Академия для наследников

Из раздумий меня вывел ударивший в ноздри сладковатый запах. В комнате резко потемнело, чего ранним утром при солнечной погоде просто не могло произойти. Однако, взглянув в окно, я не увидела там ничего, кроме черного тумана, закрывшего обзор полностью. А потом из тумана появились две кроваво–красные точки, и я поняла: глаза. Страшные глаза, смотревшие на меня, словно из бездны, с каждым моментом приближающиеся к оконному проему с внешней стороны. Отшатнувшись, я бросилась прочь от углубления в стене и нечаянно хлопнула в ладоши. Тотчас загорелись факелы на стенах, но мне совсем не стало легче: чудовище снаружи сунуло огромную клубящуюся дымом голову в окно, у которого совсем недавно сидела я, а два других стали опорами для его гигантских рук. Окончательно испугавшись, я забилась в угол между камином и стеной и принялась молиться Жизни и Магии, чтобы со мной ничего в этой аудитории не случилось. Но, кажется, моим просьбам не вняли, потому что сверху, отражаясь от стен и потолка, прогремел незнакомый голос:

– Так–так–так, и кто это у нас тут такой? – а потом из угла, находившегося позади преподавательского стола, материализовалась тень еще одного чудовища. Имело оно ветвистые рога, передвигалось, как–то странно опираясь на ноги, словно колени его были вогнуты внутрь, а минимум одежды на теле, заключающийся в удлиненной набедренной повязке, создавал впечатление, что в аудитории появился демон. Ощутив, как вмиг вспотели ладони, я ухватилась за последнюю мысль особенно сильно. Святая Жизнь, неужели они все же нашли меня и пришли убить?! Я сдавленно застонала, но обоих чудищ это, кажется, только раззадорило: оконное нечто продолжило вплывать в комнату, а рогатый увеличился в размерах, словно питался моим страхом, и задвигался быстрее. Тут я не выдержала – закричала во всю силу легких. Кажется, сознание мое или сошло с ума, или начало постепенно покидать меня, потому что, помимо этих двух нечистей, я заметила еще одного: оно стекало крупными багровыми каплями с самого потолка, собираясь постепенно в лужу перед моими ногами. Я забилась в немой истерике и сползла по стене, от страха не в силах сделать ни одного движения. Темнота наполнила помещение, неизвестная субстанция впереди загородила видимость, показавшись странно знакомой. Она передвигалась гораздо медленнее рогатой образины, зато вид имела довольно устрашающий. Где же я могла видеть эту нечисть?

Вопрос решился сам собой, когда нечто проревело на всю комнату, проревело так, что затряслись стены:

– Морин – не трогать! Друг – Морин! Пугаешь Морин – грустит Пирожок!

Пирожок? Это Пирожок заслонил меня от тех двух страшилищ, что запугали до смерти? Как по волшебству, перед воплощенным духом мелькнула смазанная тень, а потом я оказалась в знакомых теплых объятиях, и голос Амона над ухом успокаивающе прошептал:

– Все, Морин, страшно больше не будет. Пирожок нас прикроет.

Почти в то же самое мгновение комната озарилась светом, и я, находясь в объятиях некроманта, зажмурилась оттого, насколько интенсивным он оказался. А потом прогремел голос стора Эвангелиона, проговаривающего заклинание на незнакомом языке. С трех сторон послышался оглушающий рев, перемешивающийся с замогильным воем, и я сжалась в объятиях Амона еще сильнее. Осмелившись открыть глаза, не сдержала сдавленного оха: Пирожок на глазах видоизменялся, точнее, его засасывало в воронку, вращающуюся над посохом, который держал в руках преподаватель высшей некромантии. Двое оставшихся существ также проверки не прошли: их ждала похожая с духом моего знакомого участь. А стор Эвангелион стоял посреди комнаты со сверкающими гневом глазами и ждал, пока порождения тьмы навсегда покинут ее. На мгновение мне показалось, что он сам сияет почти так же, как и оружие в его руках, но потом решила, что это обман зрения, вызванный перенесенным ужасом. Я и правда начала успокаиваться, стоило последнему клочку черного дыма стать поглощенным некромантом, а свету вновь вступить в свои права. Тогда–то и отметила, что позади преподавателя стоит с десяток студентов – все они оказались парнями – с любопытством и недоумением смотрящих на нашу с Амоном теплую компанию.

– А теперь, уважаемые суолы, догадайтесь, какой закономерный вопрос последует за столь неблагодарным использованием способностей? – спокойно, но со звенящей в голосе сталью поинтересовался старший некромант. – Кстати, я ведь обещал суоле Морин хороший прием на вашем занятии. А вы ее запугали хуже некуда. Как после этого она согласится еще раз прийти к нам?

– Что магу Жизни делать среди некромантов? – задал закономерный вопрос один из парней. – Пусть цветочки нюхает и траву выращивает!

– А то, суол Патрик, что у девушки, возможно, проявился дар к некромантии, и стоит обучить ее всему, на что мы способны.

– Да какой у нее дар? – фыркнул другой голос. – Испугалась темноты в кабинете, сущностей в подпространстве она не могла заметить!

– Может, стоит поинтересоваться об этом у самой суолы Морин? – справедливо заметил стор Эвангелион, после чего взгляды всех присутствующих обратились ко мне. – Итак, что вы видели, суола?

– Можешь не отвечать, если не успела прийти в себя, – Амон сжал меня еще крепче. От этого стало спокойнее, и я замотала головой:

– Нет, все в порядке…их было трое. Первый полез из окна – весь такой из черного дыма и со страшными красными глазами. Второй был похож на человека с козлиными рогами и копытами, почти без одежды. А Пирожка жалко–о–о… – внезапно заскулила я, ощущая, как отпускает напряжение, а из глаз начинают непроизвольно течь слезы.

– Невероятно! – потрясенно прошептали в кучке студентов. – Гедона и Пресквилля увидела!

– Я надеюсь, Генвар, Иссир, мне не нужно будет вам объяснять, что домашним заданием станет возвращение ваших подопечных из мира духов? – стор Эвангелион развернулся к группе студентов, и оттуда вышли двое парней среднего роста, которых я толком не успела разглядеть, поскольку находилась под потрясением. – Можете приступать прямо сейчас. Естественно, в подземелье, – не терпящим возражений тоном добавил некромант, и понурые студенты отделились от остальных, покинув аудиторию.

Амон заботливо проводил меня до первого попавшегося стула и усадил на него. Пытаясь совладать с трясущимися руками, я спрятала их в складках мантии. Все же потрясение оказалось слишком велико.

– А ей стоит обучаться некромантии? – неуверенно предположил один из студентов. Для меня сейчас все они были на одно лицо. Выделялись лишь Амон и стор Эвангелион – и то потому, что раньше я с ними общалась.

– Безусловно, – развеял чужие сомнения некромант. – А теперь и подавно.

– Ой, да ладно тебе, Гейл! – не выдержал мой блондинистый друг. – Ты на Морин страха больше нагоняешь своим хмурым видом, чем троица наших духов, вместе взятых! Давайте уже прекратим официальщину и приступим к нормальному занятию!

– Если ты настаиваешь… – полувопросительно–полуснисходительно отозвался преподаватель, и я была вынуждена резко поднять голову, чтобы посмотреть, что творится в этот момент с мужчиной: слишком уж лениво звучали интонации в его голосе, а я, честно признаться, привыкла к более сдержанному поведению.

Слух не подвел, и, помимо изменений в голосе, метаморфоза постигла и самого стора Эвангелиона: теперь он стоял в окружении своих студентов и заразительно улыбался. Сначала я даже опешила от подобного зрелища (добродушный некромант – нонсенс!), но потом припомнились его слова, прозвучавшие в то время, когда он провожал меня на факультет Смерти. Он ведь заранее предупредил, что то, как к нему привыкли относиться, и то, как он ведет себя с учениками, совершенно разные вещи. Выходит, имелась в виду дружеская манера преподавания?

Тем временем стор обвел взглядом присутствующих:

– А раз так, уважаемые, покажите суоле Морин, с чем ей придется столкнуться на наших занятиях, – и улыбка у него была такая довольная, что я сразу заподозрила подвох. Относящийся к парням, конечно. Поскольку те дружно взвыли и возвели глаза к потолку, что, очевидно, должно было означать крайнюю степень печали. Наконец кто–то сзади с надеждой произнес:

– Гейл, ну, может, сегодня повременим с вызовом духов с той стороны? К тому же, – голос окреп, поскольку со стороны преподавателя не раздалось ни единого протеста, – Морин наверняка ничего не будет понятно, если мы вот так, с бухты–барахты, станем демонстрировать ей домашние задания для третьего курса! Давай начнем с азов, все ей покажем, ты нам это засчитаешь в качестве практики, а девушка, тем временем, подтянется до нужного уровня!

Эвангелион, все еще улыбаясь, посмотрел на говорившего:

– Веревки из меня вздумали вить? Не выйдет…лучше признайтесь, что ничего не подготовили к сегодняшнему дню, потому что испугались собственной неопытности, несмотря на то, что я неоднократно показывал вам все стадии вызова.

В ответ раздался нестройный хор голосов:

– Это ж потусторонний мир, Гейл…

– Мало ли кто на призыв откликнется!..

Они бы так и продолжали гомонить, если бы некромант не посмотрел на устроившегося рядом со мной на столе Амона.