Афоризмы и миниатюры
Шрифт:
О творчестве Достоевского
Вот что меня всегда поражало в книгах Достоевского: пространнейшее (как у Аристотеля) зануднейшее (как у Гончарова) изложение (конечно, мастерское!) на сотнях страниц (ах, гонорары, гонорары!) никчемных незначительных событий (преимущественно не событий, а мелких треволнений и театральных монологов), вместо которых можно было бы рассказать просто короткий забавный анекдот. Да, движения души (с точки зрения психо-филологии) Достоевский выражал филигранно. Вот почему у него много почитателей. Но для меня его тексты скучны. Что поделать! Мне не хватает у него событий, действий, информации, аналитичности, юмора. Обратите внимание: он начисто лишен юмора. Начисто! Причем, в отличие от Льва Толстого, который был тоже с таким дефектом, Достоевский не склонен к глубоким мыслям, к анализу, к мудрости. Мне жаль его – многословного, жалкого, бедного, мятущегося, психически не здорового.
Утячья охота
(читается вслух голосом телеведущего передачи «Конец природе» Николая Дроздова)
Ранней весной, в первый же день апреля (сразу после майских праздников) открывают охоту на уток и другую испуганно пролетающую дичь. Почему весной? Потому что осенью нельзя: утки насиживают птенцов. Обычно селезень рожает двоих, иногда одного или трех. Перед рождением он носит яйцо в клюве, как пингвин, стараясь не уронить, когда крякает. Утки вообще очень умные и крякают не просто так. Одинокая утка и утка с детенышем крякают по-разному. Детеныши появляются не у тех уток, которые красивые, а которые громче крякают. Когда утки с птенцами устают и садятся на дерево, они начинают питаться жучками из коры. Но еще больше утки любят кедровые орехи. Сидя на ёлке, за
Аполитичность писателей
Были творцы соцреализма: Горький, Маяковский, Шолохов, Платонов, А. Н. Толстой… Они все разные, но их всех объединяет одно: талант. Никто из них не служил Кремлю. А если кто из них пользовался Кремлем, то правильно. Не секрет, что почти каждый писатель выполняет социальный заказ, даже если он об этом не подозревает. К примеру, Булгаков. Талант. Умница. А по отношению к советскому строю – контра. В его книгах четко видна симпатия к дворянам и белогвардейцам, но не к рабочим и крестьянам. Это и есть соцзаказ, причем, с отражением классовой борьбы не объективно, а тенденциозно, с позиции свергнутого класса эксплуататоров. Да, русская литература это не только Фурманов и Островский, а еще и Булгаков, и Набоков… Однако… Конечно, слог Набокова великолепен, несравненен. Но в одном из своих романов Набоков оплевал Чернышевского, выставил его придурком, посмешищем. При этом противопоставил ему «героя» – своего отца – богатенького помещика, сибарита, увлеченно коллекционирующего бабочек и оставшегося равнодушным к бойне первой мировой войны. Вот типичный пример писательства, когда перо мастера становится оружием аполитичности, пофигизма, высокомерия и пренебрежения к судьбе собственного народа. Эмиграция Набокова – неизбежное следствие его барства и политической слепоты. Почти любая книга, даже архи-антиполитичная выполняет соцзаказ, ибо писатель живет на земле, а не на луне. Другое дело, что не всем нравятся идеи социализма. Но это к литературе отношения не имеет…
О присуждении Л. Улицкой премии за «Переводчика»
Сразу оговорюсь: очень ценю Людмилу Улицкую как автора «Казуса», «Шурика» и «Похорон». К примеру, когда я читал «Веселые похороны» (про русско-еврейских эмигрантов в США), то мысленно аплодировал; великолепная книга, остроумная, философичная. А вот «Переводчик» – полный провал Улицкой, убогий пасквиль на мировые религии, жалкий потуг с замахом на Новую Библию. Перед выходом этой книги я случайно попал на презентацию. Улицкая со сцены стала зачитывать отрывки. Публика начала зевать. Многих едва не стошнило. Я тоже, скрипя зубами, удержался от рвотного позыва и подумал с тоской: «Куда подевался мастер?». Текст пространный, унылый, лишенный глубины или юмора. Тема для России – провокационная, а для православных даже оскорбительная. От героев несет душным сионистским угаром, который авторша пытается облагородить духами «Коко Шанель» американо-израильского разлива. Главный герой – то советикус, то фашист, то талмудист, то нью-христос… И вот недавно эту книгу удостаивают высшей литературной награды России. Мощный плевок. Окололитературные нувориши и их прихлебатели харкнули в Маканина и Пелевина, Полякова и Распутина, Веллера и Токареву… – в современную русскую литературу. А не стыдно ли вам, господа!? Если устраниться от эмоций, то факты таковы: 1) Книга скучна, причем, не только для широкого читателя; презентация проходила в академгородке Пущино; публика тут не слабая, но зевали почти все, аж до скрипа в скулах. Читая книгу дома, я использовал ее как снотворное. Помогало. 2) Есть ли глубокие мысли, неожиданные повороты, философские находки? Отнюдь. 3) Есть ли в книге юмор, ирония? Нет. Такое ощущение, что текст кропался мрачно-графоманским мизантропом. 4) Главный герой по жизни – изворотливый хамелеон. Такие нынче в моде. 5) Основной тезис книги: давайте всем миром дружно жить по религии, причем, по «новой» религии, причем, по одной-единственной – иудо-христианско-улицкой; а кто не хочет, тот дурак. 6) Талантливая ли это книга? Поднимается ли она до уровня «Приглашение на казнь» или «Доктор Живаго», или «Козленок в молоке», или «Альтист Данилов», или «Жизнь Клима Самгина», или…? Ответ дайте сами. Дело не в том, что «Переводчика» одни ругают, другие хвалят, а в том, что в море современной российской литературы жюри выбрало эпатажное низкопробное чтиво, скандальную тему, рваный и невнятный литературный текст, серую фабулу, нерусский дух, сионистскую интригу. К любой чужой вере нужно относиться терпимо, но – пока она сама веротерпима. Что касается «Переводчика», то там как раз по сути нет веротерпимости, хотя на словах вроде бы речь идет именно о веротерпимости; типичное фарисейство. Я не знаю и знать не желаю, кто конкретно сидел в жюри и кто дергал это жюри за ниточки. Но знаю точно: они не патриоты; они продажны; они в России – чужие. Хотя Улицкая, безусловно, ни в каких сговорах не участвовала, но она своей скандальной книгой поспособствовала разжиганию религиозной и национальной розни, это факт. Конечно, она подсознательно понимала, что акция будет хорошо оплачена; и это теперь оплачено – свершившийся факт. Маканин (председатель жюри) был против присуждения книге 1-й премии. Но с его мнением не посчитались. «Переводчик» разочаровал многих. Думаю, что причина неудачи Улицкой заключается в том, что эта книга слишком нерусская, слишком иудейская. Хотя евреи действительно – величайшая нация, но у Улицкой в «Переводчике» они так трепетно и неумно возведены на пьедестал, что хочется дать им всем вместе с ней и с пьедесталом пинка под зад.
А. И. Солженицын
Солженицын был сильный литератор? В общем да. Но Нобелевскую премию получил не столько за литературу, сколько за антисоветчину. Писал ли Солженицын о Гулаге правду? В целом да. По крайней мере, он был искренен. Но это была его персональная правда – правда личной беды и личной обиды, причем, это в основном была художественная правда, не строго документальная. Поэтому краски сильно сгущены, многие цифры выдуманы. Стучал ли Солженицын, когда сидел? Доказательств нет. Солженицынский литературный текст об этом (о собственном стукачестве) не есть доказательство. Но даже если стучал, это дело его совести, а не общественного разбирательства после смерти. Мир его праху и духу.
По поводу литературной критики
Читатели не всегда обращают внимание на «мелочи». Но для того и существует литературная критика, чтобы они увидели, какую вердыщенку порой читают, а поэты и писатели малость протрезвели. Но есть большая разница между критикой произведения и критикой его автора… Если руководствоваться принципом «критиковать можно всем и всех», то начнутся обиды и скандалы, базарная ругань и хамство. А если взять принцип «критиковать можно, но – только произведения», тогда всё встанет на свои места. Профессиональная критика это острый «разбор полётов»,
но – с максимумом доброжелательности, иронии и юмора, даже ехидства, а не с грозным размахиванием тяжелой кувалдой. И, само собой, не приемлемы мат, грубость, грязные слова, оскорбления. Удержаться от этого трудно, но нужно.Кстати, о Пушкине
(мнение одного бывшего старшеклассника)
Кругом все восторженно твердят, как попугаи: Ах, Пушкин! Ах, Пушкин…! Ну, проходили мы такого древнего поэта – А. Х. Пушкина – когда-то в школе. Ничего особенного. Даже ерунда. К примеру, возьмем типичное стихотворение А. Х. Пушкина «Белеет парус одинокий в тумане моря голубом…». Вообще-то в наших широтах сильного тумана над морем не бывает. Ежели бы о болоте шла речь, тогда да. И раз уж вдруг появился туман, то парус вообще не был бы виден, потому что и туман белый, и парус белый. Вот поэтому и выдумано тут, что туман голубой. Чушь. Голубым должно быть море. Поэт бы еще о голубом человеке написал! Но людей голубых, как известно, не бывает. Теперь возьмем его пьесу «Евгений Онегин». С самого начала – полный бред. «Мой дядя самых честных правил». А что это за честные правила? Не понятно. Что, трудно было объяснить? Пошли дальше. «Когда не в шутку занемог». Да кто ж будет болеть в шутку!? Я таких юмористов не встречал. «Он уважать себя заставил». Абсолютно никакой связи с тем, что заболел. И не понятно: как конкретно заставил уважать и кого именно заставил. Поди догадайся! Читатель ведь не телепат. «И лучше выдумать не мог». Чего выдумать? Лучше чем что? Опять неясность. Снова напустил туману. А сюжетец-то каков! Евгений балбесничает, бездельничает и бабничает; грубо говоря, ведет аморальный образ жизни, как сам А. Х. Пушкин. Кстати, Пушкин был задиристый и драчливый, как петух. Из дуэлей не вылезал. С женщинами вел себя легкомысленно и нахально, сочиняя им романтические стихи и залезая под юбки. Отбивал верных жен у мужей и чужих любовниц у друзей. Этими похождениями он компенсировал свой мелкий рост и африканское происхождение. А когда, в свою очередь, сам Николай Палыч стал аналогичным способом домогаться его жены Натальи, то сначала Пушкин хотел вызвать Государя на дуэль, но с испугу передумал, верноподданнически пожал ему руку и получил высокий чин. Ох уж эти писатели! Сначала собираются бросить перчатку или плюнуть вверх, а потом получают звание народного артиста. Между прочим, друзья Пушкина декабристы, когда он лобызался с царем, погибали в ссылке. Вместо того чтобы послать им денег, отправил стишок: «Во глубине сибирских руд…». Как видно, скуповат был. Он ведь первым из русских поэтов стал за стихи брать деньги. До этого все писали даром, даже Ломоносов. И нынешние поэты тоже пишут даром, хотя их не печатают. Однако ж вернемся к другим произведениям А. Х. Пушкина. Начнем со стихотворения «Зима». Читаем: «Зима! Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь». Во-первых, в честь чего торжествуя? От зимы что ль радость? Поэт-барин был, видимо, не в курсе, что зимой крестьяне в деревнях голодали так, что к весне опухали и ели дубовую кору. Дальше. «На дровнях». Что это за дровни такие? Вероятно, Пушкин имел ввиду сани, на которых возят дрова в лес. Ну, так бы и сказал – «на санях». Что значит «обновляет путь»? Если путь есть, то что ж его обновлять? А если пути нет, то это уже не обновление, а прокладывание. Вот у нас сейчас в стране вроде есть Пути…, а вроде нет. От этого полная неразбериха в головах партии и правительства на фоне сплоченного медвежьего Единства, ибо не ясно в какую сторону скакать и за какими дровами. Одна голова смотрит назад и кричит «вперед!», а другая глядит в противоположную сторону и тоже зовет в этот самый «вперед». Пророческим оказался царский герб у Российской республики. Правда, больше на курицу похож: с двумя клювами, повернутыми для красоты в разные стороны, но зато с общим желудочно-питательным трактом. Но вернемся к главному, к литературе. «Его лошадка, снег почуя, несется рысью, как-нибудь». Снег почуя!? Полная фигня. Снег не имеет запаха, как и вода, из которой он возникает по всем законам физики и химии. И даже вдруг если бы от снега пошел запах, то это был бы, скорее всего, запах конского навоза. Тогда лошадь должна была остановиться и начать обнюхивать, а не нестись рысью. И что тут означает местоимение «как-нибудь»: на авось или сломя голову? Приходится констатировать, что тут Пушкину просто не хватило слов для рифмы. Вот он и вставил это самое «как-нибудь». У нас возницы с вожжами вообще любят этот самый «как-нибудь», ведь главное – чтоб куда-нибудь вперед. Теперь перейдем к сказочкам, снискавшим у некоторых непослушных детей популярность даже большую, чем медведи у их родителей. Берем почти любую пушкинскую сказку – бред. К примеру. «Приплыла к нему рыбка, спросила: чего тебе надобно старче?». Во-первых, рыбы не тупые, они на зов не приплывают. Наоборот, когда у берега кричат и шумят, они уходят на дно. Во-вторых, рыбы, как известно, не только не разговаривают по-человечески, но вообще не издают звуков через рот. Берем другую сказку. «Кабы я была царицей, – третья молвила девица, – то для батюшки-царя родила богатыря». Ну, родить дело-то нехитрое. Это почти любая дура может, особенно ежели от начальства. Ведь нет чтобы потрудиться, как две первые сестры! Не хочет работать, лентяйка. Только одно у нее на уме… Кстати, а что может быть на уме у двуглавого орла? Всего одна мысль или целых две? Но вернемся к классику. У Пушкина получилось так: бездельница – хорошая, а трудолюбивые сестры – плохие. Где же социальная справедливость? Куда смотрела цензура? И какой пример подается в этой, с позволения сказать, сказке, подрастающему поколению!? В общем, накуролесил этот А. Х. Пушкин в своем творчестве, как и в своей жизни, столько, что ни пером сочинить, ни топором написать. Хоть и жаль его, что бессмертно погиб на дуэли, но все-таки Дантес сделал доброе дело. А то бы Пушкин совсем завалил литературу своими несуразными сочинениями.
Белеет парус
Нынешний уровень образования в школах таков, что многие старшеклассники не только путают Пушкина и Лермонтова, но даже считают, что Евгений Онегин – великий русский поэт. Приписав в предыдущей миниатюре стих «Белеет парус» Лермонтова Пушкину, я хотел довести юмор до черного. И, похоже, это удалось: каждый второй читатель начинает меня убеждать, что стих написал не Пушкин, а Горький. Для таких читателей вношу ясность. Согласно последним сведениям из газеты «Московский Костомолец», стихотворение «Белеет парус» было написано Шекспиром. Но поскольку Шекспир, как было выяснено передовой советской наукой еще в 1937 году, персона несуществующая, то Сталин приказал внести стих в учебник под фамилией Пушкина. А под фамилией Лермонтова стих возник позже, при Хрущеве.
О поэзии Н. Рубцова
Не могу понять. Вокруг все трубят о великом русском поэте Николае Рубцове. На книжной ярмарке в серии книжечек «Поэзия ХХ века» я углядел его среди Есенина, Маяковского и Блока. Купил. Раскрыл в ожидании… Полчаса недоумевал. Столько же смеялся. К примеру (беру фразы наугад, не выбирая!):
«Траву жуют стреноженные кони.Заржут они – и где-то у осинПодхватит это медленное ржанье,И надо мной – бессмертных звёзд Руси,Высоких звёзд покойное мерцанье».Над этим можно даже ржать. Звёзд – звёзд. Жуют – заржут – ржанье. И что это за медленное такое ржанье? В противовес ржанию быстрому? И не понятно – кто именно его подхватит. Прям по классике: «Проезжая по деревне, лаяли собаки». Не исключено, что в книге опечатка: нужно не «это», а «эхо»; тогда ясно, кто подхватит. Но, с другой стороны, ведь эхо не бывает «где-то у осин».
«К морю нельзя равнодушным быть.Если, настойчиво споря.Ты говоришь: „Не могу любить!“ —Значит, боишься моря!»К морю – моря. И не ясно, в честь чего и о чем был настойчивый спор.
«Я забыл, как лошадь запрягают.И хочу ее позапрягать,Хоть они неопытных лягаютИ до смерти могут залягать!».Запрягают – позапрягать. Лягают – залягать. Чрезвычайно оригинально. Меня этот стих просто залягал.
«Ах, как светло роятся огоньки!Как мы к земле спешили издалече!Береговые славные деньки!Береговые радостные встречи!»