Академия безмолвия

***

"Эй, соберись давай. Соберись, кому говорю!"

Голос Джеймса внутри вывел меня из состояния полусна. Я встряхнулась, сосредоточилась, призывая силу. Огонь разгорался внутри неохотно. Я слишком устала, почти валилась с ног. Ночь казалась совершенно бесконечной. И мне...не хотелось прерывать эту картину, почти настолько же ужасную, как и трогательную.

Внезапно Лукас потянулся к лицу ректора, словно пытаясь поцеловать...и в первый момент я так и подумала, что это поцелуй. Но ректор тут же резко отшатнулся и вскочил, кровь из прокушенной сонной артерии выстрелила фонтаном, меня замутило.

"Давай, давай, к демонам сантименты, не время для обмороков, тяни!"

И я потянула, призвала из плетения огненные нити, вытаскивая их, оттягивая на себя. И в то же мгновения ощутила мощное постороннее - и одновременно, идущее изнутри -воздействие. Магия воздуха Джеймса, унаследованная от сэра Энтони Фокса, текла сквозь меня, более легкая, прохладная, словно бы шелковистая на ощупь.

Кровь ректора стекала по подбродку существа, оно застыло, затряслось, забилось на месте. Мы втроем - точнее, вчетвером, если считать Джеймса - оттягивали нити, каждый свою, распутывая, переплетая заново магический клубок. Мертвое тельце словно подернулось дымкой, стало почти прозрачным. Заклятие сопротивлялось, некоторые из нитей лопались с каким-то противным хрустом, словно насекомые под подошвой, мигом возвращая себе первоначальную структуру, но мы тянули, тянули, тянули...

Тварь исчезала, я уже видела только слабый человекообразный контур, слегка подернутый розоватой пеленой. Но нельзя было дать исчезнуть ему окончательно, тогда через месяц это все повторится, а силы были уже на исходе.

"Держись ”

"Держусь"

Тут я увидела Анну, которая, словно гигантский призрачный жук-скарабей катила перед собой огромный шар. Шар "пятой стихии".

– Отпускаем на счет "три", - искаженный неимоверным усилием голос Габриэля был почти неузнаваем.
– Один, два...

Нити, натянутые до предела, полетели назад, словно стрелы. Контур тела Лукаса стал на миг четким и ясным, почти...живым, но эта четкость тут же пошла волнами, словно гладь озера под воздействием штормового ветра. Сфера "пятой стихии" притягивала, впитывала свое подобие, переваривала, пережевывала, подстраивала под себя. Я снова нащупала крошечный шарик в кармане, вытащила его и швырнула в общее месиво.

То и дело из серой массы сферы показывалось то подобие руки, то ноги, то голова, гигантский шар катался по кругу, словно в невидимых руках великана, играющего с податливой глиной. Я опустилась прямо на влажную землю и не увидела - скорее, почувствовала, как Габриэль и Ларс присели рядом. Анна нависла над ректором - кровь остановилась, и он, бледный, сам точно призрак, не отрываясь, смотрел на происходящее.

Все закончилось довольно быстро. Шар снова приобрел ровное совершенство формы, однородность, матовую гладкость, и застыл посреди лесной дороги. Возможность отщипнуть от него кусочек вызывала где-то внутри рвотные позывы.

Все закончилось... наверное.

– Почему... почему я не додумался до этого?
– вдруг спросил ректор.

– Потому что вы были один, - ответила я.
– Даже самый сильный маг может не справиться, если он один.

Сэр Франц Лаэн посмотрел на меня, на парней - и вдруг улыбнулся, измученно, слабо, одним уголком губ:

– А я ведь прекрасно помню и Энтони, и Корнелию. Такие молодые, влюбленные и талантливые. Корнелия гордилась бы вами, Джеймс. И, вероятно, хотя их дороги с Энтони разошлись, была бы рада, что вы подружились с его сыном.

Я только пожала плечами. Сил думать еще и об этом у меня сейчас явно не было.

***

Мы-таки вернулись в свои комнаты, даже умудрившись ни с кем не столкнуться по дороге. Я нагло пролезла в ванную комнату вперед Ларса и мрачно обозрела собственное лицо. Лицо выглядело...отвратительно. Кроваво-синий распухший укус на щеке, мелкие царапины и ссадины, тени под глазами - сама не лучше зомби. Волосы и впрямь порыжели, но это было уже совершенно неважно. После умывания я рухнула в постель и собралась отключиться на сутки, не меньше, как в дверь раздался нерешительный стук. Пришлось сползать с кровати - кто бы это ни был, зомби, маги-заговорщики, королевский палач - почему вы просто не можете оставить меня в покое?!

Но за дверью оказался всего лишь местный целитель - мистер Слат Лабон. Смущенно кивнув, он протиснулся в комнату, таща за собой увесистый мешок с какими-то снадобьями и мазями. Следущие полчаса, не меньше, он колдовал над нашими с Ларсом покусанными и исцарапанными физиономиями и прочими частями тела, приводя их в негневящий небо вид. Уже уходя, очевидно, к Габриэлю и его поджаренной руке, он вдруг беззвучно ойкнул и протянул мне свернутый свитком лист бумаги.

Послание было от ректора. Мы с Ларсом склонились над ним, стукнулись головами и одновременно засмеялись, а потом Ларс порывисто обнял меня, и я вжалась лбом в его теплое плечо.

Печать безмолвия ректор обратно на нас так и не наложил, но говорить не хотелось. Послание мы прочитали каждый про себя. Ректор витеевато благодарил за содействие и настойчиво (то есть, без вариантов отказа) предлагал взять "небольшой" (дней на десять) отпуск, проведать родных, "пока все не утрясется". Что именно "всё" должно было утрястись и каким образом - не сообщалось. Два экипажа - для нас, а также для адепта Фокса - будут ждать пассажиров через полчаса у ворот Академии.

Нас отправляли подальше. Навсегда или действительно на десять дней?

– А если нас просто прибьют по дороге, как лишних свидетелей?
– мрачно спросила я Ларса.
– Что думаешь?

– Думать мне как-то затруднительно, - сказал Ларс, зевая.
– Каникулы, так каникулы. Только я на руке себе напишу "В случае смерти прошу не резусцитировать". А так, мне как-то уже без разницы, честное слово.

Мы не стали собирать вещи, а просто спустились вниз. Другие адепты шли на тренировку, и я вдруг с искренним изумлением поняла, что... не хочу уезжать. Что если по дороге нас действительно не убьют, не арестуют, не подвергнут изменению памяти - я буду дни считать до окончания этих десяти дней. В конце концов, у меня еще остались вопросы, а где я смогу получить на них ответы, если не здесь?

Появившаяся Анна обхватила Габриэля гибкими прядями за плечи, показала мне язык и растворилась в воздухе.

Ректор тоже возник словно бы изниоткуда - в отличии от нас он выглядел свежо и бодро, и ничто не выдавало в нем эту тяжелую бессонную сумасшедшую ночь.

– Это и правда каникулы, или вы нас просто убить хотите без лишнего шума?
– ляпнула я, а Ларс ткнул меня локтем в бок, и даже Джеймс что-то этакое простонал в голове.

– Вас не убьют, - очень серьезно сказал ректор.
– Академические экипажи приедут за вами через десять дней, максимум - две недели. Мне будет жаль потерять таких одаренных адептов, да и сэр Элфонт мне не простит, если вас, Ласки, не будет на курсе. Но печати неразглашения всего произошедшего наложить на вас я обязан.

– Эм, сэр, - робко сказала я.
– Леди Сейкен...при поступлении... наложила на меня одну такую... это на личную тему, ничего важного, правда. Вы не могли бы ее снять?

– Да, конечно, - рассеянно ответил ректор.
– Конечно...

Мы стояли у ворот, и вдруг я поняла, что мы с Габриэлем сейчас разъедемся. На десять дней или на две недели, или... а если навсегда? Даже не знаю, где он живет... Я повернулась к нему, и вдруг почувствовала, как земля закружилась подо мной, почти так же, как тогда, в лаборатории леди Адрианы. Словно сквозь толщу воды, я почувствовала, как чьи-то руки подхватывают меня, прижимают к себе. Габриэль... мне нужно спросить его, сказать ему, ведь той печати больше нет, мне обязательно нужно... Не отпускай меня, только не сейчас, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...