Академия четырех стихий. Волшебство на кончиках пальцев

— Дед, кажется, я влюбился… — произнёс, возвращаясь в своё любимое кресло напротив камина.

Максимилиан посмотрел на меня с доброжелательной заинтересованностью, сел напротив. Но мне показалось, что он напрягся. Беспокоится. Как всегда.

— И в кого же, мой мальчик?

— В Лесту…

— В лэри дей Соррен? — небрежно уточнил он и фыркнул. — Глупости какие. И что это взбрело тебе в голову?

— Это не глупости. Я серьёзно, — ощетинился я, и Максимилиан вскинул руки в примирительном жесте. — Она такая… красивая. Я хочу на ней жениться…

Дед помолчал. Задумчиво постучал пальцами по подлокотнику.

— Викториан, послушай меня внимательно, — наконец серьёзно произнёс он. — Селеста дей Соррен безусловно очаровательная крошка. Но она тебе не подходит.

— Почему это? — вскинулся я. — Если дело в том, что она не принцесса, то это нечестно. Леста сильна, как маг, её манеры безупречны, а семья богата, влиятельна и родовита…

Дед отрицательно покачал головой.

— Она никогда не сможет полюбить кого-то сильней, чем себя, — неожиданно произнёс он. — Огонь лэри дей Соррен будет разжигать в тебе худшее, сделает яростным, нетерпимым, и вскорости вы друг друга возненавидите.

— Ты ошибаешься…

— Нет, Викториан, тебе нужна девушка, которая сумеет усмирить твоё пламя, принесёт в душу мир. Кто-то вроде Александры Ингальской… — От упоминания о младшей сестре Нэта, которая всё ещё носила косички, я закатил глаза. Но Максимилиан сделал вид, будто бы этого не заметил: — А что до лэри дей Соррен… — задумчиво произнёс он. — Хочешь развлекаться с ней — развлекайся. Вы молоды, и тебе есть, что ей предложить. Но о большем и не помышляй.

От этих слов я подскочил с кресла, ударил кулаком по стене, да так, что она полыхнула.

— Но я люблю Лесту!

— Поверь, это не так, — спокойно парировал дед, затушив небрежным взмахом руки моё пламя. — Я сам любил и видел, как от любви пылал твой отец. Ты не любишь лэри дей Соррен и со временем это поймёшь и к ней охладеешь.

— Ты не можешь этого знать наверняка! — опять вспыхнул я и сам испугался своего приступа ярости, ибо пламя заволокло не только мои глаза, но и разум. Сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, усмиряя стихию, тихо, но твёрдо сказал: — Я женюсь на Селесте. Как завещано в семейных преданиях… Она моя дей гарриэль.

Дед окинул меня долгим внимательным взглядом и неожиданно улыбнулся, смягчился.

— Мальчик мой, давай не будем ссориться. Особенно перед балом, — вкрадчиво произнёс он. — Неужели ты собрался жениться прямо сейчас? Общайтесь, встречайтесь, я не запрещаю. А время покажет, кто из нас прав.

Я недовольно фыркнул и снова уселся в кресло.

— Хорошо. Но первые два танца во время бала я буду танцевать с ней.

— Если ты этого хочешь, пожалуйста. А потом тебе придётся отправиться в Серпентейлиум.

Я нахмурился.

— Что? Почему так быстро?

Дед отвёл в сторону взгляд, опять поджал губы.

— Дело в том, что мои разведчики час назад получили очень тревожные вести с границы. Туда нужно срочно отправить группу оперативников во главе с командиром не ниже В-ранга. Однако… — Он задумчиво потарабанил пальцами по подлокотнику. — На данный момент мои люди с подходящими рангами заняты. Свободна только твоя подруга Кассандра. Но она ещё не оправилась после серьёзной травмы, хотя и хорохорится. Боюсь, это задание может её подкосить…

Я вспомнил смеющееся лицо Кэсс, когда она давала жару парням на тренировках. Как она кидаясь на них быстро, как кобра, ловко уходила от ответных ударов и с какой отчаянной решимостью бросалась в самое пекло. И никогда, в отличие от других, не жаловалась на извечный страх, невыносимую боль и не просила её заменить. Дед подобрал Кэсс с улицы, и Серп был для неё всем. Она не отступится, если получит это задание. И пойдёт на всё, чтобы его исполнить. Даже умрёт.

— Хорошо, я согласен.

— Отлично, — вяло улыбнулся дед. — Особых проблем не должно возникнуть. Ты доминион, сумеешь отбиться. Но всё же будь на чеку.

Я кивнул.

— Когда будут детали задания?

— Я вызвал Кассандру в замок. Скоро она здесь появится, и мы всё обсудим.

Глава 22

— Мири, где тебя носит? — долетел до меня из коридора голос взволнованной Сэллы. — Места на трибунах уже переполнены! Меня посла… — Она резко осеклась, замерев на пороге кладовки, которую на время боёв переоборудовали в гримёрку. Вытаращила на меня глаза и глухо добавила: — Ого, а ты изменилась…

На мне красовалось роскошное голубое платье с совершенно нескромным декольте, длинными шифоновыми рукавами с разрезами от плеч до запястий и внушительных размеров шёлковым шлейфом, который был расшит золотыми лилиями и колосьями. А на ногах блестели хрустальные туфельки на умопомрачительных шпильках.

— Сэлл, ты нашла её? — В кладовку лиловым облачком влетела раскрасневшаяся Ари. Скользнула по мне мимолётным взглядом, пробежалась вдоль стеночки, заглянула в шкаф для одежды и изумлённо спросила: — Ну и куда она делась? Время почти на исходе…

Вместо ответа Сэлл указала рукой на то место, где я с изысканной массивной прической, закрывавшей половину лица, созданной стараниями лэрис Айрины и других преподавательниц, лихорадочно подкалывала жуткий подол булавками.

— А! — взвизгнула Ари и подскочила на месте от неожиданности. Прикрыла ладонями рот.

— Мири, это ты что ли?! Ты такая красивая…

Я оторвалась от своего занятия, подняла на них глаза и, сдув с лица магически завитые и удлинённые пряди, скорбно выдала:

— А толку?! Девчонки, это кошмар! Волосы закрывают обзор, я вижу нормально только одним глазом, ноги в подоле пугаются, рукава цепляются за палочку, а туфли ужасно давят… Как бы в подтверждение этих слов мотнула ногой, и высокий каблук зацепился за голубой шёлк. Чудом не грохнулась! — Как в таком виде сражаться?! — Девчонки озадаченно переглянулись. — Я сниму с себя этот ужас…

— Не смей! — опомнилась Сэлл. — Это же традиционный наряд воплощения водной стихии!

— Да, Мири, он был сшит на заказ и зачарован от износа и грязи каким-то очень известным портным и уже больше века передается от одной адептки к другой, — осторожно добавила Ари, а я поморщилась. Кажется, что-то подобное говорил завхоз, когда мне его выдавал. — Надевать это платье считается великой честью… — Она сочувственно на меня посмотрела и тихо сказала: — Боюсь, ты не можешь переодеться.