Академия для наследников

– Тикки, я буду рад посмотреть на самоубийцу, которая однажды решит поднять на тебя руку, – хохотнул некромант. – А теперь, будь добра, посмотри на Морин и определи, пожалуйста, какой частью демонической крови она обладает, раз с легкостью видит тебя в пространстве.

– Да демоница она, – возмущенно фыркнуло красивое нечто, – что ты еще от меня хочешь?

– Странная, выходит, демоница, когда оба родителя – люди, – не обращая внимания на явное нежелание феи сотрудничать, заметил Эвангелион.

Парням, наверное, в новинку было наблюдать полунемой диалог преподавателя с неизвестной женщиной, поскольку один из них – светловолосый вихрастый жердина – бочком подошел ко мне и тихо спросил:

– О чем спорят?

– Я ей не понравилась, – не стала скрывать я, – и она не верит, что я не демоница.

– Демоница? – удивленно вздернул бровь Амон, по–новому на меня посмотрев. – А больше Тикки ничего не говорила?

– Остальное не для некромантских ушей, – подумав, ответила я.

– Ругалась? – догадался парень.

– Почти.

От разговора с третьекурсниками меня отвлек серьезный голос Тикки:

– Дед или бабушка. Готова биться об заклад, что какой–то из дедов.

– А стихия? – кажется, внимание преподавателя и феи было целиком и полностью сосредоточено на мне.

– Не знаю… – пробормотала фея.

У меня создалось впечатление, что собственным ответом она недовольна, поскольку Тикки–Рё все еще продолжала изучать меня, с каждым разом становясь все более хмурой. Наконец она и вовсе подлетела ближе, совершила круг почета у моей головы, потом в бессилии развела руками:

– Такое ощущение, что ее хорошенько заблокировали. Девочка, ты вообще кто?

– Она тут? – вихрастый парень, похоже, заметил мое повышенное внимание к полету феи.

– Тут, – подтвердила я, а потом обратилась к фее. – Меня зовут Морин.

– Это я уже слышала, – недовольно отмахнулась дамочка и вернулась к Эвангелиону. – Интересно, что будет, когда она начнет способностями пользоваться.

Некромант на это не ответил ничего, только задумчивости во взгляде прибавилось. Междусобойчик мага и феи разбавил чей–то раздраженный голос:

– А давайте уже к занятию приступим? Мы же практику должны на Морин отработать!

Его горячо поддержали остальные, и парочке не оставалось ничего иного, как согласиться. Ох, каким же интересным оказалось для меня занятие! Я узнала, что те три духа, что материализовались в аудитории, несмотря на правила, относились к трем разным видам потусторонних существ. Тот туман, что напугал меня вначале, получил кличку Пресквиль и носил смешное название бубень и, как и другие образования своего вида, ничего, кроме страха, наводить не мог. Несмотря на кажущуюся безобидность, этот дух нисколько не уменьшил моего перед ним страха: темноты я продолжала бояться так же, как и раньше. Второй, козлоподобный, своим заклинателем был назван Гедоном и принадлежал к магоморфам – духам, способным по велению хозяина принимать любое обличие. А вот с Пирожком все казалось до банального просто: при жизни его душа жила в пекаре, поэтому и после смерти он привычкам не изменил, правда, немного преобразовавшись внешне. Его вид носил название выползень и являлся так же, как и бубень, одним из безобиднейших порождений потустороннего. С Пирожком, только узнав его подноготную, я, во что бы то ни стало, решила сдружиться, на что Эвангелион – Гейл, как он просил называть себя на парах – со смешком заметил, что тогда придется привыкнуть к свиданиям в подвалах с Амоном. Я бы смутилась, но веселое подмигивание последнего призывало на подтрунивания не вестись, так что стору я со всей ответственностью заявила, что изучение его дисциплины требует вполне реальных жертв, на которые я, так и быть, готова пойти.

– И куда это делась тихая мышка, испугавшаяся Дария? – по–доброму пошутил Амон, решивший взять надо мной негласное шефство.

– Сама удивляюсь, – не стала кривить душой я. – На меня иногда находит странное спокойствие. Ты и сам мог в этом убедиться, – и пожала плечами.

После занятия, распрощавшись с новыми знакомыми, я решила все же не прибегать к помощи тоннеля, несмотря на все попытки Амона затащить меня туда. Отговорилась, что соглашусь только после возвращения Пирожка.

– Кстати! – вспомнила я немаловажный факт, упомянутый стором Эвангелионом. – Как ты умудрился затащить Пирожка в лабораторию Воды? Это ж правилами запрещено!

– Ну, ты же ведь об этом не скажешь, – невинному виду принца Смерти можно было позавидовать.

– Я–то нет, а что насчет тех, кто видел размноженные тобой вестники? – резонно поинтересовалась я.

– И много ты еще этих вестников видела после того, как картинку рассмотрела? – насмешливо глянул некромант. Ничего не понимая, я лишь помотала головой. И вправду не припомню, куда мы дели магическую бумажку после того, как вдоволь насмеялись. – Все было продумано заранее: они испепелились, стоило студентам оценить изображение. До деканата или любого из преподавателей их просто не успели бы донести. Да, – он предвосхитил дальнейший мой вопрос, – не пойман – не вор. А полубезумным показаниям одного Дария вряд ли кто бы поверил – некроманты до мелких пакостей не опускаются.

– Но ты же опустился, – возразила я.

– А я вообще уникальная личность, – самодовольно заявил блондин, отчего захотелось от души треснуть его по черепушке. – Да ладно, Морин, не сердись, – примирительно продолжил он. – Но подруге своей о моих достоинствах все же расскажи… – и мне задорно подмигнули.

Я насупилась:

– Сам и расскажешь – на обеде! Мне ведь тащить ее за ваш столик теперь.

– Ну–ну, не куксись, – хмыкнул Амон. – Ребята с радостью тебя примут. Два обормота, выпустившие своих духов, тоже будут. Я больше, чем уверен: они уже морально готовы принести тебе свои искренние извинения. И мой тебе совет: веди себя так, словно за свой поступок они теперь у тебя в долгу. Кто знает, когда может потребоваться помощь сильного мага.

– А они сильные? – удивилась я.

– Конечно, – подтвердил Амон. – Пресквиль только на словах безобиден. А случись что – заполнит тебя изнутри едким дымом так, что не сможешь вздохнуть. Поверь, мучительнее смерти не придумаешь. Про Гедона я вообще молчу: поднимет на рога – мало не покажется.

– А ты, выходит, слабый маг? – удивилась я.

– Почему же, – хитро улыбнулся некромант. – Просто Пирожок является хорошим прикрытием, когда основную сущность необходимо скрыть.

Я задумчиво посмотрела на него, приложив палец к губам, а затем догадалась, что, будь рядом с Амоном сильный дух, это навело бы на подозрения о величине его магического дара. А кто у нас в королевствах является самыми сильными чародеями? Конечно, правители государств.

– Но тогда я, выходит, себя разоблачила, – расстроено признала я.

– Не будем это афишировать, – успокоил меня некромант. – К тому времени, как догадается Гейл, а догадается он обязательно, что–нибудь обязательно придумаем. Да и не из тех он людей, которые кричат о находках направо и налево. Он сначала все обдумает, обязательно придет к выводу, что пряталась ты намеренно, и предложит помощь из самых чистых побуждений.

– Мой советник сказал, что стор Эвангелион вроде как приглядывает за тобой, – вспомнила я слова Сойнера.

– Так и есть, – кивнул парень. – Просто при этом не мешает мне развиваться. Гейл – человек чести.

Когда он закончил фразу, мы как раз спустились на первый этаж, сопровождаемые десятками любопытных взглядов. Еще бы, золотая мантия – среди множества черных костюмов!

– Надо бы тебя приобщить к прекрасному, – задумчиво произнес Амон, оглядывая меня с головы до ног.

– В каком смысле? – полюбопытствовала я.

– Одеть подобающе, – пояснил некромант. – Если, конечно, не хочешь привлекать внимания.