Академия Иммерсии: Портал судьбы

«Не боись, Бро, — ответил ДраКоша, демонстрируя широким зевком желание спать, — Тебе достался хороший зверь, я это чувствую. Мы поладим! Давай спать!»

Я, оглядев комнату, понял, что на часах уже было глубоко за полночь, а Марк, видимо, не добившись от меня никакой реакции, улегся на боковую. Ассаны также в комнате не наблюдалось, и я, уронив голову на подушку, под тихое мурлыканье котоящера сбоку и нежное урчание волчонка изнутри, моментально вырубился, провалившись в чужой сон, посвященный собственной персоне.

***

Сара, вернувшись из комнаты парней, еще долго не могла уснуть, ворочаясь на своей кровати. Взгляд бесцельно разглядывал потолок, паутинка трещин в краске которого создавала при свете луны замысловатые лабиринты. События последнего часа вихрем кружились в её голове, разрушая всю ту логическую цепочку, что она так тщательно выстраивала. Процесс обращения Леонида, который девушка случайно застала, его кардинально черная шерсть выросшего на ее глазах хвоста и то необычное существо, что наехало на Марка — всё это заставило пересмотреть свои предыдущие выводы. Попаданец теперь уже точно не мог быть скрывающейся принцессой, а это означало, что в ее списке осталась единственная кандидатура — Лия. «Вот уж правду говорят, хочешь что-то надежно спрятать — положи это на самое видное место, — подумала Сара. — Она даже с именем не стала заморачиваться! Смена цвета волос и кожи вполне объяснимы, но что за магию применила эта девчонка, что так кардинально изменила ее ауру?». Будучи профессионалом в постоянной смене облика, Сарассис прониклась уважением к мастерству маскировки Лианы и решила непременно выведать потом секрет этого заклинания.

В данный момент ей нужно было определиться с дальнейшими планами на свою жизнь. Ей ничего не стоило обманом выманить принцессу за стены Академии и получить за нее соответствующую награду. Да чего уж там, она вполне была способна принести заказчику и ее голову. Причем, отдельно от королевского тела. Однако, мотивация Сарассис за последние дни кардинально поменяла свои полюса. Ее главной целью теперь была не принцесса, а голова ее бывшего босса, желательно отделенная с максимальной жестокостью от лживого тела этого проклятого питона. Пускай за нее никто не заплатит, но жажду мести и боль утраты она вполне была способна притушить. А деньги? А зачем они ей теперь? Сара вступила на преступный путь под крылом Мастера только с единственной целью — обеспечить своей сестре доступ к самым дорогостоящим методам лечения. Со смертью Алиндеи она потеряла потребность оставаться на этом пути и решила, что пока продолжит учиться под личиной Ассаны. К тому же, по воспоминаниям Лорена, Мастер и не собирался делиться с ней наградой.

Больше всего в данный момент Сару тревожили дальнейшие намерения Мастера. Она знала, что тот готов на всё ради достижения своих целей, и если Лия действительно является той самой принцессой, на которую он положил глаз, опасность для её жизни возрастала с каждым днём. Сара понимала, что не может оставаться в стороне, но в тоже время осознавала, что должна быть рядом с девушкой. Вовсе не для того, чтобы ее защитить или, не дай Единая, сложить за нее свою голову. Она будет крутиться возле Лианы с одной единственной целью — сорвать Мастеру его планы, когда тот появится рядом. Встретиться с ним на поле боя и свершить справедливую месть! А вот что делать после этого? Сара решила отложить этот вопрос на будущее. Если все получится так, как она задумала, после смерти Мастера можно было бы занять его место. Хотя, познав радость обыденной жизни и общения со сверстниками, Сарассис уже не была уверена, что жаждет вновь окунать руки в чужую кровь ради денег. К тому же, она чувствовала, что ее внутренняя кобра все чаще подает ей сигналы о том, что пятнистый питон Марка соответствует ее критериям для выбора пары. Наги, в отличие от остальных рас, редко создавали пары на всю жизнь, предпочитая непродолжительное сожительство с целью воспроизводства. Однако, если человеческая и животные половинки змеелюдей сходились в своих романтических предпочтениях, то Единая с удовольствием благословляла эти браки на всю оставшуюся жизнь.

Мысли плавно перетекли на ту Ассану, что в данный момент находилась в стазисе и с чьей судьбой она так до конца и не определилась. Сара также решила отложить этот вопрос на потом. Все равно доступа к телу Ассаны у нее не было. Мысли о предстоящих действиях медленно убаюкивали её, и она, наконец, смогла закрыть глаза. Сара знала: впереди её ждут тяжёлые испытания, но мысленно и духовно она была к ним готова.

***

Долми сидел на полу в небольшой комнате без окон, связанный, избитый и ощущающий себя полнейшим неудачником. Покрытая синяками спина чувствовала холод влажных стен из подгнившего бруса, который казался ему предвестником близкого конца. Пожилое сердце волка билось неровно, словно пытаясь нарушить монотонное течение времени в заточении. Каждый удар о ребра напоминал о неудаче, о том, как он подвел свою королеву. А ведь до границы северных кланов оставалось всего два дня пути.

Долми всегда считал себя внимательным и осторожным, многие годы вкладывая основы этого в головы собственных учеников, но одна маленькая досадная ошибка стоила ему свободы. Целый месяц ему удавалось продвигаться незамеченным через центральные земли Лунории, и старый учитель излишне расслабился. Накануне он увлекся изучением следов северного зубра — зверя настолько редкого, что его существование многие относили к легендам. Забыв о предосторожности, поймав подзабытый азарт охотника, Долми следовал по следам, погруженный в мысли о возможности доказать существование этого существа. Именно в этот миг, в глуши, его неожиданно окружила группа воинов Канцлера.

Они напали из засады, воспользовавшись моментом, когда Долми перешагнул через замерзший ручей, обрамленный кустами густого терновника. Первый удар пришелся по спине, от чего старый волк едва не потерял сознание. Он пытался защититься, отразить нападение, но превосходящие силы врага и неожиданность атаки сыграли против него. Борьба была недолгой; его скрутили, щедро пиная при этом ногами, забрали артефакт восприятия и связали, нацепив противооборотный ошейник. Старика буквально волокли сквозь заснеженный лес, пока они не добрались до отдаленного поста на одной из дорог, где находилась видавшие виды застава между землями двух кланов. Долми вспомнил, как бессильно висел между двумя воинами, извлекшими его из леса, разглядывая капли крови на снегу, что стекали из рассеченной его брови.

Комендант даже не стал его ни о чем спрашивать, лишь ехидно отметив, что Канцлер щедро одарит его за подобный улов. Старый волк осознал, что его жизнь для этих предателей короны не стоит и тана. Комната, в которую его бросили, пахла сыростью и плесенью. Она была маленькой, с подгнившими брусьями в качестве стен, которые когда-то, возможно, служили уютным убежищем для кого-то другого. Но теперь она грозила стать его последним пристанищем. Помимо синяков на теле Долми чувствовал каждый порез и ушиб, оставленный твердыми сапогами его похитителей. Артефакт восприятия, сорванный с шеи старика, его тонкая связь с королевой, теперь находился в руках врагов.

Сидя на холодном полу, Долми пытался собрать воедино свои мысли, стремясь найти выход из безвыходной ситуации. Он знал, что его задача была важна, что от его успеха зависела судьба всего королевства. Но сейчас, связанный и бессильный, он лишь мог винить себя в том, что позволил одной маленькой увлеченности стать причиной собственного падения. «Прости меня, моя королева» — прошептал он в тишину своей камеры, закрыв глаза и пытаясь найти крохи утешения в воспоминаниях о доме. Тишина комнаты нарушалась только его тяжелым дыханием и далекими, едва уловимыми звуками, доносившимися извне. В каждом шорохе, в каждом скрипе старого строения Долми видел надежду на спасение, хотя разум подсказывал, что шансы на освобождение давно пересекли нулевую отметку. В старом сердце боролись отчаяние и вера. Вера в то, что существует хоть какой-то шанс изменить ситуацию.

«Может быть, если бы я был моложе, если бы мои ноги не подводили меня в самый решающий момент… Но нет, обвинять старость — бессмысленно» — мысли старика блуждали, пытаясь найти оправдание своему провалу. Он помнил о множестве схваток, которые выигрывал благодаря опыту и мудрости, но именно этот последний поход оказался для его мастерства камнем преткновения. Каждый раз, когда Долми думал о королеве и о своей задаче, которую не смог выполнить, его сердце сжималось от боли. «Я поклялся защитить ее и ее семью, и теперь… без камня… я даже не буду знать, жива ли моя королева» — с горечью признавался он сам себе.

Вдруг дверь его тюрьмы с тихим скрипом начала двигаться, впуская струю свежего воздуха в затхлое помещение. Залитые кровью глаза плохо видели в темноте, и Долми напрягся, ожидая, когда вражеская рука отправит его в последний путь. Тем неожиданнее оказался едва слышный шепот, раздавшийся возле его уха.

— Учитель! Вы можете двигаться?

В молодом голосе Долми послышались знакомые нотки, но он никак не мог вспомнить, кому он принадлежит. Пытаясь разглядеть собеседника, он ощутил, как его конечности были избавлены от веревок, ошейник на шее расстегнут, а сильные руки помогают встать.