Агуня

— Кака така Афина?! Знаю одну, но она со стражем удрала.

— Опять злые Мойры забросили к вам в Дремолесье.

Закрыли меня под замок, где лягушки, пиявки и слизни.

Хотят, чтоб исполнила их я желанье. Какое?! — богиня хлюпала носом не то от слёз обиды, не то от простуды.

«О, дорогая, даже не догадываешься, как права! Ты — решение моего второго задания от Кощея. Хоть и не всегда ваши пряхи были добры ко мне, но сейчас я им очень благодарна», — подумала я, мигом составив план действий.

— Афина, послушай, тут на замок заклятие сильное наложено — не открою. Придётся колдуна могучего звать. Думаю, что ему под силу будет тебя вызволить.

— Зови скорее!

— Позвать не беда, да вот только…

— Что? — насторожилась пленница.

— Обычай в Дремлесье есть: коли спасет девицу мужчина свободный, то вправе он жениться на ней.

— Сама ты замок снять попробуй, Агуня! Обет

Мной был дан пред богами Олимпа.

И замуж никак — посмеются потом бессердечно.

— Кто над тобой смеяться будет, если о них уже забыли все, а в этих краях и не слышали никогда?! — злясь на упрямицу, пнула замок, а он возьми да откройся.

Вот уж нет! Тихонечко вложила дужку в петли и надавила покрепче. Щёлк! Вот так будет правильно, а то ишь, замуж она не хочет, а мне как перед Кощеем оправдываться?

— Что? Что там щёлкнуло? — вскинулась в колодце Афина.

— Это я ноготь сломала, пытаясь тебя спасти, — присела поближе к крышке и принялась уговаривать: — Ты же мудрая. Вот и подумай, что будешь делать, если не замуж? Богиней тебя здесь почитать не станут — свои есть. Работать не приучена, хоть и знаешь многие ремёсла. Уйти из этого мира тоже не можешь. Дважды случайностью быть не может. Колдун не просто чародей, а царь и красивый мужчина.

— Правду говоришь?

— Зачем мне врать? Сама всё увидишь, — узница молчала. Пришлось выкладывать последний довод: — Ты не спросила, как я тебя здесь нашла, но я расскажу. Приснилась мне девица, взаперти сидящая да следящая за лучиком солнечным. Утром бросилась к водяному выспрашивать, есть ли такое. Подсказал, где искать, и предупредил, что к вечеру воды талые затопят колодец и станет пленница у него в гареме русалкой.

— Зови колдуна, — едва слышно донеслось через плотно подогнанные доски крышки.

Кощея позвать секундное дело — зеркальце при мне в кисете хранится. Но пригласить царя на земли Заречья без ведома Акамира и тем самым нарушить дипломатическую договорённость, а может быть, и развязать войну… Нет, нет и нет! Сначала лечу в Камару, а богиня пусть ещё немного потерпит.

Отошла подальше, достала из кисета зеркальце, дохнула на него и трижды постучала ногтем. Мне не было стыдно за хитрость свою. Афина и сама не без греха — коварно обманывала и заговоры устраивала, покушаясь на жизнь Ахиллеса. Бедный хлопчик…

— Никак невесту сыскала? — донеслось из глубин волшебного стекла.

— Нашла. Готовься спасать.

— От кого?

— От самой себя. В колодце сидит, от замужества прячется. Водяной воду до утра придержать обещался, а потом… Берешь ли?

— Царевна? — осторожно уточнил «спасатель».

— Обижаешь, уважаемый. Богиня! Ты пока собирайся, а я служанок для Афины подгоню.

— Афина? Ты сказала «Афина»?! «…богиня, Паллада-Афина,

С хитро искусным умом, светлоокая, с сердцем немягким,

Дева достойная, градов защитница, полная мощи»? — эмоционально продекламировал царь свой вопрос.

— Дева светлоокая, а всё остальное, по-моему, в прошлом. Боги сильны тем, что им молятся и приносят жертвы. Время олимпийских повелителей кануло в Лету. Потерпи немного, сам всё увидишь.

— Стой на месте, я на зеркало путь проложу.

— Нет, Кощей. Не сейчас. Прошу тебя, подожди.

— Хорошо, — после небольшой паузы согласился собеседник. — Подожду, но ты поторопись!

Стремительный вертикальный взлёт, и через минуту пытаюсь угадать, где ранним утром смогу найти Акамира. Если парень послушался моего совета, то сейчас тренируется с воями, а если нет… То буду искать Здеслава. Прикрывшись пологом невидимости, кружила над городом, рассматривая дворы горожан. На задворках усадьбы с внушительным теремом махались мечами обнажённые по пояс мужчины. Хеканье, которым усиливали удар, звон металла, топот ног по утоптанной до асфальтовой твёрдости земле слышны были издали. Вокруг площадки с метлой и совком ходил отрок, время от времени что-то сметая с кромки почвы и редкой травы, и бежал высыпать в жаровню. Выбрав место поближе к забору и подальше от тренирующихся, аккуратно приземлилась и сняла заклятье незаметности.

— Здравы будьте, люди добрые! Князя бы мне повидать? — обратилась я воинам, слегка усилив голос магией.

Все замерли. Только что прыгали, бегали, рубились — и вот как будто неожиданно нажали кнопку «Стоп». Так и хотелось сказать: «Отомри!», но какой-то потный лохматый парень сделал это раньше меня:

— Хотен, забодай тебя комар, ты чего замер?! Быстро клещей собирай!

Повинуясь окрику, отрок побежал вдоль площадки, по пути сметая в совок выползающих из травы насекомых, чтобы потом высыпать их на горячие угли. Неплохо придумали, только к каждому двору такого мальчонку не приставишь. Надо срочно решать этот вопрос.

— Так где же князь?

Парни переглянулись, пожали плечами, кто-то, пользуясь нежданным перерывом, отправился к ведру с водой, стоящему в тени, кто-то вновь встал в пару, чтобы продолжить поединок.

— Его здесь не бывает, бабушка. Он у себя в подворье упражняется, — ответил тот же лохматый. — Там и ищи.

— А это чей двор? — оглядываясь по сторонам, полюбопытствовала я.

— Боярина Градислава Комова.

Однако, куда меня занесло! Интересно, зачем? Не верю я в случайности. Не верю!

— Бабушка, случайно не ты князя выхаживала после того, как его медведь подрал? — натягивая поднесённую Хотеном рубаху, спросил разговорчивый парень.

— Было такое.

— Может, и нам поможешь? — с затаённой надеждой спросил собеседник.

— О чём ты, вьюнош?

— Вылечи отца, бабушка! Век в должниках ходить буду!

— Толком говори, окаянный!

— Перед тем как князь в Камару вернулся, в городе смута поднялась. Дуда с Вишняковым кричали, что Акамира на охоте медведь задрал и что отец мой, Градислав Комов, хочет княжий венец захватить. Батюшка бросился усмирять людишек, увещевать глупых, но по дороге напали на него. Сопровождающих побили, самого по голове чем-то ударили, если бы не шапка бобровая, то там бы и остался. Но ранили так, что насилу ушёл и всё хворает после этого, — последние слова парень сказал, отвернув голову, чтобы я не заметила слезы, блеснувшей на солнце.

— Милый, да что же я сделать смогу? Не целительница я, — но, увидев, как опустились плечи парнишки, со вздохом продолжила: — Пойдём, посмотрю на твоего батюшку. Только учти, ничего не обещаю. Звать-то тебя как, настырный?

— Борил, бабушка.

— Так и есть — борец! — хмыкнула я и продолжила расспросы: — Сестра у тебя, говорят, есть?

— Есть — Велизара. Шестнадцать весен уже минуло, замуж бы пора отдать, но отец, вишь, занедужил. Не до свадеб сейчас.

Тем временем, незаметно за разговорами, подошли мы к невысокому боковому крыльцу.