Афоризмы
Шрифт:
Искусство и добродетель всегда рождаются там, где труднее. [131]
Совершать проступок можно по-разному (…), между тем как поступать правильно можно только одним-единственным способом (недаром первое легко, а второе трудно, ведь легко промахнуться, трудно попасть в цель). [132]
Мужественные совершают поступки во имя прекрасного. (…) В противном случае мужественными, пожалуй, окажутся даже голодные ослы, ведь они и под ударами не перестают пастись. [133]
131
«Никомахова этика», II, 2, 1105а
132
«Никомахова этика», II, 5, 1106b
133
«Никомахова этика», III, 11, 1116b
Скупость (…)
Порок уничтожает сам себя, и если он достигает полноты, то становится невыносимым для самого его обладателя. [135]
Какие насмешки не стесняются выслушивать, такие и сами говорят. [136]
134
«Никомахова этика», IV, 3, 1121b
135
«Никомахова этика», IV, 11, 1126а
136
«Никомахова этика», IV, 14,1128а
Человек (…) свободнорожденный будет вести себя так, словно он сам себе закон. [137]
Молодые люди становятся геометрами и математиками (…), но (…) не бывают рассудительными. Причина этому в том, что рассудительность проявляется в частных случаях, с которыми знакомятся на опыте, а (…) опытность дается за долгий срок. [138]
Как зверю не свойственны ни порочность, ни добродетель, так не свойственны они и богу, но у него есть нечто, ценимое выше добродетели. [139]
137
«Никомахова этика», IV, 14, 1128а
138
«Никомахова этика», VI, 9, 1142а
139
«Никомахова этика», VII, 1, 1, 1145а
Не способный к раскаянию неисцелим. [140]
Те, что твердят, будто под пыткой (…) человек счастлив, если он добродетелен, вольно или невольно говорят вздор. (Возражение эпикурейцам.) [141]
Для ищущего чрезмерных удовольствий страданием будет уже отсутствие чрезмерности. [142]
При чрезмерных страданиях люди ищут чрезмерного удовольствия, (…) полагая, что оно исцеляет. [143]
140
«Никомахова этика», VII, 8, 7, 1150а
141
«Никомахова этика», VII, 14, 1153b
142
«Никомахова этика», VII, 14, 1154а
143
«Никомахова этика», VII, 15, 1154а
Телесных удовольствий, как сильнодействующих, ищут те, кто не способен наслаждаться иными: эти люди, конечно, сами создают себе своего рода жажду. [144]
Юноши быстро становятся друзьями, а старики – нет: не становятся друзьями тем, от кого не получают наслаждения. [145]
Быть другом для многих при совершенной дружбе невозможно, так же как быть влюбленным во многих одновременно. (…) А нравиться многим (…) можно. [146]
144
«Никомахова этика», VII, 14, 1154b
145
«Никомахова этика», VIII, 7, 6, 1158а
146
«Никомахова этика», VIII, 7, 6, 1158а
Люди, наделенные могуществом, используют друзей (…) с разбором: одни друзья приносят им пользу, а другие доставляют удовольствие, но едва ли одни и те же – и то и другое. [147]
Большинство – друзья подхалимов, так как подхалим – это друг, над которым обладают превосходством, или человек, который прикидывается, что он таков. [148]
Раб – одушевленное орудие, а орудие – неодушевленный раб. [149]
147
«Никомахова
этика», VIII, 7, 6, 1158а148
«Никомахова этика», VIII, 9, 8, 1159а
149
«Никомахова этика», VIII, 13, 1161b
От природы человек склонен образовывать, скорее, пары, а не государства – настолько же, насколько семья первичнее и необходимее государства. [150]
Бездетные скорее разводятся: дети – это общее обоим благо, а общее благо объединяет. [151]
Большинство (…) желает получать благодеяния, а делать добро избегает, как невыгодного занятия. [152]
150
«Никомахова этика», VIII, 14, 1162а
151
«Никомахова этика», VIII, 14, 1162а
152
«Никомахова этика», VIII, 16, 1163b
Благодетели больше питают дружбу к облагодетельствованным, нежели принявшие благодеяние – к оказавшим его. [153]
Все больше дорожат доставшимся с трудом. (…) Не случайно матери (…) любят детей сильнее, чем отцы, ведь рождение ребенка требует от них больших усилий и они лучше отцов знают, что это их собственное создание. [154]
У кого много друзей (…), [те] ни для кого (…) не друзья. [155]
153
«Никомахова этика», IX, 7, 11671)
154
«Никомахова этика», IX, 7, 1168а
155
«Никомахова этика», IX, 10, 1171а
Отдых (…) существует ради деятельности. [156]
Мы лишаемся досуга, чтобы иметь досуг, и войну ведем, чтобы жить в мире. [157]
Нет, не нужно следовать увещеваниям «человеку разуметь человеческое» и «смертному – смертное»; напротив, насколько возможно, надо возвышаться до бессмертия и делать все ради жизни, соответствующей наивысшему в самом себе; право, если по объему это малая часть, то по силе и ценности она все далеко превосходит. [158]
156
«Никомахова этика», X, 6, 1177а
157
«Никомахова этика», X, 7, 1177b
158
«Никомахова этика», X, 7, 1177b – 1178а
Обратить к нравственному совершенству большинство рассуждения не способны, потому что большинству людей по природе свойственно подчиняться не чувству стыда, а страху и воздерживаться от дурного не потому, что это позорно, но опасаясь мести. [159]
Страсть (…) уступает не рассуждениям, а насилию. [160]
Врачами становятся не по руководствам. [161]
159
«Никомахова этика», X, 10, 1179b
160
«Никомахова этика», X, 10, 1181b
161
«Никомахова этика», X, 10, 1181b
Рука есть орудие орудий. [162]
Принять за исходную посылку ложь и принять за исходную посылку невозможное – не одно и то же. Из невозможной предпосылки следует невозможное заключение. [163]
[Из всех животных] только человек (…) способен смеяться. [164]
Из ложных посылок можно вывести истинное заключение. [165]
162
«О душе», III, 8, 432а
163
«О небе», I, 1, 281b
164
«О частях животных», III, 10
165
«Первая аналитика», II, 2, 53b