Академия тишины

Дурацкая идея.

Во-первых, первокурсниц я особо не разглядывала, а вдруг она куда симпатичнее меня? Во-вторых, вдруг на братца ей действительно плевать?

В-третьих, пришлось посвятить в план Ларса. Частично. Его задачей было организовать очередной мальчишник.

— Джейма, тебе правда нравится это вздорный мелкий мальчишка?! — Ларс стукнулся головой об стену. — Честно говоря, если уж надо непременно выбирать между ним и Габриэлем, то я бы на твоем месте…

— Замолчи, ты не на моём месте! — зашипела я. — Сэм мне как… брат!

— Ну да, ну да, — закивал Ларс. — А ты мне как сестра, весь хутор об этом знал. И вообще все маги — братья, верно?

— Некоторые — сёстры, — огрызнулась я. — Поможешь?

— Помочь своей подруге, ой, прости, почти сестре, обмануть своего друга с его бра… — я угрожающе погрозила вспыхнувшим огнём кулаком, но Ларса было не остановить. — Возможно, мне надо благодарить судьбу за то, что я тебе не нравлюсь. Лучше забыть одну женщину, чем каждую неделю убивать по мужчине, верно? Молчу, молчу! Сделаю, что смогу.

***

"Куда ты меня ведёшь?" — нервно накарябала я на листке карандашом и сунула его под нос Джеймсу. Братишка отвечать не стал. Жестом поманил за собой — до снятия печатей оставался час. Мы пошли в полумраке под слабо моросящим ноябрьским дождём, две слепые тёмные тени в плащах с капюшонами. Как и в прошлом году, в честь бала посвящения разговорный час увеличивался до двух. Просто-таки королевский подарок.

"Мне надо причесаться! И переодеться"

Джейси закатил глаза, но всё-таки снизошёл до ответа:

"Я был с тобой одним целым семнадцать лет. Я понимаю девушек как никто!"

Мы шли в сторону библиотеки — далась она им всем! Библиотека явно закрыта в такое время, в такой день, закрыта и заперта на замок, тем более, что благодаря моим усилиям бессменной леди Морисы больше нет. Неужели Джеймс умудрился добыть ключ?

Мой скепсис в отношении старшего братца — по возрасту, а не по телу и уж, конечно, не по разуму — был изрядно подпорчен его несомненным успехом в операции по штурму кабинета сэра Алахетина, о котором он поведал нам с Мэй, успев забежать в нашу комнату до Габриэля и носясь по оной, как будто ему прищемили хвост, по своей безумно раздражающей меня привычке извлекая из ящиков и перебирая мои вещи, явно с огромным трудом удерживаясь от аналогичных процедур с вещами Мэй.

Едкий зеленый дым был импровизацией, о которой он не предупреждал меня якобы с умыслом: так моя реакция будет более естественной, и проректор ничего не заподозрит. Выдавать секрет таинственного способа создания этой завесы Джеймс долго не отказывался, но потом всё же сдался нашему с Мэй напору — моему напору и её оленьим огромным глазищам — и признался, что ему помогла Анна. Даже не хочу думать, как он её уломал. Каким именно образом не в меру любвеобильный призрак и весьма одарённый, но дурной на голову адепт сотворили впечатливший даже проректора дым в таких масштабах, выяснять нам было некогда, но в итоге, воспользовавшись открытой дверью, плохой видимостью и отсутствием свидетелей, Джеймс пролез в кабинет — и сильно растерялся, так как что делать дальше, он попросту не подумал.

Ни в шкафу, ни в столах сэра Мэтью ничего похожего на личные дела четвертьвековой давности не нашлось. Как и я, Джеймс подумал про наличие тайной двери — но не обнаружил ничего похожего. А дальше вместо того, чтобы махнуть на всё рукой и сбежать, пока не заметили, он внаглую уселся за центральный рабочий стол, вроде как, чтобы понять логику размещения документов в кабинете проректора, надо думать и вести себя как проректор. И чуть не прорвал печать безмолвия, когда нажал какую-то педаль на полу, и стол отъехал в сторону, открывая ведущие вниз ступеньки и весьма обширное хранилище документации этажом ниже. Понимая, что времени у него в обрез, братец зайцем скакнул вниз, не забыв придавить педальку пресс-папье, и таки отыскал нужное — личные дела студентов Джаннинга Вейла и Лайса Хамминбёрда. Личного дела Корнелии он не нашел, как и наших. Видимо, под кабинетом размещался только архив, актуальные документы хранились в каком-то другом месте.

Но и это было удачей. Трудно только было поверить, что архив не находился ни под хотя бы какой-либо магической защитой.

— Папки были защищены от выноса, — Джеймс лучился самодовольством, и я невольно улыбнулась ему, пока он смотрел в другую сторону, — А вот их содержимое — нет. Никто не будет заморачиваться каждым листком.

Кошмарище вырвал содержимое папок, засунул их под рубашку и сбежал, рассудив, что помогать нам с Мэй — это лишний повод обратить на себя внимание и наводить подозрения.

Теперь эти бумаги, рваные и мятые, обратно уже не вернёшь… с другой стороны, кто будет читать такое старьё?

— Я не нашёл дело Корнелии, — сказал вдруг разом посерьёзневший Джеймс, а я едва удержалась от того, чтобы шлёпнуть его по рукам, потому что теперь он вертел в руках серебряный гребень со спрятанной внутри узкой спицей — подарок Габриэля на день рождения, — Но нашёл дела Энтони Фокса и Маргариты Хэйер. Они действительно все из одного выпуска.

— Почему не забрал их?

— Слишком явно указывает на того, кто это сделал. Я их просмотрел. Ничего нового там нет.

— Положи, — тихо потребовала я, и Джеймс с явным сожалением отложил украшение, чья верхушка напоминала мне переплетённые струйки пламени.

Мы изучили листки от и до, проверили на свет — ничего необычного не было, скудная информация о семье, месте проживания, времени зачисления, факультете… Ничего необычного, кроме чёрной печати поверх рукописного текста с пятизначным числом, отличавшимся только последней цифрой — у Джаннинга четверка, у Лайса шестёрка.

— Года, — тихо произнесла молчавшая до этого Мэй. — Года их смерти.

Я быстро посчитала в уме — и не особо удивилась, поняв, что предполагаемое убийство Корнелии пришлось на тот же год, что и у отца Мэй.

— Возможно, какая-то степень магической защиты есть и на них, — неуверенно предположил братец. — Некоторые узоры в плетениях меня смущают, но…

— Больше нет, — вмешалась раскрасневшаяся Мэй. Кажется, ей, как и мне, трудно было сразу поверить, что никогда не виденный родитель в действительности существовал — и вдруг у этого странного факта появлялись неопровержимые материальные доказательства. — Защиту я сняла, она оказалась слабенькой. Не знаю, как, но…

Мы втроём уставились на бумаги, словно ожидая, что сейчас там появится разоблачающая надпись, например "жестоко убиты руководством Академии во имя жутких магических интриг, а затем сварены в академической столовой и скормлены прочим адептам" — но ничего такого не случилось.

Ничего такого, разве что…

— Этого не было, — озвучила Мэй, осторожно касаясь верхнего правого уголка листка с фамилией Лайса Хамминбёрда, но мы и так уже смотрили туда.

Ничего такого, ничего особенного.