Академия тишины

— Расскажите мне кратко историю Академии, Леннард.

Глаза вернулись обратно, на своё законное место.

— Академия Безмолвия была основана чуть более трёхсот лет назад, её основателем считается сподвижник… — послушно, почти не задумываясь, начал мой собрат по несчастью, а я немного расслабилась и даже начала зевать. Поболтать об истории Академии — это мы запросто.

— Джейма, расскажите мне структуру плетения заклятия длительного некростазиса.

Я подавилась зевком, а Леннард изумлённо выпучился на меня. Структуру плетения некростазиса, да еще и длительного, серьёзно?! Мы это не проходили! У нас был только краткосрочный стазис, не могли же они за последние две недели… Правда, я снимала заклятие с брата Габриэля, но это был не некростазис, и… Я прикрыла глаза. Знания про снятие заклятия с Сэмюэля Фокса откуда-то появились внутри меня со снятием иллюзии. Может быть, и теперь..?

— Если не возражаете, я лучше вам её нарисую. Объяснить словами будет непросто, в конце концов, я просто адепт, претендующий на место на первом курсе обучения. Не специалист.

— Нарисуйте, — коротко кивнул ректор, протягивая перо и лист. На мгновение мне захотелось воткнуть это перо ему прямо в глаз, ну, или мстительно выжечь возникший на миг перед глазами рисунок — например, на столе или на стене. Но я сдержалась — нечего выпендриваться раньше времени.

Впрочем, и то, что я делаю сейчас — своего рода нехилый выпендрёж, демонстрация того, что я знаю то, чего знать никак не могу. Но здесь, кажется, нет другого выбора. Может быть, ректор тоже вспомнил мою несчастную мамашу, и в отличие от сэра Фокса, испытал не самые светлые чувства?

Перо скрипит по бумаге. Странное дело, если я рисую магией, получается почти как у настоящих художников, а вот так, руками и чернилами — словно трёхлетка намалевал. Но, в целом, узнаваемо вышло, я надеюсь. Жаль, одноцветно — в моём воображении, а точнее, в моём-чужом воспоминании мохнатые магические плетения некростазиса переливаются всеми оттенками серого, зелёного и коричневого. И хотя эти цвета сами по себе не так уж и красивы, но мысленно я замираю от восхищения правильностью и какой-то невероятной гармоничностью их симфонии.

Ректор смотрит на меня, чуть прищурившись. Не комментирует никак.

— Адепт Вейл, вы не могли бы рассказать мне основы взаимодействия стихийной магии…

— Адептка Ласки, поведайте мне ключевые принципы упокоения умертвия…

— Адепт Вейл… Адептка…

Леннард косился на меня уже с откровенным недоумением, более того — с чем-то, похожим на сочувствие. Что ж, стремительное улучшение взаимодействия с однокурсником явно стоит незапланированной подставы от ректора.

— А вы весьма подкованы в теоретических вопросах, адептка Ласки. Весьма… Знаете, ваше лицо смутно кажется мне знакомым, таким знакомым. А что насчёт практики?

Дверь открылась, протиснулся сэр Алахетин, успевший стереть с лица недовольство — или при вышестоящем начальстве замаскировать его преувеличенной деловитостью.

— Пройдёмте в учебную аудиторию.

Мы встали и пошли. По дороге Леннард посмотрел на меня, а я — на него.

— Лен.

— Джейма.

— Что ты им сделала, они как будто принимать тебя не хотят? — в голосе парнишки мелькнуло искреннее любопытство. — Этот ректор, он же реально тебя заваливал!

— Да в принципе ничего такого… — в памяти промелькнули все мои выходки прошлого года, в целом, довольно мелкие и довольно невинные. Подумаешь, упокоила местного библиотекаря-зомби, пару раз сбежала из Академии и обнаружила не самое приятное хобби главы факультета жизни. Ерунда, так-то. — Ничего такого. Пока что. Видимо, какая-то стихийная антипатия, может, он рыжих не любит, — я хмыкнула. — А ты, похоже, сам не горишь особым желанием поступать?

— Не горю. Но… в общем, так получилось.

— Родители настояли? — мне тоже вдруг стало любопытно, скорее всего потому, что заинтересовавшись чужими проблемами, проще забыть о своих.

— Почти, — довольно неохотно ответил Лен, а потом всё-таки добавил, видимо, сочтя это необходимым. — Отец умер довольно давно, я его даже не знал. Мы с мамой жили спокойно и мирно, у меня дар открылся, в общем… я хорошо учился, меня взяли на подкурс в Академию стихий. Если бы я за год хорошо показал себя, то потом мог бы сдать экзамены со всеми и в случае образования вакантного места занять его. Но тут совершенно случайно мама решила сделать в их старом доме ремонт, и нашла отцовское завещание. Отец хотел, чтобы я учился здесь. И приглашение в начале учебного года было, просто оно пришло по другому адресу, мы переезжали, в общем…

— А ты?

— Что — я? В Академии стихий мне нравилось. Я совершенно не собирался поступать сюда, в угоду человеку, с которым мы даже не познакомились! Но вот мама, она… — он сердито и одновременно беспомощно засопел, а сэр Алахетин в этот момент открыл одну из дверей и сделал приглашающий жест рукой.

Учебная аудитория оказалась пустой, одиночные, как принято в Академии, парты в количестве двенадцати штук были расставлены вдоль стен. Мы неловко остановились у входа, а сэр Алахетин облокотился на одну из парт и посмотрел на нас по очереди.

— Небольшое испытание, — пробормотал он почти про себя. — Я оставлю вас здесь, а через полчаса… или чуть больше вернусь, и в случае удачного прохождения… то есть, в любом случае, через полчаса примерно я вернусь и проведу вас на процедуру запечатывания. До встречи.

Приоткрытые окна, впускавшие утреннюю свежесть и лимонный, словно разбавленный воздухом солнечный свет, сами собой захлопнулись. Проректор сделал шаг назад, дверь закрылась, а ещё через секунду в замке отчётливо провернулся ключ.

Мы опять переглянулись. Ничего не происходило.

— Нас ещё и заперли. По-моему, тут все психи, — наконец заявил Леннард.

— Ну, как сказать, — я усмехнулась. — Сэр Лаэн, ректор, вообще-то почти нормальный, просто у него были разные семейные проблемы довольно длительное время, поэтому он слегка поехал кукушкой, ну а кто бы на его месте не поехал… Сэр Алахетин любит соблюдение всяческих формальностей и привычный ход событий, а ему все усиленно мешают, глава факультета смерти, Элфант Джордас, довольно рисковый и авантюристичный, вляпывается во всякие смертоносные неприятности, но, вроде бы, здравомыслящий. Вот прежняя глава факультета жизни, та была совсем на башку отбитая, что правда, то правда, но я полагаю, ты её уже не увидишь…

— Откуда ты всё это знаешь? — Леннард покосился на меня, вытащил стул и поставил рядом со мной. Полез за вторым стулом. — Я думал, ты, как и я, только что приехала…

Я открыла было рот, чтобы выдать заготовленную легенду о не в меру болтливом дальнем родственнике Джеймсе, фактически уступившем мне место на первом курсе, да так и замерла с открытым ртом. Над головой Лена, под побеленным по местным традициям потолком сгущалось серое мутное облако. Очень неприятное на вид.

Лицо Лена исказилось, и я задрала голову, ожидаемо обнаружив второе точно такое же облако, в силу его местонахождения вблизи ко мне ещё более омерзительное. Казалось, оно разбухает на глазах, наливается тёмной, извивающейся тонкими живыми червями или змеями густотой.

— Психи, конечно — вздохнула я. — Но зато здесь довольно весело, не находишь?

Глава 15

Мы с Леннардом почти одновременно отскочили в стороны.

— Что-то мне это не нравится, — пробормотал Леннард.

— Тебя учили видеть магические плетения?

— Ну, как бы…

— Не позволяй этой гнусности к себе прикоснуться. Ни в коем случае не позволяй! — я сделала шаг к стене, а облако хищно потянулось за мной. Впрочем, похоже, в действительности оно не двигалось, просто разбухало, увеличивалось в размере в определённом направлении. Не быстро, не медленно — но вполне заметно.