бы на её месте тоже ждала… Прости, не моё дело, – замахала руками Тося, сложила руки на груди и отвернулась к окну.

– Мне пора, – ответил я, дотронувшись до руки Тоси.

Она слегка вздрогнула, но руку не убрала. У меня появилось ощущение, что она со всей силой старается не шевелиться, чтобы меня не спугнуть. Встав с места, я перегнулся через стол и поцеловал её на прощание в щёку.

Белецкая, кажется забыла как дышать. Ну ничего, она медик, смекнёт что да как. Улыбнувшись, я пошёл к двери.

– Тебя никуда не переводят? – спросила Антонина, посмотрев на меня.

– Нет. Я люблю свою работу, а в Торске ты всегда на острие армейской авиации. Всё новое сперва попадает к нам.

– Ты… значит это твоё. Береги себя! – сказал Антонина и крепко меня обняла.

Сердце застучало быстрее, но у Тоси оно буквально рвалось из груди. Запах медикаментов и аромат её духов с нотками сирени начал слегка дурманить.

Я ещё больше перехотел выходить из кабинета.

– Только не как в этот раз. А именно береги! – воскликнула Тося и тоже чмокнула меня в щёку.

– До встречи! – сказал я, взял сумку и открыл дверь.

Смотрю на Тосю и как-то уже не хочется мне лететь домой. Удивительно, когда такое было, чтобы человек не хотел уехать из Афганистана. Особенно после таких приключений, как у меня.

– Что? – удивилась Антонина.

– А что ты удивляешься? У нас с тобой талант появляться друг с другом в одном месте в самых неожиданных ситуациях. Прощаться не будем, – ответил я. – И улыбайся. Тебе это очень идёт.

Тося улыбнулась и помахала мне рукой.

Пожалуй, только из-за такой девушки, как Антонина, я бы смог остаться хоть в столице, хоть у чёрта на Куличиках.

Доставили меня в Кандагар в целости и сохранности. Чкалова в эскадрилье я так и не поймал. Он улетел на очередную задачу.

Угостив меня чаем и вкусными конфетами, парни рассказали о службе и попросили поведать о моей работе в этой командировке. Всё что я мог – это рассказать в двух словах о катастрофе вертолёта Евича, аварии моего Ми-24 и тяжёлом состоянии Петрухи. О предательстве и попытке угона – ни слова.

Ребята из его звена сказали, что удивляются, откуда у нас столько работы и как это нас умудрились сбить в районе горного хребта Чагай.

– Вроде и войны уже нет в Афганистане, а задач меньше не стало, – сказал мне один из однополчан Леонида.

– Там пока миром особо не пахнет, – намекнул я на обстановку в Лашкаргахе.

Меня известили, что борт в Союз уже готовится и на него уже нужно идти садиться.

Выйдя на раскалённый солнцем бетон, я медленно побрёл к Ил-76му, стоящему недалеко от главного здания Кандагарского аэропорта. Рампа у «Илюши-грузовика» уже была открыта. Бортовой инженер, заканчивая с заправкой топлива, дал команду технику по авиационно-десантному оборудованию готовиться к посадке людей на борт.

– Капитан Клюковкин, – подошёл я к проверяющему списки прапорщику.

– Доброе утро! Про вас мне сказали. Строго-настрого было велено не отпускать самолёт без Александра Александровича, – улыбнулся усатый мужичок, у которого дёргался правый глаз.

Я огляделся, осматривая, с кем мне придётся лететь. Внимание привлекла одна интересная парочка.

Девушка возрастом чуть старше 20-ти лет и парень в звании лейтенанта, собирались на погрузку «втроём». Почему именно так? Да девушка беременна.

– Куда летите, товарищ капитан? – поздоровался со мной лейтенант, предлагая закурить.

– В Москву, а потом в Торск. Сам я не курю и вам не советую рядом с самолётом это делать, – ответил я.

Лейтенант быстро убрал пачку с изображением верблюда.

– Не подумал, – сказал парень, поправляя портупею.

– Бывает. Ещё один «афганец» будет? – спросил я, намекая на беременность его супруги.

– Или «афганка», – улыбнулась девушка, сидя на чемоданах.

Всё же и на войне люди находят свою судьбу. Вот и эти двое, видимо, стали участниками военно-полевого романа. Надеюсь, он будет у них счастливый.

К нашей толпе подъехал УАЗ «таблетка» из которого с трудом выползла девушка в очках и с растрёпанными светлыми волосами.

– Ой, спасибо! Сама бы не донесла! – крикнула она, доставая два чемодана из машины.

Хотя, скорее, она их просто сбросила на бетон. Видно было, что они тяжеленные и тащить их хрупкой девушке сложно.

Я подошёл и предложил помощь.

– Нет, спасибо! Мне их до Дудинки надо как-то довезти.

– А что ж вы там везёте? – уточнил я, подняв один чемодан.