Агентство постыдных услуг

Ну надо же, какое многообещающее начало!

Вечером первого дня мы с Ша-Миа и несколькими самыми стойкими, которым не спалось в душную ночь, прогуливались по берегу озера, с любопытством разглядывали арыки, ведущие на поля. Нас угораздило попасть на Леон в самую засушливую пору. Но впереди, если верить заверениям местного населения, весна, и тогда всё вокруг будет цвести и утопать в зелени… Говорят, это будет скоро…

Я шла впереди, девчонки за моей спиной переговаривались вполголоса.

– Новая луна…

– Всё заново.

– Мы чудом остались живы.

– Но вещи, конечно, жалко.

– Будут новые.

– А может, мы и здесь откроем Агентство? Агентство Постыдных Услуг?

– Это доходно…

– И оказывать не только иллюзорные услуги. За реальность больше платят…

– Что скажешь, Лилу?
– голос у спрашивающей дрогнул.

Я нагнулась и подняла с земли гладкий розовый камушек.

Чудно… Здесь разноцветная галька. Прямо как у меня на родине.

– Нет, - обернулась я к девочкам.
– Никто больше не будет торговать своим телом. Это я вам обещаю.

***

За прошедшие пару месяцев мы успели многое. Настолько многое, что мне порой кажется, что я сплю.

Мы умудрились продать то, что осталось от корабля.

На вырученные деньги арендовали небольшую ферму, где решили разводить лошадей.

Собственно, сейчас я иду встречаться с первыми покупателями.

Весь месяц Жане с Нино и Тамарой объезжали лошадей, что мы с помощью эпарха перегнали с самого низовья. Туда покупатели сами не сунутся, слишком опасно. Правда, надо сказать, Ша-Миа понравилось. Она ездила за товаром. И вернулась с горящими глазами, мозолями на руках и огрубевшим задом, но счастливая.

Танаке под госпиталь выделили целый дом, который, в свою очередь, возводили всем селением. Четверых, самых талантливых в сфере исцеления он взял себе в помощницы и обучает их с рвением достойным истинного педагога. У них там день и ночь кипит работа.

Ещё несколько ши помогают в местной школе. До них там работала учительница преклонных лет, и если она чему-то и учила детей, так это страху перед законом божьим. Ши оставили ей вести занятия по Священной Брошюре, сами же спустили с чердака карты, учебники, доски, и… спустя месяц местные ребятишки не выглядят уже такими дикими.

Три ши и одна плеяданка из бывших кухарок вышли замуж.

Свадьбы праздновали в один день и я не помню, чтобы мне было так весело.

Не сказать, что эти свадьбы сильно порадовали местных женщин, но Домая придумала такую штуку: она организовала Тайный клуб, вход в которой открыт только для женщин, где она вместе с другими девочками обучает местных искусству обольщения и соблазнения.

Вместо того, чтобы конкурировать с местными дамами, мои девочки стараются передать им, что знают сами, и, судя по тому, как засветились лица местных женщин и с какой завидной скоростью мужчины после тяжёлого рабочего дня мчаться домой вместе того, чтобы буянить по пабам, у них получается. Смотреть на счастливые пары одно загляденье.

Наша маленькая триумфальная победа не осталась незамеченной и безнаказанной.

Кочующие банды наведывались в поселение ещё дважды, и каждый раз встречали достойный отпор. Причём некоторых местных дам тоже уговорили взять в руки оружие, и хоть они из него так и не выстрелили, смотрелись грозно.

Мои девочки, бывшие компаньонки, стали настоящими амазонками.

Они гарцуют на лошадях, они носят широкополые шляпы и кожаные штаны, они стреляют, они смеются. И глаза их светятся.

Чудно, но в этом небольшом поселении на Леоне каждая встретила то, по чему скучала. Здесь каким-то мистическим образом есть напоминания о каждом из оставленных дома дистриктах.

Словом, потенциал каждой из девочек, что так беспощадно подавлялся захватчиками, вылез наружу и в буквальном смысле заставил окружающих ахнуть.

…Покупатели (судя по внешнему виду, порядочные негодяи), ожидаемо, назначили за прекрасно выезженных лошадей, самую низкую цену. Эпарх меня предупреждал.

Мило улыбаясь, я подняла цену в два раза, заставив их брызгать слюной и плевать на землю. Кто бы мог подумать, что во мне пропадает талант вести торги?

– Ты душу выцыганишь, ши, - недовольно пробормотал худой, как жердь, человек с опалённым солнцем лицом.
– А не пользуешься ли ты сейчас этими своими штучками?

Я фыркнула, мол, больно надо.

– Ладно, ты мёртвого уговоришь.

– Покупателей я предпочитаю в живом виде, - широко улыбнулась я. Сказать по правде, не думала, что удастся поднять цену так высоко.

Правда, меня ждал сюрприз.

Помимо наличных мужчина протянул увесистый мешочек.

Содержимое я тут же высыпала на ладонь. Пара маленьких самородков, алмазы грубой огранки… а среди всего этого затерялся бледно-голубой, почти бесцветный, кристалл. Сказать, что я была удивлена, это не сказать ничего. Потому что этот кристалл я узнала бы из тысячи.

Когда-то сама украла его. Его - и десяток похожих. Украла и продала, причём в первую очередь… Чтобы кое-кто не вышел на мой след.

– Откуда это у вас?

– Слушай, я же не спрашиваю, откуда у тебя клеймёный скот.

Я пожала плечами.

– Клейма свежие, поставите поверх свои - и всего делов.

– Вот и ты, бери, что дают и не дури мне голову.

– Годится.

Вернувшись домой, я аккуратно сложила выручку в сейф, правда, не удержалась и извлекла из мешочка кристалл.

Вечером я долго разглядывала его, вертела в пальцах, то поднося к глазам, то, наоборот, отдаляя. Хотела запереть со всем остальным в сейфе, но что-то помешало это сделать.

Из задумчивости меня вывел сигнал позывных.

Закусив губу и стараясь не скакать вприпрыжку по комнате, как ребёнок, я принялась собираться.

Спустя полчаса уселась за приборную панель в шаттле и задала нужные координаты.

Месяц назад в моей жизни появилась тайна.

Глава 21. Лилу МакУилан

Шаттл плавно пристыковался к поверхности. Люк поднялся и первое, что я увидела, небольшой охотничий домик с покосившейся крышей. Здесь, в горах сейчас не сезон для охоты. И потому можно не бояться, что кто-то узнает о моей тайне.

О нашей тайне.

Я спрыгнула на землю, на подкашивающихся ногах поднялась на крыльцо.

Скрипнула дверь и меня тут же сгребли в объятия, распластали о широкую грудь, заставили не то резко выдохнуть, не то застонать.

Губы шэ-арца накрыли мои и с наслаждением принялись их терзать.