Академия

— Это правда, — прошептала я, глотая слезы.

— А теперь скажи еще кое-что: в этом нет твоей вины. Ты не виновата. Говори!

— Я не… — тут мое горло перехватило, и я не смогла договорить.

— Сейчас! Смотри мне в глаза и скажи, что не виновата в произошедшем.

— Но я виновата! Потом же я смогла, а значит, могла и сразу. И тогда бы…

— Нет. Никаких «если бы». Это случилось, понимаешь? Оно уже случилось. Не нужно думать, что было бы, если бы что-то изменилось. И ты в этом не виновата. Повтори!

И как только я выдавила из себя эти слова, даже не веря в них, Старшая Сестра улыбнулась, обняла меня и сказала:

— А теперь я научу тебя, что делать, чтобы это никогда-никогда не повторилось.

В ту ночь я толком не спала. Стоило мне только закрыть глаза, как я видела его раскрасневшееся лицо, толстые балки наверху, дрожащие тени от светильников, чувствовала запах дешевого вина, слышала смех и слова:

— Раз уж у тебя нет отца, то я сам это сделаю.

Легкость в шее, черный шлейф на полу. Крик матери. Взгляд госпожи. Словно на грязь. Пощечины. Издевательства слуг.

— Не смей плакать, дрянь.

— Сама виновата, так и лезла к юному господину.

— Нечего было нос задирать.

— Как ты могла, дочь? Что же мне теперь делать?

— Я знала, что не стоило делать тебя его служанкой. Бесстыжая!

— Может, отправить тебя обратно в деревню? Там таких забивают камнями.

Никто, ни один, даже моя мать, и слова не сказали против него. Это я виновата. Это я дрянь. Это я грязь.

— Это не твоя вина!

На второй день Старшая сестра сначала в полном облачении позанималась с двумя другими девочками, потом умылась, переоделась и позвала меня.

Она больше не заговаривала на вчерашние темы. Словно все слова уже были сказаны. Зачем повторять их каждый день?

— Ты уже знаешь, главное — бить первой. И первый удар должен стать последним. Мы, женщины, слабее мужчин, и если дать им возможность прийти в себя, они могут одолеть нас.

Внезапность!

У многих людей есть страхи. Они боятся ударить, ранить, боятся сделать хуже, но если припереть их к стене, то они смогут преодолеть страх. Надо убить противника до того, как он поборет свои сомнения.

А потом начались тренировки. Мы долго подбирали подходящее оружие для меня.

— Шпильки, веера, ножи — это всё прекрасно, но не для тебя. Ты не привыкла к подобным вещам. Нужно такое оружие, которое даст возможность выбора. Чтобы ты смогла передумать.

Ко второму занятию с группой я была готова.

— Ты не готова, — говорила Старшая Сестра, — тебе предстоит длинный путь, но они готовы еще хуже. Будь всегда чуть выше их ожиданий, и ты победишь. В прошлый раз мальчик думал, что ты не готова бить всерьез. Теперь он будет готов, и потому ты должна удивить его снова. Первый удар должен стать последним.

Наверное, уже тогда Старшая сестра знала, что Ян из клана Цянь вызовет меня снова.

После боя Старшая Сестра сказала:

— Вот видишь, маленькая, больше никто не сможет тебя обидеть.

Теперь я в это поверила. В прошлый раз я была готова умереть, чтобы не проиграть, сейчас же я знала, что выиграю.

— Кто из вас хоть раз убивал?

Я сделала шаг вперед.

Из поместья я ушла спустя неделю, когда причитания матери стали громче моих ночных рыданий, когда утром я обнаружила в своих вещах красную жабу, чья слизь разъедает кожу до кости, когда повариха при всех плюнула в мою тарелку и сказала, что утром уронила ее в бак с помоями. При этом сам молодой господин меня избегал, разрешал входить в комнату, лишь когда выходил оттуда и старался не смотреть мне в лицо.

Охранники в поместье, которые прежде были со мной вежливыми, начали распускать руки, дергали платье, хватали за руки. Я уже была порченой, а значит, никто уже не сможет обвинить их в обесчещивании девицы.

Я договорилась с одним из них, и он отвел меня во внешний дворик, за заросли бамбука, где я воткнула ему в бок нож, который заранее стащила на кухне, и удрала.

Думаю, что рана была не очень тяжелая, и он постарался ее скрыть. Ведь спать со служанками дома, даже с их согласия, запрещено. Я была служанкой молодого господина, а значит, была его собственностью.

Да и искали меня вяло. Одно дело — отыскивать беглую прислугу, и совсем другое — убийцу.

Мое первое убийство случилось на второй день после ухода из поместья. Я спала, сидя на корточках позади небольшой таверны в бедных кварталах города. Ночью спалось плохо, так как после захода солнца сильно холодало, а вот после полудня лучи солнца как раз прогрели тот уголок, и меня разморило.

Проснулась я от запаха дешевого вина и прикосновения к шее. Какой-то забулдыга, опухший от вина, лез ко мне.

Я не пыталась кричать и звать на помощь. Хотя за стеной ели и пили люди, они бы не вступились за меня, зато могли сдать стражникам. Поэтому я отбивалась молча. Мужчина был сильно пьян и не мог со мной справиться, тогда он достал нож и приставил к шее, навалившись всем телом.

Больше никогда!

Не знаю как, но я выхватила нож и вонзила его мужчине в спину, потом еще, еще и еще. И только когда он перестал дергаться, я поняла, что он мертв, бросила нож, выползла из-под его тела и убежала.

Я не очень разбиралась в законах нашей страны, но за убийство почти всегда приговаривали к смерти, особенно если убийца — беспутная женщина и беглая служанка. Но лучше уж смерть!

После второго занятия, где я победила Яна из клана Цянь, я побежала к Старшей Сестре и спросила:

— Зачем? Зачем мне такой слуга? Я не хочу! Мне не надо!

А она, в своей разнаряженной и размалеванной ипостаси, сказала:

— Надо, деточка, поверь. Это надо и тебе, и ему. Не смей давать ему поблажек. Каждый день будешь мне пересказывать, что и как ты ему задавала.

Во время турнира я постоянно ловила себя на том, что смотрю на Яна. Он был таким отстраненным и красивым. Я не могла не завидовать его тонким чертам лица, ведь я-то просто урод. Я бы все равно никогда не смогла выйти замуж.

А потом его сильно ранили во время боя, в то время как я выиграла у тех дуралеев, которых выставили против меня. Ян выглядел так жалко. Как мокрый крысеныш. Мне даже немного стало стыдно за свою первую победу над ним, ведь после этого у парня всё пошло наперекосяк. Его даже из личных учеников выперли.