Академия магии на дистанционке
Шрифт:
– А где моя порция?
– спросил Малкольм, когда я закончила.
– Что?
– Я же член жюри. Моя порция где?
Следом за ним из гостиной выглянул Ося и клянусь, на его морде читался тот же вопрос.
– Ты что, забыла сделать порцию для меня?
– Я. ну.
Нет, кажется, все же опозорюсь.
Пора признаться самому себе: к Анастасии его тянет. Тянет сильно, почти непреодолимо.
Она умненькая. Малкольм, конечно, ругает адептов, но в основном чтобы не расслаблялись. Откровенно тупых мало, таких, как Генри Нолан, чуть больше, но тоже не критическое число. Но все
Кто-то подпалил кота, кто-то занавески. Один бедолага сжег сарай, а ещё двое умудрились расплавить МагПады прямо во время пары. И это только за последнюю неделю! Асей можно гордиться.
Она веселая. Неделю назад Малкольм с удивлением осознал, что ему. интересно? Интересно вставать утром, спускаться вниз и смотреть, что там наготовили питомцы. Интересно наблюдать за ней на лекциях. За тем, как Ася грызет карандаш или задумчиво чешет растущие рога. Порой он чувствует себя шестиклассником,испытывая непреодолимое желание подергать ее за хвост. Или просто поиграть с острой стрелочкой.
Ему интересно с ней разговаривать. Ему, Малкольму Кригану, который всю жизнь думал, что ненавидит общение. И людей.
И она красивая.
Это бесит. Или радует, он ещё не определился. Красивая и необычная. Блондинка с рожками и хвостом, худенькая и невесомая. С острым носиком, который часто морщит, когда у нее что-то не получается. С большими глазищами. Оца по-домашнему симпатичная в теплой пижаме и нереально красивая в том платье.
А еще она дочь Братиса. И это проблема, у которой нет решения.
Дочь Братиса - последняя, в кого стоит влюбляться, но Малкольм все же влюбился.
– Ты забыла про тартар! Мне! Я тебе помог, я тебя спас, я тебя приютил, я тебя учу, а ты пожалела мне горсточку мяса!
– Да хватит смотреть на меня, как Ося, которого забыли покормить!
Ося рядом вздохнул не менее возмущенно. Как это так, ничего не осталось для маленького тролля? И что, что он всосал миску теста и банку сливочной пасты? Мяса-то еще с утра не ел!
– Я так расстроилась, что забыла. Когда я собиралась делать бриошь, я держала в уме, что нужно отдать курьеру девять штук, а одну оставить дома. А потом Ося все съел, я расстроилась и эта порция вылетела из головы! Завтра привезут свежее мясо, и я приготовлю тазик тартара! Огромный тазик, клянусь!
– Вот завтра свою оценку и получишь, - пробурчал он.
– Вообще я надеялся, что ты приготовишь тартар, я открою вино,и поговорим.
– О чем?
– Да так. Есть о чем.
Больше, чем людей, Малкольм ненавидел все эти брачные игры. Полунамеки, случайные поцелуи, висящую в воздухе неловкость. Кто бы знал, от скольких проблем его избавила прямолинейность в отношениях с людьми и нелюдями. Хотя иногда она эти проблемы добавляла.
Прямолинейность хороша, когда ты говоришь девушке «ты мне интересна». А не когда его величеству «ну ты и мудак».
Он все же открыл вино. В гостиной на столе стояли готовые к употреблению блюда других участниц. Насчет тартара Малкольм все же вредничал, потому что поживиться было чем. Только в
нескольких коробках оказалось нечто несъедобное на вид и запах. В большинстве своем конкурсантки постарались.– Садись, - кивнул он на стул.
– С чего хочешь начать?
– Это ведь неправильно. Вы должны пробовать и оценивать без моего участия.
– Если я все это сожру или хотя бы попробую,то повторю подвиг тролля и пойду тошниться в садочек. Не уверен, что этот конкурс переживут все члены жюри. Давай, садись, смотри - блинчики с икрой выглядят вполне ничего.
– А это что?
– Она сунула нос в одну из коробок.
– О, это Дарины, это дес...
Ася как-то странно замерла над коробкой.
– Что такое?
– спросил Малкольм.
– Нет, ничего, просто. она говорила, что готовит клеврандский десерт.
– И что?
– А приготовила карамелизированные баклажаны. С томатами и сливочным сыром.
– Может,тоже передумала. Или у нее что-то случилось.
– Да. Может.
Иногда ему очень хочется влезть в жизнь Анастасии, проверить каждую ее подружку и послать далеко и надолго парочку особо наглых. Но Малкольм вспоминает, куда сам посылает тех, кто пытается диктовать ему, кто друг, а кто враг,и желание быстро пропадает.
– Так о чем т. вы хотели поговорить?
– спросила Ася.
Он слегка отвлекся, наблюдая, как оца ест паштет. Намазывает его на хлеб, льет сверху варенье, перекладывает остатки в тарелку, а коробку дает облизать счастливому до одурения Осе.
– О том, что было после конкурса.
Она перестала жевать и покраснела.
– А нужно об этом говорить?
– Нет. Будем ходить вокруг друг друга с грустными глазами до тех пор, пока у меня не начнется старческая импотенция, а у тебя - склероз.
Оца поперхнулась паштетом и сделала несколько больших глотков вина.
– Ты всегда такой... прямой?
– Да. А какой смысл в том, чтобы делать вид, будто ничего не происходит? Ждать, когда что- то сложится само? Под влиянием случая?
– Прям как папа. Он тоже не любит милые совпадения.
Еще бы разведчик их любил. Хотя сравнение с Братисом слегка покоробило. Сегодня ему вообще не хотелось напоминать себе, чья дочь сидит напротив, пьет вино и подкладывает троллю вкусняшки.
Ему хотелось ее.
– Хорошо,и что я должен сделать? Пригласить тебя на свидание? Связаться с твоим отцом и спросить разрешения.
– Нет!
– вырвалось у Аси.
Малкольм усмехнулся. Да, Братис не придет в восторг.
– Тогда что мне сделать?
– Я не знаю.
Будем это считать за «что хочешь».
До сих пор он сознательно выбирал ни к чему не обязывающие отношения с девицами, имена которых не всегда запоминал. Он не планировал свидания и считал, что взрослый человек противоположного пола способен разобраться, нужны ему такие отношения или стоит поискать в другом месте.
Анастасия. нет, ее сложно было назвать маленькой, скорее иначе воспитанной. Так бывает, когда девочка растет на примере счастливой семьи, которой Малкольм никогда не видел. Ей не подойдет необременительный роман, а он не уверен, что способен на большее.
Однажды, возможно, Малкольм сделает ей больно.
Но сейчас-то он может ее поцеловать. Почувствовать на губах вкус вина, запустить руку в светлые локоны. Погладить ещё маленькие рожки, притянуть к себе с такой силой, что не удержавшись рухнуть на ковер и целоваться уже там.