Агитбригада. Книга 3
Шрифт:
Я оставил его гнусный выпад без ответа.
– Ты Геннадий, да? – прощебетала дамочка глубоким грудным голосом, тряхнула рыжими кудряшками так, что они подпрыгнули и красиво упали на меховое манто из непонятного животного (надеюсь, не крашеный тушкан из меха кота или свиноногого бандикута).
– Я, – ответил я.
– Тогда нам с тобой нужно будет сделать стенгазету к празднику. Виктор сказал, что ты поможешь.
Я скривился, как от лимона, но спорить не стал.
– Виктор считает, что мы должны нарисовать карикатуры на рассказы из священной истории. Он даже перечень
Клара фыркнула и бросила на меня предупреждающий недовольный взгляд. Зубатов зарделся. Ему нравилось, когда ним восхищались и обожали.
– Смотри сюда, – тем временем объяснял ему Гудков, – если цикл лекций начать, как ты говоришь, из Ильи-пророка, интерес будет меньше. Всё-таки дикари вызывают большее любопытство публики, особенно у домохозяек.
– Мы не должны ориентироваться на баб, – возмутился Зубатов, но, глянув на рыженькую, поправился, – в смысле на женщин. У нас основная целевая аудитория – рабочие и мещане.
– Всё правильно, – проворковала рыжая, – бабы они и есть. У них кроме приготовления обеда и новой шляпки, больше других интересов и нету.
Они хихикнула и кокетливо поправила свою фетровую шляпку с большим цветком. Клара заскрежетала зубами и ещё более выразительно посмотрела на меня.
– Мне кажется, она тебя сейчас убьет, – развеселился Моня. – Причём особо жестоким способом.
Мими зашипела. Глаза её полыхнули.
– Нет, – я покачал головой, предупреждающе-строго глядя на Мими.
– Почему это нет? – капризно надула губки рыженькая, приняв мои слова на свой счёт (Мими они все, к счастью, не видели).
– Все женщины заслуживают уважения, даже те, что думают только об обедах и шляпках, – попытался толерантно выкрутиться я, за что схлопотал недовольные взгляды он Зубатова и Гудкова.
– Капустин! – рыкнул Зубатов. – Тебе Ирочка задание очертила?
Я кивнул, не показывая, как меня развеселило его это «Ирочка».
– Ну так чего стоим, чего ждем? – процедил он. – Или и выполняй!
Ну ладно, я взглянул на Ирину. Та. С сожалением оторвалась от беседы агитбригадовцев и повела меня на соседнюю улицу. Там была городская библиотека, которая, как я понял, находилась в ведении Ирины. И где нам предстояло рисовать стенгазету.
– Ты же рисовать не умеешь, – озабоченно сказал Моня.
Я только кивнул. Сам не понимаю, что это. Он же прекрасно знает, что я не умею. Та же Клара замечательно рисует. Или Зёзик. Тот вообще даже два курса художественного училища закончил, пока его за прогулы и драки не выгнали. Но нет, Зубатов зачем-то скинул на это дело на меня.
– Это что ещё за парад? – раздалось рядышком дребезжащее хихиканье.
Я обернулся – на фонарном столбе сидел маленький тщедушный старичок, с интересом рассматривал нашу процессию и хихикал.
Я окинул нас взглядом, так-то картинка действительно получилась нелепая. Впереди шествовала Ирина, в меховом манто, вся из себя такая-растакая. Затем шел я и рядышком Моня. А позади нас – Мими с Енохом.
Я посмотрел на вредного дедка с демонстративным скепсисом.
– В военном деле такой
тупоконечный клин называют свиньёй! – сообщил мне дедок, захлопал в ладошки, затем, от избытка чувств съехал со столба на землю.– Упокой его, Генка! – раздражённо сказал Енох, – ещё меня всякие недобитки свиньёй не называли!
– Нож забыл, – развёл руками я.
Я специально сказал это очень тихо, так как Ирина шла впереди и, не обращая внимания на то, иду я или давно уже сдриснул, воодушевлённо щебетала, рассказывая, вроде как историю архитектуры Хлябова. Но я всё равно не слушал.
Но дедок меня услышал и удивлённо посмотрел на меня:
– ты что, меня видишь?
– И вижу, и слышу, – кивнул я, – и упокоить тоже могу. Так что давай, продолжай развлекаться за наш счёт.
– Дела, – присвистнул дедок, но я уже пошел дальше, стараясь не отставать от Ирины.
Минут через пятнадцать мы дошли до места назначения. Там меня усадили за длинным столом в читальном зале, положили огромный кусок бумаги и поставили коробку с гуашью. И вот я сидел и изучал длинный список Зубатова, что надо рисовать, и думал, что мне делать, ведь рисовать я не умею, как прямо из воздуха материализовался дедок.
– Ты и вправду упокоить можешь? – без обиняков ринулся он в бой.
– Он может, но мы бесплатно не работаем! – заявил Моня, не дав мне сказать и слова.
– И где я тебе денег возьму? – опешил дедок, – я вообще-то призрак, как и ты.
– Но ты можешь показать, где тут в Хлябове клады находятся, – начал перечислять Моня.
– Здесь нету кладов, – плечи дедка печально поникли, – был один, да недавно тут котлован рыли, Дом пионеров стоят, вот и нашли весь клад. Теперь он в местном краеведческом музее. Но там ничего особенного нету, так, монеты древние и две чаши.
– Ну тогда тебе не повезло, – жестко сказал Енох, материализовавшись из воздуха.
– Ну вот чего вы такие недружелюбные, – возмутился дедок, – я к вам со всей душою, а вы…
– Жизнь такая, – заявил Моня, – а благотворительностью заниматься мы не намерены. Пусть дураки этим занимаются!
– Могу упокоить взамен информации, – торопливо сказал я, а то сейчас мои призраки тут наторгуют, знаем, проходили уже.
– Какой? – подобрался дедок. – Что знаю, расскажу.
– Ты в курсе, что на площади сейчас было? – спросил я.
– Это когда ты трупы после жертвоприношения привёз? – спросил дедок и, дождавшись моего кивка, хвастливо сказал, – я во всём тут в курсе. Ничего мимо меня не проходит.
– А ты ещё что-то подобное тут замечал?
– Ты имеешь в виду знаки у них на лбу? – хитро прищурился дедок.
– Угу, – кивнул я. – И знаки тоже.
– Есть такое, – задумался дедок, а я аж подобрался.
– Рассказывай, – велел я.
– В соседнем доме мужик повесился, – начал дедок, но Моня его ехидно перебил:
– Ерунда! В каждом городе кто-то постоянно вешается! Ерунда! Тебя же не об этом спрашивают!
– Моня, – цыкнул я на него.
– Молчу, – вздохнул Моня и посмотрел на Мими, которая сидела на самом высоком стеллаже с выставочными книгами к какой-то годовщине, и флегматично баюкала свою куклу.