Агдан. Лунная роза

– Да, возможно план и был неплох, но получается ты все пустила на самотек. – в обвиняющем жесте подняла вверх палец президент Южан. – Но ты сказала мне что лично будешь отслеживать и контролировать ее в тюрьме, чтобы понять, когда к ней стоит обратится с предложением, от которого – «невозможно отказаться». Но вот после этого у тебя образовались ну очень «важные дела» в Европе, не требующие отлагательств, а требующие твоего личного присутствия, ты все бросила и пустила на самотек. Неужели неделя или сколько там по времени было, этой высокой моды в Милане того стоили?

Пауза, оставив наконец в покое на столе раздражающую ее пустую чашку президент продолжает.

– Так как «лишних» людей в этот великолепный план посвящено не было, то Агдан соответственно в тюрьме была предоставлена сама себе, чем она в полной мере и воспользовалась. И твой план о ее «забытье» в нашем обществе совсем не увенчался успехом. Более того, песни написанные и исполненные ей в тюрьме только придали ей еще большей популярности и известности, при чем не только у нас, но и за рубежом. А популярность ее только нарастает, мои аналитики говорят о неослабевающем к ней интересе и со стороны корейского общества и мирового, особенно этот скачок произошел после ее помощи этим самым танцующим «гибискусам». Когда те смогли выиграть конкурс среди танцевальных школьных коллективов, представляя собой новичков и никому до этого не известную группу. Я сама, если честно, смотрела этот конкурс в прямом эфире, и была просто ошарашена, когда увидела этот ролик Пак ЮнМи посвящённый победителям, и сразу вспомнила о тебе и твоих словах о предании Агдан забвению, очень даже символичное «забвение» здесь у тебя вышло!

Показав жестом, помолчи, что-то собравшейся сказать СунСиль госпожа самая главная в Корее продолжает.

– И еще этот самый ее клип – «Верить!» Теперь о ней не заговорил, и не вспомнил только разве ленивый. Да и эти три ролика, снятые кстати довольно профессионально, фанатами трех разных стран, только еще больше подогрели к ней интерес. Сейчас, если ты не знаешь, тема номер один на всех ресурсах Кореи скажем так не совсем официальных ресурсах, это воскресная премьера этого фильма, который уже нашумел, даже не выйдя при этом на экраны. Мне представить себе трудно что будет после его выхода. Понятно же всем разумным людям, что в этом кино о Корее, точнее о власти скажут мало чего приятного. Чувствую после выхода этого фильма-расследования нам всем тут будет очень весело. Будем отбиваться от иностранной и собственной прессы, от оппозиции, от собственных граждан и еще черт знает от кого и чего. Поэтому я даже не знаю, ты говоришь, что хочешь срочно посетить ее в тюрьме и поговорить о ее работе на твой фонд. Но может это лучше сделать тебе после выхода этого … кино? По крайней мере будет понятно, что там такого о нас скажут, и как это возможно отразится на обществе, оппозиции и на самой Агдан. Поэтому я бы не спешила на твоем месте.

– Конечно КынХе твои слова не лишены смысла. – соглашается СунСиль.
– Я сначала тоже так думала, но потом поразмыслив решила все-таки сдвинуть нашу встречу до начала этой самой премьеры. Объясняю. Наверняка Агдан посмотрит фильм про себя, а вдруг в фильме будет нечто такое, что она ответит категорическим отказом и на работу в фонде, да и бог с ним с этим фондом, она может даже отказаться писать помилование на твое имя. О котором мы с тобой сегодня уже говорили. К примеру, в этом фильме заявят о ее поддержке все, кто создавал его и предложат присоединяться к их движению всех граждан мира, не согласных с вынесенным ей приговором. Тогда наша ободренная узница Анян и заявит во всеуслышание, что считает себя невиновной и ждет пересмотра своего дела, по результатам которого ее освобождают, а на ее место садят всяких некомпетентных судей и прочих прокуроров, а может и не только их. Понятно дело, наши суды такого не допустят, но крови, нервов и ресурсов все это может извести изрядно, поэтому лучший способ до такого просто не доводить.

– Ты кстати зря думаешь, что наши суды могут оставить приговор в силе. – медленно сказала КынХе.
– Если это дело будет пересматриваться, то оно будет рассматриваться под микроскопом и со всех сторон. Со стороны прессы, нашей и иностранной, нашего общества и возможно, что и мирового сообщества, не говоря уже о всяких оппозиционных силах. К тому же, дело будет наверняка будет сопровождаться кучей комментариев всяких экспертов в области юриспруденции, со всех континентов, разве кроме что Антарктиды, и то я не уверенна. А в этом деле у нас очень много белых пятен и слабых мест. Все делалось быстро, никто же не знал, что это может так затянутся. Если за это дело возьмутся всерьез, а похоже так оно и будет, то быстро найдут несостыковки и непонятные моменты, которых там хватает. Поэтому до пересмотра дела даже в корейском суде доводить не стоит. К тому же, если этих всех этих ее защитников не удовлетворит решение корейского суда, то они могут подать дело на рассмотрение в международный Азиатский суд по правам человека.

(Азиатский суд по правам человека - АСПЧ по аналогии с Европейским судом – ЕСПЧ существует в этой реальности, здесь его штаб-квартира находится в Сингапуре, соответственно подавать в него прошения могут граждане тех стран, что находиться в азиатской части света. Прим.

– автора).

– А с ним мы сделать уже ничего не сможем. А эти, в Сингапуре еще и специально рассмотрят это дело как жалобу высокой категории и приоритета!

(в регламенте АСПЧ все жалобы разделены на шесть категорий, жалобы более высокой категории рассматриваются раньше, чем жалобы более низкой, хотя Председатель АСПЧ или Большая палата АСПЧ вправе отдать приоритет в рассмотрении любой жалобе. Прим.
– автора).

– И АСПЧ точно вынесет оправдательный приговор Пак ЮнМи, еще и не хилую компенсацию может заставить нас заплатить ей за моральный так сказать ущерб!

– А почему мы должны слушать этот самый АСПЧ? – поинтересовалась совсем не профи в юридических вопросах, но профи в интригах, СунСиль.
– Сделаем вид что ничего не знаем и ничего не поняли, если конечно вообще до оправдательного приговора этого АСПЧ дойдет дело.

– Эх, СунСиль, СунСиль. – вздохнула госпожа президент.
– В том то и дело, что не слушать и не исполнять его решения очень чревато, и для меня в первую очередь. Это международный суд, и его решения обязательны к исполнению всеми странами кто ратифицировал конвенцию в Азиатском регионе, мы ее подписали, по-моему, еще в 1956 году, так что не исполнять его решения если мы провозглашаем у себя верховенство права и основных свобод человека нам никак нельзя. Только одна страна в нашем регионе не ратифицировала эту конвенцию. Тебе нужно говорить какая?

(в этом мире АСПЧ - международный судебный орган, юрисдикция которого распространяется на все государства Азии, ратифицирующие конвенцию о защите прав человека и основных свобод, включающий все вопросы, относящиеся к толкованию и применению конвенции, включая межгосударственные дела и жалобы отдельных лиц.

Не подписала разумеется одна страна – Северная Корея. Прим. – автора).

– Накануне выборов, мне для полноты счастья, только сравнения с толстым северным Кимом не хватало. Поэтому конечно до корейского суда и тем более до АСПЧ, это дело доводить точно не стоит. Поэтому ты возможна и права. Съезди прямо завтра в тюрьму Анян и поговори там с этой нарушительницей и дезертиршей. Насчет работы в твоем фонде решай с ней сама, так сказать по складывающемуся с ней разговору, но вот насчет помилования попробуй аккуратно узнать и ее настрой ну и пообещай любую свою помощь в этом деле. Но, как мне кажется, после этого воскресенья, нам точно будет нужно чтобы она написала это чертово помилование, и чем скорее написала, тем лучше. Если сразу не удастся заинтересовать и заставить ее написать эту бумагу, то заручись хотя бы ее предварительным согласием. Справишься?

– Чтобы я, да не смогла уговорить какую-то несовершеннолетнюю девочку? – пренебрежительно хмыкнула СунСиль.
– Думаю, что смогу убедить ее даже поработать в моем фонде, ну и конечно же написать это помилование. Тюрьма — это точно не то место, которое может нравится нормальным людям.

– Вот именно. – усмехнулась госпожа президент.
– Тут ключевое слово нормальным. А вот насчет нормальности Агдан я бы не была столь уверена.

– Ничего нуна. – СунСиль бодра и чем-то похоже очень довольна.
– Даже не совсем нормальным людям тюрьма точно не нравится. Так что верь мне, я сделаю всё возможное и не возможное.

– Что-же будем надеяться, что все пройдет так как нам надо. – ответила глава государства.
– Я дам команду чтобы тебя завтра пропустили в Анян и дали возможность поговорить с Агдан так сказать приватно.

… Ну что? Может еще по чашечке чая?

Следующий день. Корея. Тюрьма Анян. Кабинет начальника тюрьмы. Две женщины, сидящие друг против друга, точнее взрослая хорошо и дорого одетая ухоженная женщина, обвешенная дорогими же украшениями, и молодая девушка в простом костюме осужденной и совсем без украшений.

Некоторое время женщина молчит, внимательно рассматривая сидящую напротив нее молодую девушку. В ответ та безмятежно смотрит на нее и улыбается.

Хоть бы поздоровалась как положено. – несколько раздраженно думает привыкшая к всеобщему раболепию богатая мадам. А то буркнула что-то типа здрасте, я Пак ЮнМи и все, сидит молчит, никакого почтения к старшим по возрасту.

На лице, впрочем, ничего у опытной женщины не отразилось, она так же внешне спокойно рассматривала свою оппонентку. Наконец, когда пауза грозила стать уже совсем не приличной женщина не выдержала.