Агент силовой разведки

Склодовская прихватила с собой кожаную сумочку и закрылась в ванной. Еще раз проверила оружие: выщелкнув из магазина все патроны и снова набив его, передернула затвор, загоняя патрон в патронник и прислушиваясь к работе механизма. И еще раз – когда освободила его от обоймы: пружинный выбрасыватель, расположенный в затворе, выбросил патрон через окно для выброса гильз. Она подняла его и положила в сумку. Флажковый переключатель перевела в верхнее положение, соответствующее одиночной стрельбе. Пистолет был полностью готов к работе.

Она вернулась в комнату и легла рядом с Лугано. Он спал на боку, и она прильнула к нему сзади. Успокоила его, как младенца, тихонько похлопав по плечу: «Чш-ш...»

ГЛАВА 18 «Пятница, 13-е»

13 августа, пятница

Утром Габриэла, проснувшаяся раньше Лугано и первой занявшая ванну, через приоткрытую дверь спросила:

– Карфаген будет у нас по пути?

В ожидании ответа она приоткрыла рот, разглядывая в зеркале свои идеально ровные зубы. Скосила глаза на отражение Виктора, ставшего в дверях.

– Нет, – он покачал головой. – Карфаген на северо-востоке. А наш путь лежит на юг. Хочешь освежить воспоминания?

– Точнее не скажешь. Когда еще я сумею вырваться в Тунис?

– Решено, – улыбнулся Лугано. – Тронемся в путь на пару часов раньше.

Она вышла из ванной через минуту и застала Лугано за разборкой трофейного оружия, некогда принадлежащего Саламбо.

– «Беретта-бригадир», – с первого взгляда определила она марку. – Калибр – девять, магазин на пятнадцать патронов. Большой и тяжелый, чисто мужской пистолет.

«Это уравнивает наши шансы», – в очередной раз повторила Габриэла, испытывая все возрастающий интерес и нетерпение.

Оставив пистолет на кровати, Лугано пошел умываться. Габриэла потянулась к пистолету, но ее остановил стук в дверь. «Кто бы это мог быть?» – подумала она, все же вооружаясь «береттой» и пряча вооруженную руку за спиной.

– Кто там?

– Пти дежёнэ, мадам.

«Завтрак? Очень мило, – одобрила она это решение Виктора. – Я чертовски голодна».

Она открыла дверь и пропустила официанта с тележкой, по-прежнему держа руку с пистолетом за спиной. И только когда он начал сервировать столик, она положила оружие под подушку. Открыла сумочку и достала деньги. Расплатившись по счету и дав официанту щедрые чаевые, закрыла за ним дверь.

Виктор привел себя в порядок, и они позавтракали. Когда подошли к стойке оформления машин на прокат, на часах было ровно десять.

– Сколько нам ехать? – спросила она, точно зная и расстояние, и время в пути.

– Не меньше четырех часов, – ответил Лугано, накануне изучавший карту. Он недоумевал: чего ради Мартьянов запер себя на острове?

Виктор почерпнул о нем кое-какие сведения в путеводителе. Главной достопримечательностью там значился не маяк, а оживленный базар, территорию которого ограничивают две мечети. В городской гавани сохранилась построенная в XV веке крепость. Корсар по имени Драгут приказал соорудить перед ней так называемую Башню черепов, сложенную из костей погибших в боях испанцев. Остров населен ибадитами, учение которых ортодоксальный ислам считает ересью.

Ересь то, что бывший агент военной разведки нашел там свой дом.

Склодовская арендовала на свое имя надежный хэтчбек «ФордФьюжн» с механической коробкой передач, однако за руль сел Лугано. Отметив на часах время, он тронул машину с места.

«На каждый километр пути по вокзалу», – отмечала Габриэла, уже насчитав три железнодорожных станции в этом пригороде Туниса. Она исполняла роль штурмана. Сверяясь с картой, озвучивала путь.

– Впереди еще один вокзал – Ганнибала. Не доезжая до него, нужно повернуть налево, и дорога приведет нас к холму Бирса. Я все забыла, приходится вспоминать по ходу. Вон кафедральный собор Святого Людовика, видишь?

– Да, – кивнул Виктор. Это сооружение было видно отовсюду.

Он поставил машину на парковку. «Беретту» положил под сиденье так, что ее не было видно. Габриэла незаметно покачала головой: «Зря не берешь с собой оружие. Шансов у тебя не останется».

– Ну что, пойдем?

– Да, – откликнулась Склодовская, перекидывая ремешок сумочки через плечо.

Они поднялись на холм, представляющий собой раскопки. Пунический квартал Карфагена наглядно показывал, как выглядел город после разрушения его римскими солдатами. Унылое, жалкое зрелище. Да и вид с холма на низкорослый Тунис тоже не произвел впечатления. Лугано пришел к выводу, что без специального настроя впечатлений тут не почерпнешь.

Они прошли вдоль бордюра, образованного найденными на раскопках капителями, держа направление к высокой, не меньше пятнадцати метров, колонне. И там, где под пальмами высилась груда каменных ядер, а рядом не было ни одного туриста, Габриэла отстала.

– Виктор?

– Да?

Он обернулся. На него смотрел пистолет с глушителем. Его и убийцу разделяли шесть или семь шагов.

– Это ведь не мой пистолет? – прищурился он, вглядываясь в оружие. – «Глок», если меня не подводит зрение.

– Он самый. – Габриэла чуть наклонила голову к приподнятому плечу, показывая этим жестом, что она жалеет о происходящем.

Она – тот человек, которого из нее сделал Виктор Лугано. «Крест несли на груди, а револьвер в кармане...» У нее до сих пор спина леденела от этих предсмертных строчек, и она не могла от них избавиться. «В пакте вы были с Богом, в союзе с бандитом». И каждый раз она, переживая этот момент, ожидала трескотни детонаторов, а вслед за ней – неуловимый и бесшумный, как бросок змеи, смертельный выпад Лугано. Его атака была совершенной, и она все эти годы стремилась к этому эталону. Она верила в стечение обстоятельств, а в случае операции «Шоу» – это уникальное оружие, редкий случай, исключительная техника стрельбы и безумная отвага отдельно взятого человека. Так легли карты. Но любой другой, тот же Вадим Мартьянов, который буквально отлеживался на задворках спецоперации, не справился бы с заданием. Хотя бы потому, что не был так молод и безрассуден, как «агент 002». И она заразилась этим бесстрашным примером, потому что тоже была молода. Позже она прочитала о знаменитой парочке – Бонни и Клайде, грабившей и убивавшей во времена Великой депрессии, и поняла: она и Виктор Лугано могли бы по меньшей мере повторить преступную деятельность этих американских любовников. Но еще позже пришла к мнению, что она лично до грабежа не опустилась бы. И всё – мысли о Бонни и Клайде ее впоследствии не посещали. Но она и Виктор могли бы быть счастливы, если бы были вместе и по одну сторону границы.

Она повторилась и мысленно, и вслух:

– Это ты меня сделал такой.

– Бросаешь мне упрек?

– Мне даже не жалко тебя. Ты пробудил во мне не чувства, а воспоминания. Жаль, что не наоборот. Прощай, Виктор.

Она передернула затвор пистолета, чтобы дослать патрон в патронник. Но он вместо этого вылетел через экстрактор.

Что за черт?

Габриэла снова передернула затвор, ничего не понимая, и он зафиксировался в крайнем заднем положении.

– Такое происходит, когда патрон уже был в стволе, – объяснил Лугано, – а магазин пуст.

Но этого не могло быть. Габриэла сама подготовила «Глок» к работе.

Виктор вынул из кармана патроны и пересыпал их из одной руки в другую.

– Как давно ты работаешь на Мартьянова? Дай сюда пистолет. – Он забрал у Габи «Глок», нажал на защелку и, высвободив магазин, набил его снова. – Только не ври мне, Габи. Еще около российского посольства в Варшаве я заметил, что к твоему офисному костюму не подходил гарнитур. Я могу описать его в деталях, потому что он уникален в своем роде. Это серьги и кулон с изумрудами чистой воды. Он из «Восточного фонда», и подарить его тебе мог только один человек. Мне пришлось быть осторожным с тобой и отказаться от ужина при свечах. И выдернул я тебя, чтобы не выпускать из виду. Вы с Вадимом еще та парочка, если сумели спеться. Но теперь я контролирую одного из вас.