Агентство «Аргентина»
Шрифт:
В руках у нее появился небольшой ларец, тот самый, в котором покоился бронзовый кинжал, смоченный в крови «увидевшего вечную ночь».
Ньялсага взглянул на ларец, на сытого оборотня — и все понял.
Дядюшка Фю усмехнулся.
Гинзога размахнулась и швырнула ларец в море.
— Хотите узнать, что бывает с теми, кто осмеливается бросить мне вызов! Ни одному из вас не суждено умереть так легко, как вашему мальчишка!
Мунго-лис громко икнул.
Сверкнул серебряный нож — Лютер бросился на ведьму.
Гинзога даже не повернула головы. Лишь выставила перед
— Я могла бы стереть тебя в порошок и развеять по ветру, — прошипела она и только при этих словах взглянула на него. — Но уже обещала тебя кое-кому. А я всегда держу слово!
Ведьма повернулась к некроманту и кивнула.
— Как и договаривались, Фюзорис.
— Благодарю, от всего сердца благодарю!
Дядюшка Фю взглянул на «Бриммского василиска», пожевал губами и довольно улыбнулся.
— А что это ты, медовый мой, побледнел как будто? Скоро мы с тобой, поговорим, по душам потолкуем… очень я этого жду, клубничный мой, очень жду… нам ведь поговорить-то есть о чем, хе-хе…
Гинзога сделала несколько шагов и остановилась напротив Ньялсаги.
— Что ж, бессмертные, — негромко проговорила она. — Чародеи Сумеречного Ордена заждались вас!
Она взглянула на Кемена.
— А с тобой будет особый разговор. Долго я ждала возможности поквитаться с Хэрвеллом! И пусть сам он ускользнул от меня, но ты, потомок моего врага, теперь в моих руках и в моей власти!
Ведьма обвела всех взглядом.
— Ну, что ж, — она сделала паузу. — Время!
Издалека донесся бой часов.
В сыром морском воздухе звук курантов прозвучал глухо и зловеще.
— Добро пожаловать в Свору. Клятва, произнесенная вслух, не может быть нарушена! Никому не под силу расторгнуть ее.
Ньялсага и Кемен переглянулись.
Потомок Хэрвелла еле заметно кивнул.
Черный ворон Деберхем, сидевший на суку высохшего дерева, замер.
Ньялсага собрался с духом: пора было переходить к запасному плану и молиться всем богам сразу, чтобы не было осечки.
— Не торопись, Гинзога, — проговорил он.
В ту же секунду, он услышал, как сзади коротко вжикнула молния сумки Кемена и почувствовал, как шеи его коснулась холодная сталь.
И как волшебству, исчезли волнение и беспокойство, на смену им пришла холодная твердая решимость.
Глаза ведьмы расширились от удивления: Кемен держал у горла заклинателя сверкающее, отточенное, как бритва, лезвие. Рука его была крепкой, глаза смотрели твердо.
Трефалониус сделал маленький, почти незаметный шажок вперед.
— Назад! — тут же скомандовал Кемен.
Вампир, поколебавшись, отступил.
— Видишь ли, Гинзога, — самым спокойным голосом начал заклинатель, чувствуя, как холодит кожу сталь. — Времени, отпущенного тобой, у нас было немного, но мы его потратили с пользой. Думали, размышляли, чем бы тебя удивить?
— И что придумали? — сквозь зубы прошипела Гинзога. Ее рука поползла к арбалету и мертвой хваткой сжала рукоять.
Ньялсага в упор взглянул в голубые глаза ведьмы. Выглядела Гинзога молодо… наверное, такой она и была при
жизни, до того дня, когда матери убитых ею детей отправили ведьму на костер, вот только глаза… глаза мертвой ведьмы были пустыми и безжизненными.— Хотим предложить сделку. Ты ведь любишь заключать сделки, Гинзога?
— Время сделок прошло! — ведьма в ярости выплюнула эти слова. — Ты слышал бой часов? Еще минута — и вы все будете принадлежать мне, а ты, — она пригвоздила Ньялсагу взглядом. — Очень окажешься во власти чародеев Ордена, и твою жизнь будут вытягивать по капле! И это будет длиться целую вечность!
Ньялсга вздохнул с деланным сожалением.
— А ты станешь свободной от проклятия, так? Нет, ведьма, не радуйся раньше времени. Не будет у тебя заклинателя. Не получишь ты того, кто способен вызвать Соранг, а значит, не будет и главного козыря в торге с Орденом! Придется тебе выслушать меня и… — Ньялсага мельком взглянул на потрясенные лица друзей. — Согласиться на сделку. Иначе…
— Я не соглашусь! — прошипела Гинзога.
— Согласишься, куда ты денешься. А если нет, потомок Хэрвелла снесет мне голову раньше, чем ты успеешь открыть рот. Гинзога! — предостерегающе воскликнул он, заметив, что пальцы ведьмы осторожно складываются в магический знак. — Я бы на твоем месте не шевелился: у него отличная реакция. Ты ведь не хочешь увидеть меня без головы? Помни: мертвым я не представляю для тебя никакого интереса: мои магические способности исчезнут!
— Ты все это задумал, — голосом, дрожащим от негодования, начала Алина. — А нам ничего не сказал? Почему?!
— Вы бы не одобрили, — честно признался Ньялсага, не сводя глаз с ведьмы.
— Святые ежики, да уж конечно! — возмущенно воскликнул Бахрам.
Глаза Гинзоги метали молнии.
— Говори, что за сделка? — приказала она.
Ньялсага перевел дух, хотя расслабляться было еще рано. Он мельком взглянул на Кемена: тот зорко следил за каждым движением ведьмы.
— Взаимовыгодная. Если коротко: предлагаю мою жизнь в обмен на жизни других и фарфоровый медальон впридачу.
— Что?! — одновременно воскликнули Ява и Алина.
Гинзога коснулась украшения.
— Медальон? Как ты узнал о нем? Как догадался, что это такое?
— Узнал. И еще одно условие: ты уберешься отсюда, никому не причинив вреда. Это вкратце, детали обговорим позже. Согласна?
Гинзога стиснута в кулаке медальон.
— Нет, проклятый заклинатель! Хочешь обмануть меня, как когда-то Хэрвелл?! Сделка невыгодна!
— Как сказать, — философски проговорил Ньялсага, стараясь не двигаться: Кемен прижал лезвие слишком сильно и заклинатель всерьез опасался, что еще немного — и тот зарежет его, не дожидаясь развития событий.
— Ты получишь того, за кем много лет охотится Сумеречный Орден! Когда ты преподнесешь им такой подарок, разве они не захотят отблагодарить тебя? Разве откажутся снять проклятие? Для них это сущая безделица, а для тебя — вопрос жизни и смерти. Жизни и смерти, Гинзога, — он постарался вложить в свой голос побольше издевки. — Не правда ли, забавно звучит, если речь идет о том, кто давно уже мертв?