Agape

– Дилан, остановись… – вздыхаю я.

Получается слишком мягко, слишком тихо. Он слишком манящ, слишком привлекателен. Я несильно отталкиваю его тело своими руками на уровне живота и наконец Дилан отпускает мою шею; немного отходит. Его взгляд стал темнее, ещё нежнее, а губы розовые и припухшие от поцелуев. Взгляд растерян, но он продолжает глядеть на меня.

– Грейс, прости, я.... мне не стоило этого делать, – шепчет он, и меня комом накрывает чувство вины, неприязни к самой себе и к своей слабости.

Солнце село полностью, окончательно и бесповоротно, но огни города вместе с деспотичной луной дают достаточное количество света для нас.

– Хочешь, можем уехать сейчас? – предлагает он.

– Да, я хочу, – соглашаюсь и пытаюсь не смотреть на него, хотя Дилан не отрывает от меня глаз.

Он собирает вещи, и через минуту мы уже почти у машины. Всё это время Дилан пытается как-то начать разговор, но его попытки не увенчались успехом. Хруст гравия под колёсами повторяется опять и опять, нагоняя тревогу. Хотя, конечно же, дело не в гравии, а в произошедшем.

– Грейс, мне правда очень жаль. Я пойму, если ты захочешь отстранится от меня, – нежно начинает он, разрывая молчание.

– Нет, Дилан. Я сама в этом виновата. Давай просто забудем об этом происшествии. Мы должны были просто встретиться как друзья. Но это же всего один поцелуй. Он ничего не значит, – лгу я.

Но этот поцелуй затронул мою душу, и для меня что-то да значит. Но я пока не могу понять, что конкретно. Я лишь рада тому факту, что смогла вырваться из его чар. Какого черта я творю?

– Хорошо, забудем. И правда, это лишь один поцелуй, – продолжает он, пусть и всё тем же мягким тоном.

Мы вновь замолкаем на несколько мгновений. За окном темно, я смотрю на проезжающие машины, как вдруг слышу его слова:

– Грейс, большинство людей здесь примитивны, – говорит Дилан своим бархатистым голос. Настолько нежно, что я не ожидала такого. – Вы с Али нет. – Я видела, он таял от восхищения, и я сама дрожала от этого. – Пусть здесь и множество студентов, но всё это не то. Они всю жизнь меряют нгами лишь одну дорогу.

– Да, я знаю. Я живу здесь сколько себя помню.

– И не отталкивай меня за одну ошибку. Надо прощать людей за то, что они не идеальны. – Словно что-то резкое бросали в лицо.

– Ты говоришь, что мне надо делать, а что нет? – воздух вибрировал, хоть и был недвижен, будто что-то вот-вот произойдёт.

– Я не указываю, а направляю. Нет, твоя воля. Я забыл только сказать. Мне стоило это сделать, когда мы ехали туда. У меня для тебя кое-что есть. Загляни в бардачок.

Я гляжу на него. Дилан всё так же легко ведёт машину, выкручивая руль и барабаня пальцами в такт тихо играющей музыке. Мой разум говорит мне не смотреть, что лежит в указанном месте, но я вот я уже наклоняюсь и открываю ящик, вытаскиваю оттуда восхитительную белую розу, которые я просто обожаю. Не могу скрыть свой восторг от подарка. Он смеётся, а я подношу розу к кончику носа и вдыхаю сладостный аромат. Но всё же откуда Дилан узнал, что я их люблю? Или же он знает о.... решаю узнать. Я кладу цветок к себе на колени и спрашиваю:

– Дилан, – он оборачивается на мгновение. – Меня настораживает то, что ты знаешь обо мне такие вещи, которые не знает почти никто, кроме самых близких. Неважно, что тебе известен мой номер или адрес. Наверняка, тебе об этом рассказала Али или кто-то другой. Это не важно. Но белая роза. То, что я люблю просыпаться рано и то, что…

– Роза? – перебивает Дилан, не дослушав.

– Да, роза. – Я отворачиваюсь от него и смотрю в окно. – Черт. Зачем я об этом сказала… – жалею я.

– Ты можешь говорить со мной о том, что связано с Тэдом.

Услышав имя отца, я быстро оборачиваюсь. В глазах щиплет, и наверняка будет надрываться голос, но я спрашиваю:

– Откуда ты знаешь его имя?

Дилан замолкает, видимо не зная, что и ответить, а я продолжаю:

– Хотя нет, Дилан. Это абсолютно неважно. – Какого черта Дилан так свободно говорит о моем отце?! – Не смей называть его таким образом, будто бы он тебе давний друг.

– Грейс. Я.... прости. Я знаю, что это больная тема для тебя, – архаический оттенок звучит в голосе Дилана, но его движения обретают твёрдость.

– Не надо. Всё. Останови машину, – умоляю я. – Как же я глупа. Целую незнакомца, пока пытаюсь…

– Я тебе не незнакомец! – перебивает Дилан злобно. Вот это он подкинул фразу для анализа на досуге.

– А кто же? – начинаю кричать я, обескураженная его словами.

– Я… – он запинается и его взгляд бегает по всему близлежащему. Дилан замолкает, но вскоре продолжает уже в совершенно другом, твёрдом и спокойном духе. – Да, ты права. Я для тебя незнакомец.

Он останавливает машину около университета, который мы проезжали. По одну сторону виднеются огни нашего городка, а по другую – фонари кампуса.

– Грейс, послушай меня, – начинает Дилан. – Я знаю, как это выглядит. Я понимаю, что тебя это пугает. Но я не причиню тебя вреда. – Закатываю глаза. Уверенности тебе, малыш, сейчас не прибавлять. – Прости, прости меня за всё. И за поцелуй, и за твоего отца, и за всё остальное. Я просто хотел стать другом для близкого человека моей подруги. – Мы оба прикрываемся одними мотивами, но не договариваем всей правды. Люди снаружи проходят и нагло глядят на нас сквозь стекло, но мы не обращаем внимания, а лишь смотрим друг на друга не отрываясь. Теперь я не боюсь этого делать. – Я вышел из себя. Совершил необдуманный поступок, из-за которого теперь каюсь. Давай просто это забудем? Прикинемся, будто ничего не произошло?

В его глазах нет ни капли смеха, лишь серьёзность и.... сожаление о минувшем? Тяжело вздыхаю и всё же отвечаю:

– Хорошо. Ничего не произошло, мы просто сходили на прогулку, – соглашаюсь я. – Но то, что ты обо мне знаешь такие детали, какие даже лучшая подруга не знает, особенно жутко.

Он оборачивается и окидывает взглядом тёмные окрестности за пределами машины. Дилан улыбается и возвращается глазами ко мне; карий цвет.

– Позволь довезти тебя до дома. Я не успокоюсь, пока не буду знать, что ты в безопасности, – шепчет он еле слышно, и внутри от хриплости его низкого голоса всё сжимается.

Он опять наступает на старые грабли, поднося свою руку к моему лицу и заправляя одну прядь волос за ухо. Отстраняюсь, и в его глазах читается боль.

– Нет, Дилан, – выдыхаю я.

Звёздная ночь

Равнодушие не причиняет столько боли, сколько любовь. Жан Поль Сартр однажды сказал: «Ад – это другие».

3 глава

Грейс

В сердцах захлопнув дверцу машины, я едва из кожи не выскочила, покуда бежала к родному дому, не жалея себя, своих сил, ступней и сердца. Я не боялась теней, но в моей груди, до этого начинавшие заливаться рядом с Диланом птицы попадали мёртвыми тушками вниз. Так и не спала я в ту ночь. В тумане восходящее солнце имело странный вид существа мыслящего, одухотворённого. Такой подлый и гнусный поступок; потеря женского достоинства, ведь мои прошлые редкие, несерьезные встречи не эквиваленты физической измене, которая не оговорена с Зедом, непозволительна!