Ах ты... дракон!

– Думаешь, это она нас чем-то заразила?

– Чем?

– Не знаю. Как в фильмах про оборотней. Знаешь? Если он тебя укусит...

Славка то ли поперхнулся, то ли фыркнул:

– Ты еще скажи в кино про зомби. Кого укусят, тот умрет и станет таким же.

– Другие версии есть?
– судорога, подергав по очереди все мышцы, откатилась.

Славка помолчал.

– Что-то в этом есть...

Угу. Выбор у нас есть. Интересный такой выбор. Помереть или превратиться в "неведому зверушку". Шикарно просто. Не знаешь, что и лучше.

– И кем мы станем? Кто у нас чешуйный? Змеи там... может, ящерицы?

– Они мелкие.

– Как раз по...
– ух, как голова кружится...
– по тебе. Хоть удерем. Они, говорят, в любую щель пролезут.

– Было бы так просто - она бы давно удрала.

Да, девчонка-то тут осталась! Значит, про всякие щелочки можно забыть.

– Может, кем-то покрупнее станем?

– Крокодилами? Динозаврами?

– Драконами.

Потолок опять надвинулся, и я торопливо закрыл глаза. Вот же мерзость. Драконами... Вот и договорились. До полного бреда...

Или не бреда... черт! Боль снова вгрызлась в тело, отобрав и слова, и догадки, и даже дыхание. Болллль... невы... невыносимая...

– Что? Макс! Макс, что?

Ответить удалось только спустя вечность.

– Ннне... не кричи... не... пожалста...

– Что с тобой?!

– Н-ничего... судорога... крутит.

– Я не понимаю...

– Я тоже, - сквозь зубы прошипел я, пережидая очередную судорогу.
– Сейчас...

Она все не отпускала - такое впечатление, что кто-то огромный решил выкрутить меня, как выстиранные простыни. Ноги, потом спину... шею... а голову, кажется, решил проткнуть. Или оторвать. Я все ждал, когда она кончится, сцепил зубы так, что во рту что-то хрустнуло, терпел и ждал...

Только она не кончалась. Жгла и жгла... огнем.

Потом что-то резануло по глазам - светлое, очень светлое.

– Макс!

И... и, кажется все...

Тесно. Давит. Плохо. Больно. Пло...

Тесно!

Твердое - скорлупа?
– проминается под ударом. Приятно. Смешно. Еще раз! Твердое ломается, разлетается в осколки, и что-то тяжелое рушится на спину. Неприятно. Ломать, ломать, ломать! Все тут ломать! Мешает!

Как хрустит. Нравится. Мне нравится. Еще ломать! Хорошо!

На спину падает что-то мелкое, светящееся-внутри. Поддеваю его носом. Смешной. Верещит и брыкается. Их тут много таких, мелких. Тускло светятся. Суетятся и кричат. Колются. Глупые.

А рядом есть еще один-как-я. Большой и внутри-горячий. Только он пока спит. Толкнуть?

Арраурррррр! Больно! Еще одна светящаяся-мелкая, что она делает? Больно! И горячая. Немного-горячая. Что ей надо? Не сметь трогать меня!

Отстань, плохая!

Твердое наконец ломается совсем, становится светло сверху. Здесь белое-хорошее, я с наслаждением окунаю в него голову... оно прохладное и мягкое. Хорошо. Нагрести бы его полные крылья. Но его так мало...

Искупаться не хватит. Обидно. Хоть подышать. Хииииииииии!

Мелкие не отстают. Суетятся и колются. Внутри-горячего хотят в глаз уколоть. Плохие. Уйти. Надо туда, где много белого-хорошего. Там... там, далеко-впереди. Там будет хорошо. Весело.

Внутри-горячий просыпается. Надо позвать его с собой. Тогда будет совсем весело. Веселоооо!

Огромный серебристый дракон неторопливо расправил громадные сверкающие крылья, запрокинул голову - и довольный рык раскатился над проснувшимся городом.

– Харрррау!

– ..таким образом, первого дракона сторожа засекла в три пополуночи, господин Поднятый Правитель города...

В этой просторной комнате - почти зале!
– по традиции не было ни единого ковра. Сам основатель традиции утверждал, что причина такой скудости обстановки в том, что негоже смущать роскошеством глаза сынов города. Но все знали, что коврами глаза помянутых сынов никак не смутишь - в северном городе ковры были даже в совсем бедных домах. А вот правитель их недолюбливает... поэтому распорядился выкинуть их, по крайней мере, из той комнаты, где ему надо думать.

– Первого? То есть были и другие?!

– Так точно господин Поднятый Правитель города. Выдвинувшись в квартал Веселых прачек...

– Погоди-погоди. Это не там, где?..

– Совершенно верно, господин Поднятый Правитель города. Ваша память, как всегда, выше всех похвал.

– Но это далеко не окраина. Раньше его не засекли?

– Нет, господин...

– Прекрати разводить этикет на рассвете. Иначе, клянусь Ульви, я отправлю тебя исследовать поголовье рыбы в Трасский залив! Так. Значит, впервые дракона заметили именно в квартале... хм, веселых Прачек?

– Точно так.

– И что дракону могло понадобиться в веселых заведениях? Кстати, какое именно заведение он... хм, осчастливил?

– Это действительно интересно, господин... э-э... господин. В означенном квартале пострадали многие дома, но полностью разрушенным оказался только один. Дом папаши Суни. Который, как установлено при обследовании развалин и опросам уцелевших, недавно был перепродан Видасу Терво.

– Да что ты. Нет, серьезно? Видасу-Две-Звезды?! Тому самому бандиту, который якобы погиб в результате "неправедных действий сторожи" полгода назад? Чей трехименный папенька нас жалобами просто затра... достал? Мол, убили мы его безвинного наследничка, напраслине поверили, арестовали ни за что, а он, несчастный, предпочел от срама утопиться, когда его через мост вели? Он?

– Точно так... господин.

– Вот никогда не думал, что буду благодарен дракону. А это точно Видас?

– Ошибки быть не может, господин. Труп прекрасно сохранился и замечательно пригоден для опознания. Он даже заморожен. И еще...

– Погоди. Труп Видаса-Две-Звезды... как прекрасно звучит, правда?

– О да, господин.

– Но продолжай. Что там с драконом вышло?