Agape

– На самом деле, последние три месяца он стал очень ревнив; после нашего с тобой завтрака мы с ним так сильно поссорились, что помирились лишь на утро после обнаружения тела Виктории. Зед так пренебрегает моими чувствами.

Щиплет в глазах. Предполагаю, что безвольно заплачу, поэтому и вцепляюсь ногтями свободной руки в ладонь. Обычно это помогает сохранять самообладание. Песня сменяется, и я отпиваю из бокала.

– Ты тогда написала мне, что всё в порядке.

– Очевидно, я солгала.

С трудом сдерживаю слезы и устремляю взгляд на траву возле моих ног, но всё же замечаю, как после моих слов из Дилана словно выпускают воздух; я чувствую его тоску, но вскоре он неожиданно произносит:

– Знаешь, что мне в тебе понравилось за недолгое время нашего знакомства? – Я поднимаю глаза и еле заметно отрицательно качаю головой, но Дилан замечает этот жест и продолжает. – В душе ты хрупкая, но можешь дать отпор. Я это сразу понял по рассказам нашей любимой Али. Так дай и ему отпор. Не стоит подобным образом обращаться с девушкой, – Дилан замолкает на мгновение, но, уже вполголоса, добавляет: – Особенно, если эта девушка – ты.

На самую малую долю секунды всё отходит на второй план. Что он подразумевает? Но вот Дилан неожиданно встаёт, поставив свой бокал на землю, и протягивает мне руку.

– Потанцуем? Забудь о Зеде, о проблемах хоть на один вечер.

Гляжу на Дилана растерянно. Не знаю, стоит ли. Но голос внутри меня, очень тихий, еле слышимый, нашёптывает. Нет, Грейс, он ведь, по правде, кричит. Он доносит до тебя истину: ты сама хочешь этого. Вижу, как уголок губ Дилана чуть вздрагивает от того, что я всё ещё сижу и обдумываю предложение. Беру Дилана за руку, приняв приглашение. Его кожа тёплая, а решительные пальцы ни капли не дрожат; да и музыка переменилась – играет "Fooled around and Fell In Love", такая звучная и глубокая, веющая долгожданным спокойствием. Дилан вновь подходит ко мне, неожиданно и уверенно протягивая руку.

– Ты хочешь увидеть, как я танцую? – я догадываюсь о его намерениях.

– Да, – лишь кратко отвечает он. – Отвлекись ненадолго. Или же хочешь заставить меня молить? – теперь уж ребячество позволительно нам обоим.

Привстаю, и Дилан осторожно, держась за мою кисть, немного отходит. Поворачиваюсь, оказываюсь прямо напротив. Скольжу рукой по его плечу; всё такая же горячая кожа, какую я помню с прошлых наших встреч, а грудь поднимается и опускается с каждым быстрым вдохом и выдохом.

– Знаешь, как отцы учат маленьких детей танцевать? – начинает Дилан и берет меня за обе руки. – Они ставят их ноги на свои, – продолжает он и слегка приподнимает кисти, показывая жестом, чтобы я встала на его ноги, – и начинают сами танцевать, а дети повторяют движения.

Держусь за его крепкие руки и стою на его ногах. Я могла бы и сама танцевать, но мне нравится этот вариант. Смотрю в карие глаза, а Дилан в мои. Он начинает двигаться в такт музыке, делая шаг и разворачиваясь на месте. Со мной получается немного нелепо; это смешит. Дилан вновь делает шаг назад, и мы опять разворачиваемся; ему будто удалось приблизить меня к себе, заставив больше доверять, усиливая доверие к другу Алиши. Небывалая теплота обстановки окутывает; к черту мои переживания и всё остальное, я желаю запомнить этот момент.

Дилан Барннетт

– Прости меня, – шепчет она, слегка отстраняясь от моей груди.

– За что? – уточняю я.

Но вместо ответа Грейс лишь увеличивает расстояние между нами и отходит танцуя, е с множеством игривых оборотов. Робкая улыбка так идёт ей, а моё сознание рвётся надвое. Первый лагерь так и кричит, вместе с бурлящей кровью ещё с первой секунды, как она только вошла, вовсе не отпускать Грейс ближайшие часы… А второй уговаривает оттолкнуть и не губить всё в очередной раз.

Не могу оторвать от неё глаз; она двигается так феноменально. «Не останавливайся», – еле слышно шепчу я, но до неё, слава богу, слова не доходят. И под этими огнями, когда уже и негде спрятаться, Грейс подходит ближе вновь. Я не могу перестать ощущать это, просто продолжаю танцевать, ведь чувство въелось в самый скелет. Теперь мне не нужен ни повод, ни какой-то там контроль.

Грейс

Дилан позволяет мне столь по-детски, нелепо играть. Ощущаю его учащённое горячее дыхание своей кожей. Дилан вновь делает шаг назад, и мы опять разворачиваемся вместе.

– Слова прощения никогда не будут лишними, – выдыхаю я, наконец-таки отвечая на его вопрос.

Намереваюсь снова облокотиться о знакомое плечо, как вся кожа покрывается мурашками. В излишней уверенности переплетаю пальцы наших рук. К чему стеснение, если рядом замер тот, кто впитывает каждый мой вздох? Последние секунды Дилан наблюдал с таким интересом, с таким упоением.

– Не замечал до этого, что у тебя зелёные глаза, – лжёт Дилан, разбавляя тишину. Он точно знал.

– А я вот сразу увидела, что у тебя карие.

И в этот момент Дилан прижимается лицом к моей щеке, затем утыкаясь в шею, в волосы. Дыханием он непроизвольно щекочет кожу. Его спокойствие и самоконтроль, кажется, дают сбой. Оттолкнуть? Нет, нет, хотя бы ещё немного. Такой пленительный момент. Дилан обвивает и поддерживает моё тело у талии, ещё сильнее стискивая и прижимая к своей груди. Губы Дилана касаются ключицы, и я не могу сдержать стона. Ощущаю чувственность поцелуев, накрывающую его с головой. Никто так не целовал меня. Глаза наполнены… желанием?

– Грейс, – выдыхает он, сверкая карим цветом, а затем прижимается губами к моим.

Это происходит наяву, он целует меня, и я отвечаю. Мягкотелая дура! Ты только что позволила ему… у тебя есть Зед! Разве есть? Конечно, есть. Отвратительно, Грейс! Десятки ужасный мыслей (в эти секунды я была магнитом для них) опять и опять проскакивают в моей голове за долю секунды. И только я хочу оттолкнуть Дилана от себя, только я желаю забыть о своём подлом поступке, как чувствую, что его тёплый язык касается моего и я безвольно таю. Поцелуй – жест интереса.

Приятный вкус кленового сиропа. То тепло, которого мне так не хватало, наполняет всё тело и душу. Это тепло так же жизненно необходимо, как и настоящее физическое, исходящее от неведомого, выдуманного костра возле нас. Чувствую, что его тёплые руки поднимаются к моей шее. Порывисто вбираю воздух и ощущаю, как Дилан прикусывает мою губу. Тихий стон перетекает с языка на язык. В свою очередь запускаю пальцы в его волосы, сладко потягивая у самых корней. Господь, наш мистический союз, свободный от морали, заполняет всё пространство леса вокруг. Но я не могу. Я не могу целовать Дилана, находясь в отношениях с Зедом! Как бы меня ни влекло, какие бы эмоции, чувства ни снисходили на меня лично, так нельзя.