Академия драконов для попаданки

— Погоди, успеешь еще, — сказал он. — Надо сначала дать ей взбеситься, чтобы Аморин поверил в наш небольшой спектакль. А когда она предстанет перед ним во всей красе, мы ее «обезвредим», как и собирались. А ты займешь ее место рядом с моим братцем. Тогда он, наконец, на тебе женится, и владение наследной частью у вас станет равноценным. Ну а дальше все по договору. Верно?

Лазурит послал василиске угрожающий взгляд, та закивала,

Папаня драконов снова проговорил:

— И все же, я бы не был так опрометчив. Не знаю что, но… Не понятно. На конвенте она говорила такие вещи что… Она не могла их знать, если бы не читала древних свитков. Но к ним доступ только у высших драконов и королевских семей. А она не похожа ни на тех, ни на других.

Лазурит отмахнулся.

— Совпадение.

— Не верю я в такие совпадения, — пробормотал папаня, сверля Карину таким взглядом, от которого снова в пот бросило. Да что этим чокнутым от нее надо? Что, не могла другую игрушку найти! Алчные змеюки!

Аморин, где ты!

Тут твои родственнички пытаются устроить над ней расправу!

— Да и дракозаль её какой-то странный, — продолжал папаня. — Не пойму. То ли акцент, то ли еще что-то. Будто она им давно не пользовалась. Но как так? В Шэоне говорят на нем каждый день. Это уж мне известно.

Теперь Карина испугалась уже не только того, что с ней собираются сделать, но и что узнают о ее иномирском происхождении, а потом и о промахе Аморина. Тогда у него будут проблемы…

Ох, блин. Ее тут казнить пытаются, а она думает, как бы Аморину не досталось. Вот уж женская натура.

Видимо, ее напряжение отразилось на лице, папаня сдвинул брови и проговорил, пристально глядя на нее:

— Смотри, затихла. Я же говорю, тут что-то не чисто.

Лазурит раздражался все больше, глаза сверкнули синим пламенем, ноздри раздулись, будто он решил обратиться в драконий облик прямо тут. Он фыркнул и достал из-за пазухи какой-то мешочек, шагнув в круг.

— Хватит болтать. Только время теряем. Какая разница, если совсем скоро она будет мертва? Ильмия ведь будет вынуждена защищаться, верно? — произнес он, наклонившись к Карине так близко, что она ощутила его дыхание у себя на щеке. — В этот раз ты не сможешь бороться, детка.

Ну вот вообще прекрасно.

Мелькнула мысль, что он снова попытается ее изнасиловать, прямо на глазах у этих двух. Но Лазурит только быстро развязал мешочек и сыпанул ей в лицо что-то зеленое, а затем быстро выскочил из круга.

— Готово, — сказал он. — Остается только ждать.

Карина закашлялась. Вкус и запах у порошка оказались похожи на душистый перец, глаза защипало. А потом что-то стало происходить. Все в ней закипело, кровь будто забурлила, превратилась в бурлящую лаву. Сознание очень быстро стала застилать какая-то красно-желтая пелена, а сама она с ужасом понимала, что теряет контроль над телом и разумом.

— Что вы со мной сделали?! — в отчаянии выкрикнула она.

Уже сквозь какую-то стену услышала насмешливое:

— Всего-лишь пыль гнева.

А потом она куда-то провалилась.

* * *

После того, как Аморин побывал в комнате и в амфитеатре, но не нашел Кари, в груди что-то тревожно екнуло. Она не могла далеко уйти — в конце концов, крыльев у нее нет, улететь не могла.

Он оббежал несколько этажей прежде, чем в лаунж-зоне нашел Сальвию. Та любезничала с представителем ареопага — крупным черноволосым драконом, судя по всему, земли.

Чувствуя, как пульсирует каждая частица, Аморин подбежал к ним и торопливо поприветствовал:

— Мое почтение, мастер, — сказал он, плохо скрывая тревогу. — Сальвия, видела Кари?

— Дэ Нэвариус, — возмутилась василиска, сверкнув глазами и сделав такое выражение лица, от которого он должен был рассыпаться в извинениях. Но он не рассыпался. — Где твои манеры? не видишь, я разговариваю с представителем ареопага.

Аморин зарычал, ему вообще сейчас не до манер и любезностей.

— Сальвия, мне некогда, — прохрипел он. — Видела Кари или нет?

Василиска возмущенно раскрыла рот, видимо, чтобы снова отчитать его, но мастер ареопага перебил ее.

— Дэ Нэвариус? — спросил земляной дракон. — Значит, вы сын Гатира дэ Нэвариуса?

— К сожалению, — согласился Аморин. Еще о семейных дрязгах ему сейчас разговаривать не хватало.

Земляной дракон многозначительно хмыкнул и произнес:

— У вас нелады? Хм, тогда не удивительно, что вы не в курсе, что он один из членов ареопага.

От лица Аморина отлило тепло. Какого аспида?! Папаня в ареопаге?! Как он туда вообще пролез?! Да если бы он знал, в жизни не пустил бы Кари на этот долбаный конвент, пусть даже его бы и исключили из Шэона!

Если он здесь, то Кари в опасности. В прямой опасности. Папаня ведь видел списки участников, значит знает, кем Кари приходится ему. А значит…

Долбаные вепри…

Сальвия, видя, что происходит что-то куда более серьезное, чем заискивание перед ареопагом конвента, проговорила осторожно:

— Ну, вообще Кари стало душно. Она вроде на террасы побежала.

Больше Аморин не слушал, потому что бежал со всех ног к этим самым террасам. Он должен сказать ей, должен рассказать все — о ее предках, ее силе, ее настоящем мире. Но больше всего ему хотелось сказать ей о своих чувствах, в которых он сам, наконец, разобрался.

Истинная пара.

Его истинная пара.

Одна на миллиард.

Но когда выскочил на террасы, те оказались пусты. Только утопающие в зелени лавочки и вазоны.

Предчувствие беды сжало внутренности ледяной лапой — что-то случилось. Непременно что-то случилось. Он чувствует запах тревоги в воздухе. Присутствие папани на конвенте — слишком жирное совпадение, чтобы совпадением быть.

А потом он увидел следы оранжевого порошка на брусчатке и едва не застонал — сонная пыль.

Ее похитили.

Глава 28

Он сам не понял, как и по каким следам гнался. Просто чувствовал, просто ощущал едва различимы запах той, что предназначена ему самой жизнью, самой судьбой. Он мчался по переходам и коридорам, натыкался на участников конвента, они что-то кричали ему вслед, но Аморин не слышал. В голове пульсировало только одно — Кари.

Его Кари.

Аморин не знал, как долго носился по этим коридорам, но когда какое-то дремавшее доселе чутье привело его в подвал, он попросту замер, не понимая, как реагировать.