Академия Полуночников 4. Слеза вампира

– Понимаю, – несмело кивнула я. – Просто поцелуй. Пожалуйста.

Последнее словно скользнуло на губы потерянным шепотом. Кровать прогнулась под его весом, скрипнула, не выдерживая напора. Теплая ладонь коснулась моей щеки. Подушечки пальцев обрисовали шею.

Закрыв глаза, я подалась ему навстречу и прильнула к его губам. В этот момент я дышала им, я жила каждой клеточкой его тела, и я…

Позволила Персиди углубить этот поцелуй, одновременно ощутив тяжесть его тела, жар его плоти. Две футболки, теплый плед между нами. Мне казалось, что не было ничего. Словно все оно пропало разом, а мы зависли душа к душе, обнаженные чувствами, не кожей.

Знала ли я, как тонка запретная граница? Знала, понимала, осознавала с каждым ответом на его поцелуй. Пульс участился. Дыхание стало шумным, порывистым, не моим. Плед все же был откинут в сторону, а я обвила блондина ногами, помогая ему перенести нас выше.

Опасная грань, которую мы уже начали переступать, заканчивалась прямо здесь и сейчас.

– Ничего не бойся, – жаркий шепот, простые слова.

– Я люблю тебя. – Лишь губы по коже, ни звука в комнате.

– Ты мое затмение.

Страшный грохот обрушился на соседнюю стену. Казалось, закачался весь особняк, заходила ходуном мебель, задрожали деревянные полы. Но то были не шторм и не ветер. То был…

– Эй, не забывайте, что вы тут не одни! – раздался в ночи недовольный голос Нирэла.

Хотя какая уж тут ночь? На Темной стороне в академгородке при Академии Полуночников все время стояла беспроглядная темнота, но время уже близилось к рассвету.

С трудом оторвавшись друг от друга, мы были оглушены собственным дыханием. Мозги кое-как возвращались на место, но это у меня.

– Я его сейчас убью! – прошипел Персиди, тяжело дыша.

И я знала, что может. Даже сомневаться не станет. Но это ведь был наш Нирэл, хоть и та еще заноза в заднице. Мы были обязаны ему хотя бы тем, что он еще не сдал нас Кенри, не говоря уже о крове и питании.

– Не надо, иначе нас выставят отсюда вон и нам придется тратиться на еду и ночлег, – воззвала я к благоразумию Бэкрива.

Блондин приглушенно рассмеялся. Его подрагивающий живот то и дело прижимался к моему, слегка придавливая.

– С тобой не пропадешь. Экономика должна быть экономной?

Я не ответила. Вместо этого поцеловала его в кончик носа. Затем в щеку, не давая поймать свои губы, а в конце и вовсе укусила за подбородок. Игра успокоила его, но вовремя остановиться снова не получилось.

Хотя я пыталась. Все, что мне оставалось делать в эти четыре дня, – это обтачивать острые углы между этими двумя. Причем если Персиди был в своем праве, то Нирэла буквально выворачивало от каждого нашего касания. Или улыбок. Или объятий.

Болезненные насмешки над собой. Обреченные или ироничные взгляды. Я понимала все, видела все, но не могла ответить взаимностью. Да и не верила в его любовь.

Нирэл Дарквуд обладал отличным даром убеждения. И этот дар он умудрился применить даже к себе.

Отыскав мои губы, Персиди вновь углубил поцелуй, явно намереваясь продолжить начатое. Шаловливая ладонь бесстыже скользнула на внутреннюю сторону моего бедра, но я поймала его руку.

– Он прав, нам не стоит… здесь, – едва слышно произнесла я, усилием воли оторвавшись от его губ.

– Саламандрочка, не истязай меня, – проговорил он будто севшим голосом.

– Я не истязаю, но он прав. Мы здесь не одни. Давай-ка лучше поспим, пока еще осталось немного времени. Сегодняшний день будет тяжелым для всех.

Насколько тяжелым, я в этот момент даже не подозревала.

Это было сложно – просто лечь рядом и сделать вид, что ничего не было. Сердце заходилось в грудной клетке раз за разом, даже и не думая успокаиваться. Расположившись справа, Перси притянул меня к себе, позволив уткнуться носом в футболку, но даже его запах не смог погасить шторм в моей душе.

Там, раскачивая деревья, покрывая льдом каждую ветку, бушевала самая настоящая вьюга. Метель, заполняющая собой мое сердце. Пурга, сковывающая мысли.

Мне не спалось. Тяжелые думы никак не отпускали.

Я вспоминала о матери. О том, что она так и не ответила ни на одну мою записку. О том, что уже сегодня мы отправимся в путь, полагаясь лишь на себя, удачу и голое упрямство.

После всего того, что Д-Ролли для нас сделала, нам следовало проводить ее к бабушке. Старая ведьма могла, как никто другой, обеспечить ее безопасность. Да и в деревне ведьм рыжей точно ничего не грозило.

Наверное, я предложила этот вариант ради своего собственного спокойствия. Понимала, что просто не смогу жить, если с бывшей соседкой по комнате из-за нас что-то случится. А бросить ее одну…

Путь в эту деревню был неблизким. Мы и узнали-то об этом лишь после того, как обосновались в салоне у Нирэла. Дождавшись, пока заведение доработает до закрытия, сидели почти в тишине, а между нами сквозили такое напряжение и недоверие, что хоть волком вой.

Анса собирала нам ужин.

Мы с рыжей подпрыгивали от каждого внезапного звука.

– Все, я так больше не могу, – психанув, я поднялась и встала так, чтобы меня видели все в гостиной. – Из этой комнаты никто и шага не сделает, пока мы не сможем целиком и полностью, безоговорочно доверять друг другу. Больше никаких тайн, это ясно? Если мы вместе, значит, мы вместе. Начну с себя. Мой отец был Охотником. В академии мама меня спрятала.

Мой рассказ не продлился долго. Обозначала лишь самое главное: свои цели, стремления и то, что уже удалось узнать.

Рассказала про то, что собираюсь вернуться к матери на Светлую сторону. Про то, что нас много лет преследовал Охотник. И про то, что до недавнего времени я думала, что это был мой отец.

Но стеклянный дворец разбился, не выдержав суровой реальности. Тот, кто запросто мог бы являться моим отцом – по крайней мере, по косвенным признакам, – умер много лет назад, еще в год своего выпуска из Академии Полуночников. Тот, кто нас преследовал, им не являлся, а значит, личность преследователя и намерения мне еще предстояло выяснить.

Причем сейчас эта тема уже не вызывала у меня того безотчетного ужаса. Теперь у меня имелось оружие, способное прикончить любого полуночника без исключения. Эту трость, наполняемую особым ядом – святой водой, я нашла в логове Охотника, чей кусочек жизни пришел ко мне вместе с видением. В качестве набалдашника использовался камень со множеством граней, похожий на чересчур огромный бриллиант.