Агония

– Черт возьми! В это сложно поверить. Но ребята из Киртлэнд, высадившиеся в охранном периметре временной резиденции, говорят тоже самое. Электроника сдохла. Вся, - наконец в замешательстве пробормотал он.
– Президент... Электроника... Китайцы... Мы - в полном дерьме!

– Нам нужны ученые, Дуг, лучшие мозги в стране.
– Коэн выложил на стол работающий сатфон, который несколько часов ему передал министр Шэнь.
– Эта китайская хрень, ведь, работает. Мы должны знать, почему.

– Да, уже известно, почему, - раздраженно махнул рукой Локарт.
– Пока ты летел, электронщики с базы ВВС Киртлэнд уже сделали диагностику нескольких образцов.

– И...

– Что-то вывело из строя все микропроцессоры.

– Что вывело? Какой-нибудь фазированный электромагнитный импульс?

– Они не могут сказать. Здесь как раз и нужны ученые. Но они уверены, что это не ЭМИ. Они поставили новые платы с процессорами в армейские радиостанции, взятые в батальоне охраны периметра, и те заработали.

– Значит, заменив процессоры, можно восстановить электронику?
– осторожно спросил Коэн.
– Все не так плохо.

– Патрик... Ты когда-нибудь заглядывал внутрь своего планшета? Или компьютера? Или телевизора, - Министр обороны снисходительно посмотрел на коллегу, и когда тот неопределенно пожал плечами, продолжил.
– За небольшим исключением, чтобы отремонтировать девайс* (*Девайс (англ, device - устройство) с выбитым чипом, необходимо заменить всю плату, на которой он смонтирован. Заменить на плате сам процессор можно только на специальном производстве.

– Так эффект, о котором говорил китаец, для электроники не летален?

– Не летален. Судя по всему, он не убивает полностью, а только калечит электронику, - кивнув, согласился Локарт.
– Но это ничего не меняет. Если они могут накрыть им всю страну и от него никак нельзя экранировать электронику, если они могут накрыть наши подлодки, позиционные районы баллистических ракет, наши корабли, сделать защитный экран от наших ракет... Мы безоружны, Патрик. Это конец.

– Не совсем. Я, пока летел сюда, почитал подготовленные Россией и Китаем проекты договоров. Они предлагают вполне разумные вещи. Разоружение не паритетной основе. Гигантские объемы помощи для восстановления. Это далеко не конец.

– Пат, я - министр обороны. Еще несколько часов назад в моем распоряжении была самая мощная армия в мире. Гигантская военная машина, в которую Америка вложила триллионы долларов. А теперь ее нет! Понимаешь? Нет! Мы проиграли. Без войны, без боя, без возможности ответить врагу. Это конец нашему военному превосходству. Вот, что я имел в виду.

– Не горячись, Дуг, - попытался успокоить Коэн министра.
– У тебя все еще есть и армия, и корабли, и ракеты. Никто их пока не уничтожил и не отобрал. Послушай, Кроуфорд как-то советовал Лэйсон, что надо пойти на условия тандема, начать разоружение, ввязаться в строительство нового миропорядка, надо выиграть время, чтобы сохранить и восстановить страну. И через некоторое время, когда мы будем к этому готовы, нанести удар. Наши ученые рано или поздно найдут причину того, что выбивает чипы. Найдут, как от этого защититься. И тогда китайцы лишаться своего преимущества. Пусть у нас не будет ядерного оружия. Но у нас все еще сохраниться самая сильная в мире армия. К тому, же тандем, наверняка, не знает о подземных военных базах программы "Аризона". Америке удастся сохранить часть своего ядерного потенциала. Нам будет, чем отомстить и за цунами, и за Йеллоустон и за Санта-Фе.

– Может ты и прав, - с нескрываемой злостью в голосе проговорил Локарт.
– Но мне чертовски хочется нажать на кнопку и проверить, так ли хорош их "эффект". Пусть попробуют отследить и нейтрализовать тысячи боевых ядерных блоков одновременно.

– Понимаю. Если честно, у меня точно такое же желание. Но риск чрезвычайно велик. Смысл не в том, чтобы нанести ущерб врагу. Смысл в том, чтобы при этом остаться в живых. Даже в плане Лэйсон, предполагающем первый удар, при всем его сумасшествии, было рациональное зерно. Часть нации должна была выжить, чтобы начать строить Америку и новый мир с нуля. Если мы выпустим ракеты сейчас, то китайцы накроют страну "эффектом", а после него наверняка еще и волной ответного ядерного удара. Тогда нам просто нечего будет восстанавливать.

– Ты прав, черт возьми, - министр обороны, хлопнул кулаком по столу.
– Лучше переждать, потянуть с Китая и России помощь. Мы сможем победить и без ядерного оружия. В конце концов, мы сами последние десять лет настаивали на радикальном ядерном разоружении, чтобы русским нечем было ответить на наши новые военные технологии.

– Рад, что мы сошлись в одном мнении. Теперь нам надо убедить будущего президента Уолберга и весь Совет национальной безопасности.

Скупо улыбнувшись Коэн, поднялся с кресла и подошел к окну. Снег прекратился, но мрачные темно-серые тучи, которые холодный северный ветер без устали гнал по небу, грозили вот-вот разразиться очередной метелью. Вдалеке по взлетной полосе, мигая проблесковыми маячками, двигались снегоуборочные машины. Между редкими наземными строениями базы, кутаясь в легкие зимние куртки, солдаты расчищали, постоянно наносимые ветром сугробы. "Какая, к черту, война? У нас даже зимней формы на всех не хватает", - с горечью подумал он.

– Сэр, на базу прибыл директор ЦРУ Хастер, - сообщили по интеркому.

– Хастер, это хорошо, - Коэн оглянулся, - До совбеза еще есть время. Если у тебя ничего срочного не запланировано, давай поговорим с ним. У меня из головы никак не выходит еще одно предложение старика Кроуфорда.

Карьера Шона Хастера была витиеватой и, на первый взгляд, продвигалась беспорядочными рывками, иногда выписывая причудливые зигзаги. В свои шестьдесят с небольшим лет он успел поработать и в Конгрессе, и в Министерстве энергетики, и в ФБР, и даже в Министерстве торговли. Последним местом его работы был Госдепартамент, именно, с должности заместителя госсекретаря, президент Алверо назначил его директором ЦРУ, чем вызвал вполне обоснованное недовольство всего разведсообщества. Однако вскоре недоброжелатели убедились, что имеют дело с достойным профессионалом, имеющим практический опыт во многих областях, обладающим четким аналитическим умом, принимающим решения быстро и без оглядки на существующие правила или ограничения. Вскоре в Агентстве не осталось никого, кто бы сомневался, что новый директор готов добиваться своих целей любыми средствами, и за ним по праву закрепилось, шокирующее любителей тонкой игры и многоходовых комбинаций, прозвище "бульдозер Шон".

– Я прилетел чуть раньше, господа, - сухо улыбнулся директор ЦРУ, пожимая руки.
– Буду благодарен, если мне где-нибудь выделять рабочий стол, Надо просмотреть последние отчеты отдела по науке. Я прочитал ваше сообщение, Патрик. То, что произошло в Санта-Фе - ужасно. Я не верю, чтобы у нас не велись параллельные исследования, и китайцы в одиночку вышли на эту прорывную технологию. И Лэйсон... Как она могла так сорваться?

– Подождите с отчетами Шон, - Коэн сделал приглашающий жест, и директор ЦРУ устроился в кресле за столом переговоров.
– У нас есть серьезная тема для разговора.

– Что ж, буду рад услышать детали.

– Речь пойдет не о Санта-Фе, - Коэн открыл очередную банку энергетика.
– Там все однозначно - китайцы применили против нас неизвестное оружие ужасающей мощи, защиты от которого, по их словам не существует. Мы не знаем принцип и механизм его действия, но уже известно, что "эффект" выводит из строя микропроцессоры. Все остальные элементы электроники остаются в рабочем состоянии.

– Откуда данные?
– поинтересовался Хастер, сделав пометку в планшете.

– Специалисты с базы ВВС Киртлэнд провели диагностику нескольких девайсов из Санта-Фе, - сообщил министр обороны.

– Но разговор не об этом, - продолжил Коэн.
– Похоже на то, что китайцы действительно могут накрыть "эффектом" всю страну, а так же районы патрулирования наших подлодок и базы наших союзников в Европе. Во всяком случае, риск этого очень велик. В этих условиях, мы с Дугом склоняемся к тому, что если мы вступим в конфликт сейчас, то потеряем и вооруженные силы и страну.