Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне

— Или дали бы большой срок.

— Неважно. Тот, кому плевать на гибель невинных, не заслуживает сожалений.

— Да уж, — усмехнулась я. — Сожалений заслуживаю я. Моя слепота.

— Ты не первая, кого ослепила страсть. И не последняя, увы.

— Не слишком ли ты мудра для своих лет?

— Мне скоро двадцать один. Мама говорила, что на Далейре человек считался взрослым с пятнадцати лет. Он мог уже стать главой клана. И даже правителем. Знаешь, Терри… Я в сто раз хуже тебя. По-моему, ты не сделала ровным счётом ничего плохого. Ты страдаешь из-за того, что любимый человек оказался оборотнем, а их и столетний мудрец не всегда сразу распознает. А вот я… Я действительно предательница.

— И кого ты предала?

— Родителей.

— Это каким образом? Когда умер твой отец, ты была совсем маленькая. И катастрофу аэробуса, в которой якобы… в которой погибла твоя мать, подстроила не ты…

— Да, но теперь я могу путешествовать во времени. Когда я это поняла, я первым делом кинулась спасать Анхе. Когда я первый раз вернулась домой восстановить целостность и отдохнуть, я подумала о том, что могла бы попытаться спасти родителей, но…

Она замолчала, а когда заговорила вновь, чувствовалось, что каждое слово даётся ей с трудом.

— Я поняла, что не хочу этого. Да, я несколько раз попыталась найти те временные отрезки, когда умер отец и когда мама отправилась в ту поездку, но у меня не получилось. Возможно, потому что дар проявился у меня совсем недавно. Ведь попасть в Египет мне помогла Тамит. Она необычная кошка… Но, по-моему, дело не только в этом. Дело в том, что я не хочу их возвращения. Отца я почти не помню, а мама… Мы с ней жили в этом замке не вместе, а рядом. Она заботилась обо мне, следила за моим здоровьем, за моими успехами. Иногда разговаривала со мной, и каждый раз это было для меня подарком. Я никогда не заговаривала с ней первая… Не знаю, почему, но… Она меня так воспитала. Она вроде и не говорила мне, чтобы я помалкивала, пока она меня не спросит, но я знала, что не должна ни о чём её спрашивать. Терри, я, наверное, и не любила их. Я… почти не любила своих родителей. А последние десять лет я привыкла быть одна и даже не представляю, что бы было, если бы они не умерли. Я пыталась представить себе, как я, исправив прошлое, возвращаюсь и…

— И видишь, что всё гораздо хуже, чем есть сейчас, — перебила я. — И не только у тебя. Дия, мы не должны вмешиваться в уже свершившееся, потому что, спасая одного любимого человека, рискуем разрушить множество чужих судеб. И между прочим, свою собственную тоже. Думаю, у тебя неслучайно ничего не получилось. Это инстинкт самосохранения, который срабатывает независимо от нас. Так же и у меня иногда ничего не получается и я не вижу ничего, кроме тьмы. Вмешиваясь в прошлое, мы рискуем многими жизнями, включая свои. Сейчас мы вмешиваемся в прошлое Египта, стараясь предотвратить чужое вмешательство… Да, в истории с Делией я хотела всё переиграть, изменить её судьбу и отправилась на несколько часов назад. Я хотела спасти её, но вместо этого погубила…

— Зато спасла многих других.

— Да, всё оказалось не так, как я думала. Вмешиваясь в прошлое, можно что-то изменить к лучшему, а можно и наоборот. История с Делией закончилась лучше, чем могла бы, хотя я не уверена, что она закончилась. Возможно, это вмешательство в чужие судьбы принесёт и нежелательные плоды, хотя я надеюсь, что этого не будет. Дия, я не всегда поступала правильно, но… Иногда я чувствую, что можно что-то изменить, а иногда, если не получается, я чувствую, что лучше этого и не делать. У тебя не получилось вернуть родителей, и, пожалуйста, больше не пытайся. Всё же я вмешалась в судьбу Делии, когда она была жива. Я не пыталась вывести её из Аида. Попытки вернуть мёртвых опасней всего. Открывая двери в царство смерти, мы пускаем в этот мир порождения тьмы. Не в прямом смысле, а… Мы нарушаем законы мироздания, а это даром не проходит. Пожалуйста, не зли повелителя мёртвых. И не казни себя за то, что недостаточно любила своих родителей. Ты ни в чём не виновата. Одного ты не успела как следует узнать и полюбить, потому что он рано ушёл, а вторую, потому что она не подпускала тебя близко.

— Да, — помолчав, грустно отозвалась Диана. — Такое впечатление, что она и не хотела, чтобы я к ней привязалась. По-моему, она знала, что рано покинет меня.

Похоже, её мать сбежала. Кого она боялась? Вряд ли её интерес к Урму был случаен. Но как можно было бросить десятилетнего ребёнка? Или по законам того странного, сурового мира человек в таком возрасте уже не нуждался в опеке взрослых?

— Уже очень поздно, — сказала я. — Давай всё-таки попытаемся поспать.

— Давай. Я только на минутку в ванную…

Не знаю, сколько длилась эта "минутка", но я уснула раньше, чем Диана вернулась. И хотя этот разговор меня изрядно взбудоражил, настроение у меня было гораздо лучше, чем когда-либо за весь этот год… Нет, за последние пять лет. Наверное, примерно так же себя чувствует боец, долго страдавший от осколочных ранений, из тела которого наконец-то извлекли последний, самый опасный для жизни осколок. Рана ещё болит, но чувствуешь, что боль утихает. Возможно, когда-нибудь она утихнет совсем.

На рассвете я проснулась от лёгкого толчка. Диана спала, разметавшись, её правая рука касалась моего плеча. Почувствовав тонкий аромат лимона и мяты, я тихонько придвинулась к Диане и поняла, что этот запах исходит от её волос. Так вот зачем она уходила в ванную. Вымыла голову другим шампунем. Я осторожно коснулась губами её щеки. Разумеется, мне хотелось поцеловать её и по-другому, но я сдержалась. Спящий человек беззащитен, а я никогда этим не пользуюсь.

Глава 12. Сумеречная зона

Проснулась я в девять часов, отдохнувшая и полная сил. Диана крепко спала. В голубоватом сумраке спальни она казалась призрачно-бледной и напоминала прекрасное видение — из тех, что посещают смертных перед пробуждением и исчезают с первыми лучами солнечного света. Солнце так и просилось в комнату, пытаясь пробиться сквозь плотные тёмные шторы. Раздвигать я их, разумеется, не собиралась, но не из страха, что моё прекрасное "видение" исчезнет — эта красавица имела обыкновение исчезать не от солнечного света. Окна выходили в сад, но, как знать, может, садовник бывает там и в отсутствие хозяев.

Какое-то время я смотрела на спящую, прокручивая в памяти наш ночной разговор. Меня удивляла та бесцеремонность, с какой она заговорила со мной о Делии, а потом и вовсе вытащила из меня всю эту историю. Вытащила из моей раны отравленную сталь, которая постепенно меня убивала. В бесцеремонности Дианы не было ни грубости, ни простодушия. Она вела себя со мной так, как только она имела право вести себя со мной. Чутьё подсказывало Диане, что ей я это позволю. Теофил говорил, она никого не подпускает близко. Ко мне она подошла сама. На третий день знакомства. Мне не хотелось думать, что это игра с целью как-то меня использовать. В чём больше выгоды — в дружбе с отставным да ещё и по сути опальным рыцарем Храма или покровительстве знатной урмианки? Доримена дан Линкс могла дать ей всё и даже помогла бы войти в элиту урмианского общества. А отвергнуть её расположение — значит нажить очень опасного врага. Принцесса Львиное Сердце не из тех, кто ищет выгоды, якшаясь с зарвавшимся чмом. Дорвавшимся до власти. Она не подпустит к себе того, кого презирает. Моя принцесса не сахар, но в ней нет той хитрости и мелкого коварства, которые многие почему-то считают отличительными чертами настоящей женщины и едва ли не культивируют в девочках, растя из них притворщиц, жеманниц и стерв.

Заставив себя оторвать взгляд от спящей красавицы, я отправилась в ванную и, пока приводила себя в порядок, старалась сосредоточиться на деле. Пусть ребёнок отдыхает, а я пока наведаюсь в тот зал, где приводится в действие машина времени. Теперь я знаю, как он выглядит, а неполный тайминг позволит мне прогуляться там невидимкой. Наверное, мне не раз придётся сходить на разведку в подводную лабораторию урмиан, так почему бы не начать сейчас?

Подводная лаборатория оказалась под водой в полном смысле слова. Зал с пультом управления в центре был затоплен почти до самого потолка. Я представила себе то место, где взяла в плен ассистентку Эмму, и перенеслась туда. Там воды не было, но царил полный мрак. Прогулявшись по комплексу, я поняла, что затоплена половина ярусов. Люди в специальных костюмах занимались откачкой воды. Часть персонала (видимо, лучшая его часть) собралась на верхнем этаже, в круглом зале, явно предназначенном для совещаний. Сидящие за большим столом две дюжины человек обсуждали аварию. Я слушала это минут пятнадцать, попутно их рассматривая. Четверо аристеев — трое мужчин и женщина — выделялись из толпы своими натренированными телами и общим для всех четверых выражением лиц. Как одежда из тонкого полотна не скрывала их тщательно накачанных мускулов, так и деланная вежливость не скрывала высокомерия, самодовольства и жестокости. Вот уж точно — зарвавшееся чмо. И ещё… Диана верно подметила: под внешним благородством, маскирующим мелочную жестокость, угадывался ещё один слой, возможно, являвшийся сутью этих сверхчеловеков. Некая скрытая ущербность, природы которой я пока не понимала. Я вдруг увидела перед собой сборище калек, заковавших себя в неуязвимую броню, чтобы скрыть некую тайну — не столько страшную, сколько отвратительную. Лет десять назад несколько таких андроидов убили на "честной" дуэли группу активистов из организации "зелёных". Всего лишь за то, что те критиковали аристеев за хищническое отношение к природе в завоёванных ими мирах. Та же участь ждала бы и наших студентов, встретивших делегацию урмиан плакатами "Тиранам здесь не место!". Кто-то из ребят ещё бросил водяную бомбочку, которая не достигла цели. Хорошо, что власти Деламара наотрез отказались выдать аристеям виновных и даже посоветовали тем студентам на время куда-нибудь уехать. Зарвавшееся чмо имеет обыкновение ставить себя настолько выше других, что считает нормальным убивать этих других за любую мелочь. Нечто подобное когда-то творилось в Хаане, где приближённые диктатора имели право убивать всякого, кто посмел "оскорбить их чувство собственного достоинства", ну а оскорбление им чудилось в каждом неосторожном жесте. Но хаанские сливки общества хоть не корчили из себя носителей самой цивилизованной морали.

Женщина — рослая блондинка с холодными голубыми глазами и модной короткой стрижкой — показалась мне знакомой. Ну конечно! Именно это живое воплощение арийской красоты и мощи едва не убило Тома Далласа. Я ей тогда хорошо наподдавала. Тут один из присутствующих обратился к ней по имени, и мне захотелось её вообще прибить. Это была Доримена дан Линкс.

О Диане я не услышала ни слова. Возможно, о её бегстве говорили раньше. Теперь главным предметом обсуждения были аскиры, которые "словно с ума все посходили". Насколько я поняла из всего услышанного, едва ликвидировали последствия аварии в отсеке А-323 (явно имелся в виду зал с гигантским аквариумом), как базу атаковали десятки глубоководных драконов. Они в нескольких местах пробили силовое поле, повредили систему безопасности и вывели из строя ценные приборы, включая сингуляр.