Африканский гамбит

С того момента, жизнь Николая Ашинова покатилась по наклонной. Нет, он не стал разбойником и негодяем. Он не был от природы ни жестоким, ни коварным, он просто жил приключениями, и, обманывая, искренне верил, что совершает это в угоду реализации грандиозных планов, а деньги ему нужнее, и необходимы как раз для этого.

В Саратовской гимназии учиться было скучно и неинтересно. Денег, присылаемых отцом, не хватало, а жить хотелось хорошо. И он начал отнимать деньги и завтраки у своих, более младших, сокурсников. Что поделать, проза жизни. Из-за этого, и за неуспеваемость, он был отчислен из гимназии.

О дальнейших приключениях будущего атамана мифического черноморского войска, думаю, в этой книге не стоит упоминать, а сразу можно перейти к тому месту, где атаман Ашинов расстался с вождём чернокожих, Мамбой.

Обратный путь, по закону подлости, сложился не столь лёгко, как к Мамбе. На них стали нападать мелкие отряды махдистов, видимо, принимая за чернокожих. Быстро обнаружив ошибку, они откатывались назад, неся потери, но и казаки тоже несли потери.

Уже почти перед Джибути, и французской колонией Обок, половина отряда заболела дизентерией, попив недостаточно прокипячённую воду, либо плохо помыв найденные фрукты. Да и влажный, жаркий климат, оказывал своё негативное влияние на них. Запас хинина, выданный им Мамбой, заканчивался, и к дизентерии добавились ещё и приступы малярии.

К тому моменту, когда они добрались до старой крепости Сагалло, где они и размещались до этого, в живых осталось 175 человек, да и заболевших было очень много. Здесь они сдались французам, и те переправили их на пароходе через Красное и Чёрное море, в Одессу. А уж там, там Ашинов развернулся вовсю.

В воздухе запахло грандиознейшей авантюрой, а сам Николай Иванович был таким незаурядным мошенником, что, несмотря на то, что он обманывал всех и вся, ему всё равно верили, и слушали его рассказы, раскрыв рот и растопырив, как локаторы, уши, печатая его рассказы во всех крупных газетах.

Выгрузившись в Одессе, и бросив всех своих людей добираться, кому куда надо, самим (благо у всех были деньги, полученные от чернокожего вождя), Ашинов направился в столицу, но сначала собирался заехать в Нижний Новгород. Его кипучая энергия требовала выхода, а истории, и информация, полученная от Мамбы, просто обжигали губы.

Оооо, он знал, кому её можно продать, либо положить, словно деньги или облигации, под огромные проценты. То ли ещё будет! Атаман казаков всея Африки, и наплевать, что казаки чёрные, как гуталин, но казаки же. Он будет вольным атаманом. Не женщины и деньги ему были нужны, а Слава, Слава, и ещё раз, вплоть до бесконечности, Слава!!!

Первым делом, он поехал к своему покровителю, питавшему не менее иллюзорные, но по факту, такие же грандиозные, планы, как и у него, нижегородскому генерал-губернатору Н.М. Баранову.

— Николай Михалыч! — обратился он, придя на приём.

— Вы не поверите, я такого навидался. Клондайк, это Клондайк!

Генерал — губернатор Нижегородской области, Николай Михайлович Баранов, был деятельной личностью, способной на многое. Сейчас бы его назвали антикризисным менеджером.

Он успевал все и везде: и контролировать по два раза на дню, как идёт нижегородская ярмарка, и выслушивать жалобы горожан, и распекать ленивое чиновничество.

Его приёмная всегда работала, в любое время дня и ночи. Специально, для этих целей, там находился дежурный чиновник, который принимал жалобы, устные, письменные, да любые, и в любой форме.

Участник русско-турецкой войны 1877–1878 года, губернатор знал цену всему. В мирное время, его кипучая энергия и деятельность, были, скорее, во вред, и его поступки граничили, подчас, с самодурством, зато, во время эпидемии холеры, благодаря его таланту администратора, и кипучей энергии, он смог предотвратить холерные бунты.

Вот таким человеком был генерал-губернатор Нижегородской области, и приближённый царя Александра III, в кабинет к которому, быстрым шагом, не вошёл, а скорее, влетел, самоназванный атаман несуществующего черноморского казачьего войска, а теперь, ещё и участник беспрецедентной африканской авантюры, которая, тем не менее, завершилась… правда, с таким же неоднозначным результатом.

— «Николай Михалыч, вы не поверите!», — вот были первые слова, когда он вбежал в кабинет.

— Давайте, хотя бы, сначала поздороваемся, — обратился к нему генерал-губернатор.

— Да, да, конечно, — энергично трясся руку престарелому, но ещё крепкому здоровьем губернатору, ответил Ашинов.

— А вы заросли. Прямо, как настоящий лесовик, Николай Иванович.

— Ха, ха, — рассмеялся Ашинов в ответ, — это ещё что, — сказал он, оглаживая длинную купеческую бороду.

— Я, уважаемый Николай Михайлович, не лесовик, а… как это сказать-то получше, я…пустынник, моряк и исследователь Экваториальных джунглей. Уж, на что только я там не насмотрелся. Вы не поверите?!

И с жаром, в лицах, размахивая при этом руками, он начал пересказывать свои приключения. Тараща глаза, дикой мимикой лица, и всего тела, он передавал свои впечатления от путешествия в Африку.

Баранов был поражён. Перед его глазами мелькали картины бескрайней пустыни, каменистого бесплодного высокогорья, непролазных джунглей, и непроходимых нильских болот. Голые чернокожие женщины танцевали непривычные, и неприличные танцы. Дикие экзотические животные бегали по саванне. Громадный лев разевал свою пасть, разрывая тишину саванны громким рыком, выныривал из мутных вод Нила огромный нильский крокодил, и утаскивал с собой несчастное животное, или человека.

Леопард приходил ночью в негритянское селение, и забирал беременную женщину в непроглядный мрак джунглей. Её дикие крики, раздававшиеся, буквально, рядом, казалось, звучали ещё в ушах, когда Ашинов прервался. Его горло пересохло.

Подскочив к графину с водой, стоявшему на большом, из красного дерева, губернаторском столе, он, схватив стакан, и налив туда воды из графина, выпил залпом, удовлетворённо крякнув, пока генерал-губернатор был не в силах вымолвить и слова, находясь под впечатлением от услышанного.

— Я поражён, — наконец, смог он произнести хоть что-то.

— Да, да, так всё и было. Если бы не этот купец, Аксис Мехрис, эти подлые лягушатники втоптали бы нас в грязь, посмеявшись над Россией. А этот Аллула, через которого я пытался попасть на приём к императору Абиссинии, оказался потом в нашей же компании, путешествующей к центру Африки. Бог наказал его за это.

— Спаси его Христос, потерять такого императора. Кстати об императоре, — но тут Ашинов понял, что вываливать всё и сразу, мягко говоря, нецелесообразно, и время для откровений и пророчеств, полученных от чернокожего вождя, ещё не пришло.