Ахиллесова пята

– Да нет, – вздохнул Иванов. – Итальянский у меня пока, к сожалению, на самом примитивном уровне. Начал было учить. Сам, для себя. Но времени просто катастрофически...

– На эти дела время всегда найти можно. И нужно. Главное здесь – уметь себя организовать. Запомни две очень важные вещи. Первое – каждый новый язык для тебя это удвоение твоего потенциала. Не только как разведчика, но и просто как человека. Уже хотя бы тем, что, уча иностранный язык, ты лучше познаешь свой родной. И второе – языки надо учить до сорока лет. Самое плодотворное время.

– А потом?

– А потом в основном остается только пользоваться тем, что успел выучить. Понимаешь, стопор какой-то идет на языки после сорока. И это не я один тебе скажу. Восприимчивость куда-то уходит. Память. У меня вот, лет десять назад, командировка была серьезная. В Румынию. Месяца три там пробыть предстояло. Ну, думаю, дай-ка румынский тоже освою. Тоже ведь из романской группы. А у меня по ним база хорошая, прочная. И что ты думаешь? Не пошел, ни в какую. Нет, конечно, читать, понимать речь устную – с этим, в общем-то, все более-менее. А вот слова складно складывать так и не начал.

Так незаметно, за разговором, они повернули направо, на улицу Святых отцов и остановились возле ярко горящих витрин первого этажа второго дома на ее нечетной стороне.

– Так... – Ахаян бегло, но внимательно огляделся по сторонам, – а теперь, Олег Вадимович, скажи-ка мне, как называется этот квартал, по которому мы сейчас с тобой фланируем? Неофициально.

– «Квартал антикваров»?

– «Квадрат антикваров». А точнее, «левобережный квадрат». И чем он славен?

– Лавками... соответствующими. Антикваров, – пожал плечами Олег Вадимович. – Барахлом.

– Барахлом! – язвительно передразнил его Ахаян. – Если бы ты только знал, какие вещи... с большой буквы... здесь иной раз всплывают на свет божий. Особенно во время так называемого фестиваля «Необычного произведения». А ну, пойдем заглянем. – Подхватив Иванова под руку, Василий Иванович почти силой втащил его за собой в дверь довольно большого антикварного магазина, занимающего весь первый этаж этого пятиэтажного дома, который вверху венчал элегантный легкий пентхауз.

Внутреннее расположение магазина и его планировка были весьма необычны. Точнее, здесь, на первом этаже этого жилого дома, был не один, а сразу несколько небольших магазинчиков, или салонов, которые располагались по обе стороны от просторного фойе, начинавшегося прямо от входной двери, и, плавно переходя один в другой, сплошной анфиладой тянулись в оба крыла здания. Заканчивалось фойе широкой лестницей, с десятком ступенек, поднявшись по которой можно было попасть на другой уровень первого этажа, где находились соседствующие стенами с антикварными салонами различные небольшие офисы, являющиеся филиалами и корпунктами каких-то туристических, телекоммуникационных и разных прочих фирм и компаний.

Ахаян с Ивановым, хоть и внешне неторопливо, но достаточно быстро – минут за пятнадцать-двадцать, не больше, – обошли салоны, вытянувшиеся вдоль левого крыла дома, и бегло осмотрели их, как могло бы показаться человеку непосвященному, довольно хаотически и бессистемно расставленное, развешанное на стенах и подвешенное к потолкам содержимое, представляющее собой столы, стулья, кресла, диваны, напольные и настенные часы, бра, люстры, подсвечники, скульптуры, картины, гобелены, гравюры и прочее, прочее, прочее различных эпох, стилей, школ и направлений. Олег по большому счету никогда не был большим любителем всех этих лавок древностей и их источенных временем бесценных сокровищ, ну, может быть, за исключением каких-то живописных произведений и иных предметов чисто художественного творчества и неутилитарной направленности. Тем не менее он покорно следовал за своим старшим товарищем, который, по всей видимости, проявлял к содержимому салонов больший если не пиетет, то, по крайней мере, любопытство. Впрочем, старший товарищ тоже особенно не задерживался возле выставленных экспонатов, в связи с чем обслуживающий персонал магазина, превосходно умеющий с первого взгляда отличать истинных ценителей и знатоков от прочей праздношатающейся братии, гордо игнорировал неспешно, но безостановочно перемещающуюся по анфиладному пространству пару.

В одном месте, правда, Ахаян остановил на несколько секунд своего молодого спутника и с легкой усмешкой произнес: «О, нашу „Матрену“ бы сюда». Он кивнул в сторону изящного круглого столика, сделанного из красного дерева с перламутровой инкрустацией в виде знаков зодиака и каких-то других незнакомых Олегу символов (и предназначенного, по всем признакам, для спиритических сеансов или каких-то иных оккультных целей), и, подойдя к нему, принялся с любопытством разглядывать лежащие на столе различные замысловатые предметы, относящиеся к той же тематике, среди которых Иванову почему-то прежде всего бросились в глаза стопка потускневших от времени старинных карт Таро и толстенный фолиант по хиромантии на немецком языке, чье название на обложке было набрано крупным готическим шрифтом. Хорошенько рассмотреть и определить предназначение остальных вещей Олег не успел – Ахаян, небрежно махнув ему рукой, уже направился в сторону выхода.

Выйдя из салона в фойе, старший товарищ повернул почему-то не направо, в сторону массивной входной двери, ведущей на улицу, а налево, и стал медленно подниматься по ступенькам широкой лестницы, заканчивающейся на втором уровне нижнего этажа здания, на центральной площадке которого, но не прямо, а сбоку, за загибом стены, так, что их не было видно снизу, из фойе, находились проем и раздвижные двери обычного домового лифта. Подойдя к лифту, он остановился и, полуобернувшись, с улыбкой в уголках губ посмотрел на сопровождающего его товарища младшего.

Младший товарищ, с удивлением посмотрев на лифт, повернул голову в сторону Ахаяна:

– Так сюда еще с жилых этажей спуститься можно?

– Логичное умозаключение, – нейтральным тоном ответил тот и нажал расположенную на линии пояса крупную бордовую кнопку.

Получив такой поддающийся многовариантной интерпретации ответ, Иванов слегка шмурыгнул носом и повернулся лицом к раздвижным дверям. После некоторой паузы, прислушиваясь к приглушенному гулу спускающейся кабины лифта, он, как бы между прочим, слегка небрежно бросил:

– К кому-то в гости едем?

На сей раз он никакого ответа не услышал, зато пару секунд позже, когда раздался характерный негромкий скрежет раскрывающихся дверей, увидел перед собой, сбоку, элегантный приглашающий жест суховатой изящной руки с длинными тонкими пальцами.

После того как оба товарища очутились в кабине лифта, та же рука нажала на специальной боковой панели самую нижнюю кнопку, с изображенной на ней цифрой 0.

«В подвал, что ли?» – подумал Иванов, но вслух задавать вопрос уже не стал.

– Сейчас все увидим, – словно прочитав его мысли, но как бы про себя протянул Василий Иванович и уже буквально через какие-то доли секунды сделал шаг в раскрывшийся проем дверей. – О, ты смотри, снова первый этаж... – в его голосе на этот раз звучало удивление, то ли искреннее, то ли притворное, не поймешь, – но уже жилые помещения. Чудно.

Это действительно снова был первый, нижний этаж дома, только на сей раз по бокам небольшого, но уютного холла, протянувшегося от лифта до двери подъезда, виднелись прямоугольные очертания входных дверей квартир, с привинченными к ним крупными, выпуклыми металлическими номерами.

Выйдя из подъезда, Ахаян и Иванов очутились в довольно просторном, вытянутом прямо вперед дворе и направились (вернее, направился начальник, а подчиненный послушно последовал за ним) чуть наискосок, срезая угол двора, в сторону едва заметного в уже практически полностью сгустившейся темноте проема арки, расположенной в одном из домов, которые сплошной вереницей протянулись с левого бока, перпендикулярно только что покинутому ими зданию.

– Во какие у них тут дома есть интересные. Веселенькие, – снова словно для самого себя констатировал сделанное открытие Василий Иванович. – Два первых этажа. А почему?