Академия "Алмазное сердце"

— Нет, — развратно шепнула она, покрывая поцелуями его лицо, — я скажу, что мне мало. Я скажу еще раз то, что твердила последние полчаса — возьми меня сейчас же, сию минуту!

— А если нет? — вкрадчиво поинтересовался Аргент, отвечая на ее поцелуи и заводясь не меньше, чем она.

— Тогда я сама возьму тебя! — выкрикнула Уна, и сама поразилась, сколько страсти и нетерпения было в ее дрожащем, бессовестном голосе.

Горячая головка его члена коснулась ее жаждущего лона, и Уна вскрикнула от первого же толчка, когда его член проник в ее тело — жестко, нетерпеливо. От чересчур острых ощущений ее тело было узким, упругим, Аргент застонал от наслаждения, которое доставило ему первое проникновение в жаркое, мокрое лоно девушки. Впрочем, эликсир действовал не только на нее. От яблочного колдовского запаха у Аргента уже кружилась голова, в висках шумело, и он уже не мог контролировать свое жгучее желание.

Обхватив Аргента руками, Уна сжалась, стиснула его бедра своими коленями, приникла к нему, ощущая лишь жесткие сильные толчки в своем теле, наполняющие ее удовлетворением и удовольствием. Любовники словно желали слиться воедино, стать одним целым — так крепко были переплетены их руки, так плотно прижимались друг к другу блестящие от пота извивающиеся тела. Их поцелуи, казалось, перестали быть просто поцелуями, а превратились в изощренную, бессовестную и откровенную ласку, такую же возбуждающую и приносящую удовольствие, как и проникновения, и от стонов любовников звенел воздух. Возбуждение было так сильно, что даже жесткие ласки Аргента казались Уне недостаточными, она кричала, извивалась и билась под ним, стонала, словно требуя еще и еще. Двигая бедрами, насаживаясь на жесткий член, Уна словно догоняла вкрадчивое, ускользающее удовольствие, и когда оно ослепительной вспышкой разгорелось, она вскрикнула и замерла, растворяясь в нем, почти потеряв сознание от невероятного наслаждения.

Глава 20. Нож Неправды

Уна проснулась от знакомого шелеста.

Этот звук — нежный и тонкий, перестук каменных полированных пластинок, — мог означать лишь одно: Аргент надел свою броню.

Сквозь опущенные ресницы Уна видела, как он неспешно собирается, приглаживает черные блестящие волосы, собирает последние пластинки, встраивая их в привычный узор, подзывает пантеру. В неверном свете единственной свечи, истекающей раскаленными золотыми слезами оплывающего прозрачного воска, было видно, что Аргент словно медлит, словно не хочет уходить, покидать спальню, в которой все еще витали сладкие запахи яблок и возбуждения, горячего пота. Он шагнул к Уне и она накрепко зажмурила глаза, притворяясь спящей. Аргент склонился над нею; девушка почувствовала на своей щеке нежное прикосновение его брони, окутывающей магистра черным блестящим облаком, Аргент поцеловал Уну в щеку и провел ладонью по ее лбу, словно желая стереть все тревожные и дурные мысли из ее разума.

— Спи, любимая, — произнес он тихо. — Спи.

Но едва двери за ним закрылись, как Уна подскочила, лихорадочно отыскивая свою одежду и серебряные крылья техноброни, в беспорядке разбросанную по комнате. Кое-как натянув пажеские штанишки и куртку, она всунула ноги в истоптанные, испачканные белые туфельки и бросилась вслед за Аргентом.

Но великого мага в коридоре и след простыл. Напрасно Уна отыскивала его следы, прислушивалась к ночной тишине — не было слышно ни пантеры, ни шелеста его плаща.

Сердце Уны трепетало в предвкушении недоброго.

В дверь Дерека она забарабанила обоими кулаками, не боясь, что ее услышат — она даже хотела, чтоб ее услышали, чтоб в темноте коридора сверкнули синие глаза пантеры, и Аргент вышел из полумрака, покачал головой и вкрадчиво произнес: «Нарушаете порядок, мисс Вайтроуз?»

Когда Дерек открыл, наконец, двери — заспанный, растрепанный, — Уна уже сходила с ума от беспокойства.

— Дерек, — шепнула она, дрожа от страха и недоброго предчувствия, — Аргент ушел. Его нет в академии. Он ушел так, словно попрощался. Дерек, я боюсь!

— Не может этого быть, — слабо возразил Дерек, натягивая, однако, на плечи серую форменную куртку. — Я сам слышал, как он вечером велел никого не выпускать с территории академии под страхом смерти. Ты слышала драку у ворот?

— Нет.

— Значит, он в академии.

Однако тревога Уны была так сильна — а возможно, Дерек и сам почувствовал что-то недоброе, — что он поспешил одеться, приколов на грудь свой новенький Орден Кочерги, и оба они направились к комнате Демьена. Что-то говорило им, что им втроем надо держаться друг друга.

— Демьен лучше знает, куда можно пойти в академии ночью, — пояснил Дерек, на ходу застегивая пуговицы, — чтобы незаметно выйти за ее пределы. Там и будем искать.

У Демьена было не заперто. Кажется, он вообще позабыл, что двери нужно запирать. Неслышно шагая по его комнате, Дерек смотрел под ноги и перешагивал через небрежно разбросанные вещи — парадные белые брюки Демьена, его шитый золотом жилет, испачканная в саже и крови батистовая сорочка, чулки, юбка и распоротый ножом некромага корсаж спасенной девушки…

Дерек застал принца за очень увлекательным занятием: в наспех разобранной постели, растрепанный, с взлохмаченными волосами и блестящей от пота спиной, разгоряченный, обхватив уставшую девушку, обняв ладонями ее груди, тесно прижав их друг к другу, он самозабвенно и любовно вылизывал ее соски, то ли не насытившись ее телом, то ли желая продолжить увлекательную ночь.

Девушка, прижатая к постели его весом, тяжело дышала и жалобно постанывала, раскинув бессильно руки на растерзанных подушках. Видно было, что Демьен выжал из ее хрупкого тела последние силы и она сдалась на его милость, как загнанная добыча, подчиняясь его ласке, позволяя ему вытворять с ее уставшим, обессилевшим телом все, что ему заблагорассудится.

С минуту Дерек молча наблюдал эту страстную и откровенную картину, чувствуя в собственной душе неестественную пустоту и покой. Ничего. Тишина и равнодушие. Чужие страсть, нежность, любовная жадность и трепет не трогали его, не задевали ни единой струны в его душе. И он не понимал, зачем в полутьме сплетаются два тела, зачем они льнут друг к другу так горячо и крепко, зачем руки принца стискивают бедра девушки, зачем он приникает к ней и отчего его подрагивающее тело напряжено, словно он дикий настороженный зверь, который не позволит своей добыче ускользнуть.

Впрочем, этот покой и равнодушие, наполнившие его душу, Дереку нравились.

Негромко кашлянув, он привлек к себе внимание принца. Его любовница с визгом прикрылась, уткнулась лицом в грудь Демьену, прячась, а сам принц, недовольный тем, что его потревожили и оторвали от приятного времяпрепровождения, поспешно поднялся, заматываясь в простыню.

— Тебя что, стучаться не учили, — грубо буркнул он, прикрывая наготу.

— Одевайся и пошли, — вместо ответа произнес Дерек. — Аргент ушел из академии. Уна беспокоится, что это что-то серьезное. Сам не чувствуешь разве?

Демьен внимательно глянул своими пронзительными серыми глазами в глаза Дерека и тотчас уловил нечто, что встревожило и его.

— Выйди, — велел он. — Я оденусь. Я сейчас!

Он наспех поцеловал встревоженную девушку, обещая ей вернуться вскоре, спешно натянул свои вещи, кое-как отыскал башмаки, и выскочил из комнаты вслед за Дереком.

Уна, вся дрожа от страха, дожидалась Демьена за дверями, приплясывая от волнения.

— Куда он мог пойти, — выпалила она, — чтобы незаметно покинуть стены академии? Есть тайный проход?