Агент тьмы

«Царап-царап». Пыль падала со стены по мере того, как дырка расширялась. «Царап-царап-царап». Темно в моей камере, темно снаружи. Но за этой дыркой находился коридор. А это означало надежду. «Царап-царап».

А потом я услышала это. Шаги. Охранники идут. И впервые за два с лишним месяца я увидела нечто почти невероятное.

Проблеск света, очень далёкого, но всё равно поразительного для моих глаз. Я едва не завизжала от восторга.

Пламя факела заливало коридор тёплым свечением, слабым и отдалённым, но всё равно ослепительным как солнце. Цвета радовали мои глаза — милый, божественный свет. Стены окрасились розово-оранжевыми оттенками, которые плясали по камню.

Свет означал отражение. Свет означал бегство.

Мои губы изогнулись в улыбке, и я быстро поднесла серебристую ручку к дырке, позволяя мягкому свету факелов отразиться от неё.

И моё сердце сжалось.

Всё блестящее покрытие содралось с ручки. За дни (недели?) использования её для царапанья стен поверхность притупилась и помялась, отчего ручка превратилась в тёмную бесформенную палочку. Мне хотелось заплакать, мой разум вот-вот готов был сломаться по-настоящему.

— Давай сегодня пропустим её камеру, — сказал один из охранников. — Я хочу пойти домой. Моей жене нездоровится.

— Мы пропустили её вчера, — напомнил другой охранник. — Мы же не хотим, чтобы она умерла от голода.

— Ладно, — пробурчал первый.

Свет в дырочке мгновенно пропал, когда они погасили факелы. Я с неверием уставилась на бесполезную дырку. Дверь открылась, и я услышала царапанье глиняной миски по полу. Затем дверь закрылась.

Мгновение спустя оранжевый свет факелов снова хлынул в дырку. Он начал отдаляться.

— Сколько лет твоей жене?

— Сто тринадцать.

— Растлитель малолетних!

Свет начал меркнуть. Внезапно запаниковав, я бросилась к миске, впервые увидев её очертания. Она была сделана из грубой глины. Никаких отражений.

Я наклонила миску так, чтобы свет из дырки упал на воду; мои руки дрожали от отчаяния. Драгоценные капельки пролились на пол. «Ну же... ну же...»

Проблеск оранжевого света сверкнул на тёмной поверхности воды, и я почувствовала то, чего не ощущала много месяцев — отражение, связывавшееся с моим сознанием. Я нащупала другое отражение и прыгнула.

Глава 30

Я двигалась медленно, застряв в ловушке между отражениями.

Слабо мелькнуло другое отражение. Далеко? Близко? Здесь расстояние не имело никакого смысла. Оно было... в стороне. И я приближалась к нему, но это казалось медленным. Слишком медленным.

Смятение кружило в моём сознании, но я всё ещё смутно улавливала, что происходит. Лишённая человеческих эмоций на два месяца, моя магия высохла как крысиные кости на солнце. То, что должно было стать лёгким прыжком, забрало последние капли моей силы, и я не была уверена, что смогу двигаться дальше.

Мир между отражениями бесконечно тянулся во все стороны, лишённый горизонта и пустой. Я пыталась привести мысли в порядок. Не может быть, чтобы я выбралась из своей камеры лишь для того, чтобы оказаться здесь в ловушке, одна на целую вечность.

Нет. Не одна. Что-то мелькнуло вдали.

Свирепое лицо, глаза, полыхающие яростью. Она надвигалась на меня. Она знала этот мир намного лучше меня, умела здесь передвигаться. Я могла лишь парить и беспомощно смотреть, как Сиофра приближается с угрожающей улыбкой на губах.

Я лихорадочно потянулась к другому отражению, и Сиофра попыталась схватить меня во время прыжка, её пальцы скользнули по моей лодыжке. Но я уже исчезла, прозрачное отражение омыло мою кожу, когда я провалилась... в другую камеру.

Я выползла из лужи дождевой воды под маленьким квадратным зарешеченным окошком. Через него лились лучи солнца, и я прикрыла глаза от слишком яркого света.

— Кассандра? — хриплый шёпот.

Я откатилась от окна и приоткрыла глаза до тоненьких щёлочек, чувствуя, что вся одежда промокла.

Передо мной на полу сидел Роан. Он был первым, о ком я подумала при прыжке, и я немедленно стала искать его. Благодаря отражению в лужице я его нашла.

Он был голым и прикованным к стене. Красные раны покрывали его тело, кровь стекала по коже. Он по-прежнему оставался красивым, но скулы заострились, кожа побледнела. Он сощурился, уставившись на меня, и зелёные глаза смотрели озадаченно. Я знала, что происходит. Он думал, что видит галлюцинацию, совсем как я. Я старалась не разинуть рот при виде корки крови на всём его теле.

— Роан! — я подползла к нему. — Что они с тобой сделали?

Его глаза прояснились, когда его накрыло осознанием, что я реальна.

— Со мной? Что они сделали с тобой?

Я посмотрела на него, затем на себя. Обрывки зловонных тряпок свисали с моего тела. Вода из лужи смочила запёкшиеся грязь и кровь на моём теле, где не осталось ни дюйма чистой кожи. Я не могла чувствовать свой запах, но понимала, что жила среди мёртвых крыс и грязи. Мои локти и колени выступали из дыр в одежде.

— Абеллио, — я не смогла выдавить остальное предложение, не смогла сформулировать внятную мысль.

— Знаю, — в глазах Роана сверкнула печаль. — Он заглядывал ко мне с визитами.

Я сделала глубокий вдох, мои глаза жгло от света.

— Думаю, он может быть сыном короля, — выпалила я. — Я не уверена, но мне кажется, это возможно, — я не могла заставить себя сказать ему остальное. Что я тоже могу быть дочерью короля. Не просто лич ужаса. А дочь мужчины, который убил его семью и лишил его всего. Поглотительница страха, пожирательница крыс... наследница родословной ужаса.

Роан шире распахнул глаза.

— У короля нет наследников.

— Он может быть тайным бастардом, — «и я тоже, возможно». — Забудь. Это неважно, — мои глаза задержались на Роане. Он выглядел как сон, такой красивый, что я едва могла поверить в его реальность. Может, дело в том, что он оставался голым, а может, потому что у него имелась дождевая вода... или это просто особенность фейри похоти, но Роан всё ещё выглядел и пах изумительно.

Лицо Роана внезапно прояснилось, зелёные глаза сделались осознанными, точно он только что пробудился ото сна.