Академия драконов для попаданки

И Карина защищалась изо всех сил, так, как никогда еще не дралась. Она била кулаками, пинала тварь, та уворачивалась, снова нападала, но Карина знала, что если даст хоть каплю слабины — ей конец. Тварь не позволит ей выбраться из схватки живой.

Наконец-то внутри нее снова возникла та самая сила, которая прежде позволяла защищаться. Видимо, порошок, который в нее сыпанули, поднял нужную волну ярости в ней. По венам потекла мощь, похожая на бесконечную лаву.

— Агаташ! — выкрикивала Карина то в одну, то в другую сторону, отшвыривая чудовищ и не позволяя им приближаться. — Агаташ!!!

Но они лезли и лезли, будто муравьи из разоренного муравейника — злые и готовые к атаке.

— Агаташ!!! — только и успевала выкрикивать она, откидывая тварей силовыми волнами.

Но потом откуда-то из тени вылезла тварь, которая никак не желала сдаваться. Она ломилась на нее, сколько бы Карина не пыталась ее откинуть. Будто ее крик мощи и отчаяния не пугали тварь.

Тогда, уловив подходящий момент, она бросила попытки справиться с ним криком и ринулась на чудовище со всей силы и сбила его с ног.

А потом принялась душить.

Она никогда не обладала мощными руками, крепкими бицепсами, и вообще не имела слишком хорошей спортивной формы. Но сейчас, видимо, адреналин делал свое дело — тварь даже не сопротивлялась. Просто лежала под ней, глядя широко распахнутыми глазами, губы шевелились, будто пытается что-то сказать.

Говорящее чудовище?

Что-то новенькое.

Хотя она уже сталкивалась с созданиями, которые могут общаться одними мыслями. Но где? Кто это был?

От пальцев, сжимающих шею твари потекло тепло, что-то трудно объяснимое и непонятное, будто давно забытый запах дома, только в ощущениях. Тварь продолжала что-то шептать, Карина не поняла — что происходит. Ведь чудовище не нападало. Почему перестало сопротивляться. Что оно бормочет? Что за тепло тянется от него к ней?

Она наклонилась ближе, пытаясь разобрать слова. Кто говорил мыслями? Летающие создания? Драконы? Но драконов не бывает. Хотя… вот таких тварей тоже не бывает, но она ведь есть. Или что?

Какие-то нестыковки.

Карина вдруг ощутила какую-то нереальность, иллюзорность происходящего. И в этот же момент картинка поплыла, стала размываться, будто на холст пролили воды, и краски растеклись.

Сквозь иллюзию леса стали проступать стены мрачного подвала, узкие окна под потолком, а до ушей, наконец, донеслась бесконечная цепочка слов:

— Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя…

* * *

Окончательно Карина пришла в себя, когда Аморин уже закутывал ее в одеяло. В подвале куча народа, какие-то люди в одинаковой форме с жезлами, на которых светящиеся магические набалдашники. Ильмию, Лазурита и папаню Аморина уводят вот эти самые люди, кажется зачитывают что-то вроде прав.

Рядом магистр Радэус, члены ареопага, участники конвента. Карина все это видела, как сквозь дымку и слышала звуки, будто через глухую стену.

Аморин повел ее из подвала, а когда она споткнулась, подхватил на руки и понес, уснула она прямо в его объятиях.

Когда открыла глаза солнце уже основательно клонилось к закату, разливая по комнате теплый, оранжевый свет, который, отражаясь на мраморном полу, заливает все уютом.

Рядом лежит Аморин.

Когда Карина попыталась встать, он тут же открыл глаза и спросил с тревогой:

— Ты как?

Карина прислушалась к себе.

На удивление, чувствовала она себя хорошо — сон снял остатки влияния магических порошков.

— В порядке, — призналась она.

— Как ты меня напугала… — с каким-то выдохом произнес Аморин и вдруг заключил ее в объятия.

Карина даже не поняла, как на это реагировать, но поддавшись какому-то глубинному инстинкту, тоже его обняла. По телу тут же прокатились знакомые волны тепла. Ах, да, она ведь по какой-то удивительной причине все еще дико возбуждается от его прикосновений. Даже после таких приключений.

— Аморин, я кажется была не в себе, — призналась она.

Дракон много значительно хмыкнул.

— Еще как была. Но я тебя спас.

— Ты?

— А ты сомневалась?

Карина проговорила, не сумев сдержать улыбку:

— В наших сказках девушек обычно спасают от драконов. Но что б героями были драконы…

— Значит я герой? — тоже улыбаясь спросил Аморин.

Спорить с этим было бы глупо. Похоже. Он действительно вытащил ее из каких-то жутких дебрей, в которые ее отправил его братец. Но как? Он что-то ей говорил. Это ведь был он?

Воспоминание пришло яркой вспышкой — к щекам прилил жар, а сердце пропустило удар. Слишком много событий за последние дни на нее свалилось. Перелет в новый мир, помолвка, конвент, семейка де Нэвариусов…

Но сейчас в памяти звучали единственные слова, которые буквально вытащили ее из кошмара, в который отправил ее Лазурит.

Карина подняла на Аморина взгляд и спросила, боясь услышать ответ:

— Аморин… там в подвале, мне показалось ты говорил…

Она замолчала, не решаясь выговорить это вслух. Ведь если его слова тоже были элементом иллюзии, она сейчас будет выглядеть полной дурой, к тому же станет очень больно, ведь сама она давно поняла, что именно испытывает к этому дракону-красавчику. К тому же он столько раз повторял о фиктивности их помолвки, что глупо надеяться.

28.2

Аморин коснулся ее подбородка, приподняв его так, чтобы она смотрела ему только в глаза. Его взгляд стал настолько теплым, что Карина даже вспомнить не смогла, когда видела его таким. Большой палец скользнул по ее нижней губе, мягко и ласково.

Дракон произнес просто:

— Я говорил, что люблю тебя.

Карину буквально током прошибло, слова рассыпались, впервые за долгое время она не знала, что сказать.

— Л-любишь? — наконец, с запинкой выдавила она.

— Да, малышка, — тихо сказал он. — Люблю. Люблю так, как может любить только дракон свою истинную пару, которую судьба подарила ему в фортуне на миллиард вариантов.

В груди Карины разлилось бесконечное и всеобъемлющее тепло. Она ушам не верила, когда он рассказывал все, что узнал о ней, о драконорожденных, о ее внутренней силе. Теперь ей стало понятно, чем именно она тогда откинула Ильмию и Лазурита, какой мощью. И что такое «агаташ». Правда ей предстоит еще крепко обучиться, как управлять и пользоваться ею. Может, если бы она могла это делать раньше, ее не похитили бы.

Когда Аморин закончил, Карина просто сидела с раскрытым ртом и хлопала ресницами.