Агробление по-олбански

Петру с горя очень захотелось пить горькую и петь русскую народную. Он и запел ее: «Черный ворон, черный ворон, что ж ты вьешься надо мной? Ты добычи не дождешься. Черный ворон, я не твой».

Глава 19 Беда, море волнуется – два

Перед тем как выйти из ванной, я долго смотрел на свое отражение в зеркале. На морщины на веках, на вены на висках. Просто стоял и смотрел. Затем уступил свое место другому. После меня мыться пошел Рауль. А Жан, завернутый в полотенце размером с две Франции, сидел, закинув ногу на ногу, с телевизионным пультом в руке.

– Что, играешь в зеркальное отражение? – спросил я.

– С чего ты взял?

– Да нет, просто у вас с ведущим одна поза, и потом – так уставиться в телевизор.

– Ты послушай. – Жан сделал громче звук.

– А теперь мы подводим итоги нашего первого интерактивного опроса: стоит ли применять более суровые наказания к наркоторговцам? Итак, интерактивный опрос сегодня показывает, что голоса наших телезрителей разделились ровно поровну. Пятьдесят процентов считают, что предусмотренные в кодексе наказания являются достаточными для наркоторговцев. А пятьдесят процентов придерживаются совершенно противоположенной точки зрения.

Мы с Жаном чуть не подавились. Схватились за животы.

– А теперь следующий вопрос для наших телезрителей, – прервал нас ведущий. – Как вы считаете, что следует делать с грабителями банков?

А – отрубать руки – телефон 222332.

В – поощрять премией – телефон 223332.

Оставшееся до окончания опроса время мы то и дело звонили по телефону 223332. Потому что единственное, что мы могли сделать в данной ситуации, – это жить с улыбкой на устах. А как же еще?

Ведущий огласил итоги интерактивного опроса: 49 % за то, чтобы грабителей кастрировать, 51 % за то, чтобы их премировать.

– Один процент – это наш процент, – с удовлетворением заметил Жан.

Листы из тетради

Женщин, отдающихся мужчинам беспорядочно часто, можно разделить на четыре типа. Отдающиеся по своей легкомысленности – как воздух. Такие женщины наиболее подвержены неврозам, их мучает неуверенность в собственной значимости. Другой тип – это женщины, отдающиеся по собственной холодности – как земля. Они могут смеяться, резвиться, казаться теплыми, но чуть копнешь – сразу веет холодом. Таким женщинам мужчина нужен целиком, с потрохами, и чтоб потом как можно реже напоминал о себе. Третий тип отдается из материнской жалости – как вода. Таких полным-полно на самом дне общества, на днище стакана. Их вы можете встретить и в окопах во время войны. И наконец, последний: отдающиеся от чрезмерной чувствительности и пылкости. Он знал одну такую рыжую, отбоя не было от нее и ее страстных до разговоров чувств… Когда он с ней встречался, он понимал, почему в Средневековье рыжих считали ведьмами и первыми сжигали на костре. Ему часто хотелось ударить ее, быть с ней палачом, инквизитором, прижечь ее розовую кожу свечой. Порой они в это и играли.

После ток-шоу с опросом и новостей пошел Достоевский. Про то, как он играл в карты, мучил свою жену, изводил детей. После сериала о Достоевском показывали сериал «Бригада». Затем показывали чемпионат по художественной гимнастике. Смотрели все не отрываясь. Тонюсенькие, как ребра лепестков тюльпана, тела, руки, ноги и большие, выпирающие, как бутоны пионов, лобки.

– Тебе, кажется, футбол нравится больше, чем гимнастика? – спросил Рауля Жан.

– Да.

– Почему?

– Футбол – командный вид. Он шахматы в движении. Там думать нужно!

– А мне по движениям больше нравится художественная гимнастика.

– А ты футбол-то видел?

– Шахматы, говоришь?! Я даже смотреть его теперь не буду.

И снова политика. Новости. Большая политика. Железная Леди. Новости культуры – показ мод. Останкинская башня, откуда шли непрерывные трансляции, еще раньше напоминал мне шприц в теле страны. Секс, наркотики, смех без причины. Лактобактерии, анфетамины и прочие пищевые добавки. А под телебашней, как маленькие шприцы, разбросаны кости. Останки не выживших в информационной войне. И постоянно реклама, реклама, хорошая прибавка к пенсии. Вот я и в «Хопре». Мы все в «Хопре», весь город уже в «Хопре».

После чемпионата был прогноз погоды. Девушка в ажурных чулках пластичными, как ноги гимнастки, пальцами показывала движения атмосферных фронтов. Вот уж действительно заменитель войны. На экране крупным планом возникла карта с белыми, как пятна спермы, облаками.

– С северо-запада движется мощный циклон. Над Сибирью и Дальним Востоком повис антициклон. – Северная и Южная Америки были чуть меньше грудей ведущей. А попка круглая, как Австралия. С ямочками.

Жан и Рауль ушли спать. Я один остался смотреть, что там будет. А дальше, после всех прогнозов погоды и новостей о мировых катаклизмах пошли телепередачи-телемагазины. Предлагали тренажеры для бедер и пресса, украшения, кухонные принадлежности и средства для санитарной очистки поверхностей. Чтобы в доме все блестело и сверкало. Раньше так и было.

Сейчас я уже не чистый, весь черный изнутри, что ли. Выгоревший дотла, одним словом. Иногда встречается что-то внутри светлое – но это обман, пепел.

Грязи в нашем доме стало совсем много, когда на пороге появился коммивояжер – продавец пылесосов. Он притащил с собой пылесос. Мощный движок, длинный хобот. Различные вибрирующие насадки. Предложил сделать бесплатную уборку. Сказал, что из клининговой компании. Почистил ковры, помыл полы на кухне и в ванной. Затем показал, сколько собрал грязи. Тут же назвал цену и снова принялся убеждать. Голос мягкий, вибрирующий, с легкой хрипотцой, как тихо работающий моторчик, глаза ясные и прозрачные – как начищенное стекло серванта, за которым сверкающие зрачки фужеров. А в них брызги шампанского.

Оксана, по ее словам, сначала отказалась покупать пылесос. Тогда продавец чистоты начал угрожать. Сказал, что из-за спорофитов, из-за этих размножающихся микробов мы все скоро умрем, и наш ребенок будет расти больным, ибо споры проникнут в легкие и влагалище. Что он отравится. Что в доме полно грязи.

Гипноз чистейшей воды. Оксана немного поторговалась и выложила 150 тысяч. На оставшиеся деньги она купила фильтр, который очищает воду в десять раз лучше, чем обычный фильтр. Это были все деньги, что мы копили на будущее, на нашего ребенка.

Когда я вернулся из командировки, воздух был как-то наэлектризован. Будто Оксана натерла пылесосом шерстяные ковры. До умопомрачнения. Чтобы угодить или спасти нас всех от скорой смерти. Но на потолке висели разряды-молнии и топоры-люстры. И тогда я сорвался и накричал, и понял: вот что-то сгорает у меня внутри. Моя любовь умирает. А уже после Оксана, вся в слезах, показала мне тест на беременность, и я в отместку сказал «нет». И теперь мне никогда не отмыться. Очень-очень тяжело снова стать чистым.

Последней в сетке вещания шла игра в телевизионное казино. Сеть сканворда опутала экран и мою уставшую голову. Надо было угадать слово из трех букв. Поставить правильные буквы на красное и черное. Звонок платный. А слово было не «куш» и не «хуй», а «хуш».

Эрик тоже играл в различного рода казино. В карты ему играть даже интересней, чем в шахматы. Потому что в карты он пытается совершить невозможное – обыграть не меня, а систему. Когда он сошелся с Оксаной, точнее выиграл ее у меня в шахматно-чувственно-рулеточной игре, он почти ничего не делал, а только пытался обыграть интернет-казино. Весь иссохся, постоянно считая, посадил печень на наркотиках.