Агентство «Аргентина»

— Меня? Какой документ?

— Сейчас узнаешь. Прежде позволь поведать вам одну историю…

Гинзога вернула пустой футляр Трефалониусу и осторожно развернула ветхий пергаментный лист.

— Много лет назад, когда люди почему-то решили, что мир должен принадлежать только им, они объявили войну другим существам: вампирам, призракам, химерам и ламиям…

— Все они охотились на людей, — перебил Кемен. — Вся эта нечисть…

Гинзога бросила на него холодный взгляд.

— Нечисть, как ты изволишь выражаться, жила на этой земле подольше, чем вы, так что имела полное право на существование. Мы еще потолкуем с тобой об этом, потомок моего врага… — многозначительно пообещала она. — Но не сейчас. Сейчас я продолжу рассказ. Долгие годы шла беспощадная война, охотники истребляли… гм… ты сказал «нечисть»? Хорошо, пусть будет так. Люди убивали нечисть, нечисть убивала людей. Борьба шла с переменным успехом, но… иногда и тем и другим требовалась передышка. Тогда-то и появился обычай заключать договор о поединках…

— Ложь! Никогда не слышал о таком, — снова встрял Кемен. — Люди никогда бы не стали заключать никаких договоров!

Гинзога повернулась к Ньялсаге.

— А ты, мой заклинатель, — голосом, сладким, как отравленное вино, осведомилась она. — Неужели и ты ничего не слышал об этом?

Он постарался не обращать внимания на издевательский тон.

— Слышал что-то такое… выбирался один человек и кто-нибудь от… э… противника и устраивался поединок. Если побеждал человек, нечисть семь лет не имела права показываться в их краях…

Гинзога кивнула

— А если побеждали мы, то на семь лет становились хозяевами земель. Люди покидали свои дома, и сроку у них было — до наступления темноты. Если же, с заходом ночи, мы настигала их на нашей территории, то…

Гинзога сделала выразительную паузу.

— А что было с теми, кто не мог уйти? Они на семь лет оставалось без защиты? — хмуро спросил Ява.

Дядюшка Фю развел руками.

— Оставались, медовый мой, оставались! Но ведь что тут сделаешь? Уговор есть уговор! Всяк, как говорится…

— А при чем здесь Хэрвелл? — грубо перебил рассуждения некроманта Кемен.

— Как же «при чем» сахарный мой? — всплеснул руками нисколько не обидевшийся дядюшка Фю. — При том, что ведь и он когда-то такой договорец заключил!

— Вранье! — отрезал Кемен. — Не существует такого договора!

Дядюшка Фю добродушно улыбнулся.

— Еще как существует, любезный ты мой, еще как! А впрочем, что это я? — деланно спохватился он. — Все слова да слова… а ведь словам веры нет! Ну, да ведь всегда можно на документик взглянуть! Убедиться, так сказать, удостовериться!

Гинзога подняла руку, и он тотчас умолк.

— Договор был заключен, — негромко проговорила ведьма. — Но поединок не состоялся. По какой-то причине он был отложен.

Кемен взглянул на пергамент.

— Как он попал к тебе?

— Я узнала, что под договором стоит подпись Хэрвелла и перекупила документ… на всякий случай. Много лет хранился он у меня, а вот теперь и пригодился!

— Пригодился? — переспросил Ява. — Для чего?

Ньялсага прикусил губу: он разгадал ловушку, в которую загоняла их Гинзога.

— Обязательство по договору переходят к тебе, потомок моего врага, — поясила ведьма.

Трефалониус согласно кивнул.

— Оный документ не имеет срока давности, — сообщил вампир-стряпчий.

— Так что все справедливо. И благоволите обратить внимание на любопытнейшие условия договора…

Черные глаза вампира блеснули.

— Чем же они любопытны? — процедил Лютер.

— Тем, что участников поединка выбирает тот, кто обладает этим документом, — Гинзога улыбнулась. — Разве я не говорила вам, что еще никому не удавалось обмануть меня?

— Святые ежики, а бумажка-то настоящая? — громогласно осведомился Бахрам, не потерявший присутствия духа.

Не отрывая глаз от Кемена, Гинзога небрежно протянула пергамент Ньялсаге.

— Проверь, заклинатель. Я играю по-честному!

— Пора бы старушке уже угомониться, а не в игры играть, — пробормотал Ява.

Гинзога метнула в его сторону острый взгляд.

С тяжелым сердцем Ньялсага взял свиток и пропустил пергамент между пальцев.

— Документ подлинный, — нехотя признал он.

— Здесь много подписей, — заметила Алина, глядя через плечо Ньялсаги.

— Договор подписали не только соратники Хэрвелла, но и несколько храмовых рыцарей, тех, кто охотился в то время на вампиров и химер, — пояснила Гинзога. — И кстати… если кто-нибудь из них появился бы сейчас здесь, то, по условиям договора, мог бы заменить в поединке любого из вас.

— Да, клубничные мои, это бы хорошо! — тут же откликнулся дядюшка Фю. — Да только кто явится-то? И охотники, и рыцари — все они обычными смертными людьми были, так что давным-давно обретают, так сказать, по другую сторону реки! Коротка жизнь у смертных, — некромант сложил руки на животе и сокрушенно покачал головой. — Уж так коротка!

— Теперь проверь, по праву ли договор принадлежит мне? — приказала Гинзога Ньялсаге.

Он поколебался, вздохнул и положил ладонь на пергамент, испещренный острыми буквами с росчерками и завитушками. Печать Своры на руке проступала все отчетливей.

Через мгновение Ньялсага свернул пергамент и протянул Кемену.

— Она действительно перекупила документ. Все по-честному. Все обязательства со стороны нелюдей перешли к ней…

— А все обязательства со стороны людей — ко мне? — уточнил потомок Хэрвелла.

— Да. И теперь она имеет право выбрать участника поединка. Его можно заменить, но… вместо него должен выйти тот, чья подпись стоит под договором.

Кемен закусил губу.

Гинзога кивнула.

— Схватка без обмана, — издевательски сказала она и обвела людей взглядом. — Люди против… нечисти. Кого же выбрать?

Она сделала вид, что задумалась.

— Наверное, это должен быть ты? — Гинзога посмотрела на Кемена. — В свое время я не закончила разговор с Хэрвеллом. Теперь пришла пора расставить все по своим местам!