Агитбригада. Книга 3

– Молодец, – похвалил я.

Маруся, или как она себя сама назвала, Мими, одобрительно кивнула и переключила внимание на мертвецов в круге. Глаза её при этом загорелись красным и замерцали, примерно, как Енох в волнении.

– Даже и не думай, – на всякий случай сказал я ей. – Иначе наши пути разойдутся. Если ты хочешь идти с нами, то будешь выполнять общие правила и мои приказы.

Мими внимательно посмотрела на меня. Безэмоционально.

– Пойми, Мими, я никого возле себя не удерживаю, и ничего не заставляю. Но если кто-то решил идти со мной, то он прежде всего должен делать то, что я скажу.

Мими продолжала пристально на меня смотреть.

– Так что сама делай выбор. Или ты с нами и подчиняешься общим правилам, или мы расходимся, и дальше каждый сам за себя.

Мими задумчиво рассматривала меня, склонив голову набок. Под этим взглядом я аж взмок.

Наконец, очевидно, приняв для себя какое-то только одной ей понятное решение, Мими кивнула и сказала:

– Ы!

– Это означает согласие? – на всякий случай решил уточнить я.

– Ы! – настойчиво повторила Мими и потеряла ко мне интерес, переключившись на чашу с рыбой. Заключалось это в том, что она, пьяно покачиваясь, бродила вокруг ритуального круга и, хищно раздувая ноздри, принюхивалась к чаше с дохлой рыбой.

– Ты вилы взял? – тут же влез Моня, бросая на неё опасливые взгляды.

– Какие там вилы! – возмутился я, – чёртов Енох сбежал, сбросив на меня Мими.

– Кто бы сомневался, – ядовито хихикнул Моня.

– Между прочим, я бы попросил! – возмущённо проревел Енох, появляясь прямо из воздуха. – И за спиной обсуждать – это признак невоспитанности…

– Енох, – мстительно перебил я его словоизлияния. – Проведи Мими инструктаж, как тут у нас и что. Теперь мы с Моней сходим за вилами. И не отходи отсюда никуда!

Моня довольно захохотал, Енох что-то сварливо пробурчал, что, очевидно, означало крайнюю степень негодования, но я его слушать не стал, ибо это будет надолго.

Мы с Моней вернулись в деревню.

– Здесь все дома пустые, – пояснил я ему. – Люди исчезли, скот с хлевов исчез. Даже следов на земле нету. Только еда в печи горячая осталась и сено свежее в хлеву.

– Этого не может быть, – растерянно вякнул Моня.

– Согласен, – подтвердил я, – но это именно так и есть.

– Они не могли просто взять и испариться.

– Да? – я аж остановился и скептически посмотрел на Моню, – тогда что здесь произошло, по-твоему?

– Ну, я не знаю, – дипломатично увильнул Моня, – ты у нас главный, ты и решай.

– А на что оно мне? – задал резонный вопрос я.

– А зачем ты тогда всё это затеял?

– Возьму вилы, заберу чашу и камни и свалю отсюда.

– А Гудкову что скажешь?

– Ну… что они мертвы… – пожал плечами я.

– И он сразу же возьмёт и тебе поверит, да? – язвительно хмыкнул Моня.

Меня аж досада взяла. Как ни крути, а он прав, Гудков мне не поверит. Более того, зная Зубатова, вполне могу допустить, что эти убийства могут повесить и на меня. А если и не сами убийства, так то, что бросил трупы здесь.

Чёрт! Куда не кинь – всюду засада.

И что делать?

Решение возникло, как ни странно, в момент, когда я выбирал вилы среди наваленных скопом инструментов в одном из сараев.

– Вот эти бери! – одобрил мой выбор Моня, – у них ручка длиннее и крепче.

Я взял вилы и, на всякий случай прихватил топор.

И тут появилась Мими.

Сонно щурясь на солнце, она подошла к нам почти вплотную, так, что Моня, тоненько взвизгнув, растворился в воздухе.

И этот гад бросил.

– Ну, что тебе? – нелюбезно спросил я. Спросил, внутренне замирая. Но подавать вид, что я опасаюсь, было неправильно. Нужно сразу продемонстрировать, кто в стае главный, иначе пойдет разброд и шатание, а я этого допустить не могу.

– Ы! – сказала Мими.

– Я тебя не понимаю, – пожал плечами я.

– Ы! – настойчиво повторила Мими и поманила меня пальчиком.

Ну ладно, пойдём поглядим.

Я вышел со двора на улицу. Мими пошла вперёд, а я опять поплёлся следом.

На окраине деревни она показала на слабо накатанную дорогу:

– Ы! – сказала она и показала пальцем куда-то вдаль.

Я посмотрел в ту сторону. Но сколько я бы не прищуривался, проклятое солнце слепило глаза и рассмотреть, что там за «ы», не представлялось возможности.

– Дым, – сказал материализовавшийся сзади Моня.

От неожиданности я чуть не подпрыгнул.

– Тише ты! Так и до инфаркта довести можно! – рассерженно прошипел я.

– Дым от печи. Не костёр, а дым. Там изба, или избы, – повторил Моня, которому солнечные блики совершенно не мешали.

– Ты хочешь сказать, там деревня? – переспросил я.

– Именно так, может, просто пятихатка на отшибе, но избы там точно есть и они сейчас топятся, – сказал Моня, а Мими согласно кивнула.

– Так, – глубокомысленно сказал я, думая, а зачем мне эта деревня.

– Там можно попросить телегу и лошадь, – подсказал Моня, поняв, что я зависаю, – и перевезти трупы в город. Как доказательство. Иначе Гудков тебя сожрёт.

– Понятно, – но я таки решил сперва вернуться и забрать чашу и камни, раз Енох говорит. Авось потом пригодится всё это.

Не буду описывать, с какой попытки удалось подцепить эту чёртову чашу, да так, чтобы не расплескать её содержимое.

– И что теперь с этим дальше делать? – пробормотал я, склонившись над чашей, до полвины, заполненной подсыхающей, словно испорченное желе, кровью, из которой торчала дохлая, воняющая тухляком, рыба. Глаза у этой рыбы, между прочим, были разного цвета – один вишнёво-коричневый, второй – желтовато-зелёный. Интересно, в природе разве такое бывает?

– Как что? Забирай чашу и начинай собирать камни, – склочным голосом старой еврейской бабушки подсказал Енох.

– Это я понимаю, – сказал я, – с рыбой что делать?

– На ужин… – опять развеселился Енох, но под моим тяжелым взглядом сник.

– Выбрось её обратно, на то же место… – посоветовал Моня.

– Вот кто тебя, такого дурака, спрашивает? – возмутился Енох, – эту рыбу никак нельзя обратно. На ней же всё завязано. Ты не понимаешь разве, что она стоит на пересечении прямой линии, ведущей от самой нижней Сефиры Малкут к наивысшей Сефире Кетер! И если её там опять закрепить, то Седьмой Ключ…