Аккорды безумия

— Не нужно, — скаалка отобрала у меня палку и прошептала какое-то заклинание, погрузившее меня в сон.

Когда я очнулся, на месте раны красовался белёсый рубец. Боли практически не чувствовалось, лишь немного шумело в голове от выпитого. Солнце уже погрузилось за горизонт, и темноту разгоняло лишь пламя костра.

— Одевайся. Еда здесь, на этой лавочке. Пока ужинай, а я скоро вернусь.

Фрея выглядела уставшей — кажется, моё исцеление заняло у неё много сил. Я оделся, сел перед огнём и с жадностью набросился на жареное мясо с грибами и запил его элем. Когда скаалка вернулась, она лишь села возле меня, молча смотрела на огонь.

— Спасибо тебе, — произнёс я. — За всё. Знаешь, после всего, что… мне пришлось пережить, я себя что-то идиотом чувствую.

Женщина вопросительно посмотрела на меня.

— Я не рассказывал тебе про Талмор? Про то, что мы считаем себя прямыми потомками древних альдмери… Самых первых эльфов, которые возникли на этой земле? Альдмери были очень могущественны и мудры, но со временем они распались на множество других народов, растеряли большую часть своего величия. Талмор учит нас, что мы, как их потомки, должны вернуть это величие.

— Разве это плохо? — с недоумением спросила Фрея.

— Было бы куда лучше, если бы нам не вбивали в голову, что мы — высшая раса, а все остальные — так, второй, если не третий сорт. Норды, впрочем, от нас не отстают, тоже считают себя самой лучшей человеческой расой, потому, наверное, нас особенно и ненавидят…

— Но это ведь глупо! Все мы равны перед Всесоздателем, и можем вернуться в этот мир в любой форме — человеком, эльфом, зверем или же птицей…

Я позволил себе улыбнуться и прижать скаалку к себе. Как мне отплатить за всё то добро, что она сделала для меня?

— Потому я и чувствую себя идиотом. Фрея, ты ведь сможешь простить меня? Вы с отцом были добры ко мне, приютили меня, ты заботилась о нас всё это время, что мы были в походе, а я должен буду убить твоего отца только потому, что об этом просит демон.

— Отец придумает что-нибудь, — успокоила она. — И никому не придётся умирать раньше срока.

Как же мне не хотелось, чтобы эта ночь заканчивалась.

***

— С тех пор ты начал жалеть, что вообще пришёл в Талмор?

Вопрос Арнгейра показался мне глупым, лишённым смысла. Нет, я ни дня не жалел, что пришёл служить туда, ведь как иначе бы я осознал ошибочность и глупость всего, чему Талмор учит?

— Нет, Мастер. Иначе я бы не оказался на Солстхейме, не познакомился с Фреей, не оказался бы в конечном итоге здесь. Но возвращаться туда я не очень хочу.

— Не возвращайся, — посоветовал Мастер. — Тебе там всё равно больше нечего делать.

В ответ я лишь усмехнулся: в жизни никогда и ничего не было так просто.

Уже поздно: Седобородые устали слушать, я — рассказывать, и после небольшой работы по хозяйству Высокий Хротгар погрузился в сон.

========== Подчинение ==========

Снова надо мной было мертвенное небо Апокрифа, вокруг — его гнетущая тишина. Что-то заставило меня опустить взгляд на пол, и увиденное заставило меня закричать. Я не увидел собственных ног, моё тело превратилось в покрытый шерстяным плащом кожистый мешок, руки оказались костлявыми когтистыми лапами. Вместо крика из груди вырвался лишь противный скрип…

Я в ужасе подскочил. Это был сон, всего лишь ещё один дурацкий сон.

Мне всё же удалось прокрасться на кухню, найти там бутылку вина и осушить её. Разум заволокло туманом, я добрёл до своей лежанки и снова провалился в сон.

Небо вокруг меня заволокло тучами, дышать было тяжело, в голове стоял неразборчивый шёпот. Я поднимался на вершину горы. Вокруг становилось всё темнее, само солнце, казалось, угасало, дышать становилось всё тяжелее, снег становился серым, рассыпался прямо в воздухе. Я позволил себе приглядеться внимательнее — нет, это вовсе не снег. Подошёл к краю обрыва, внимательнее пригляделся — внизу горела деревня, до меня доносились крики. Тело почувствовало невероятную боль, что-то сжигало меня, я оглядел себя и понял, что оказался объят пламенем, мои руки чернели и рассыпались на глазах…

Из кошмара меня вырвал Арнгейр. Старик не стал лишний раз расспрашивать меня, лишь молча отвёл на кухню, а после завтрака вывел во двор.

— Сегодня ты должен познать третье слово Безжалостной силы — Dah, что означает «толкать». Ты толкаешь мир — но в ответ мир толкнёт тебя. Вспомни всё, что ты узнал о FUS и RO — и реши, сможешь ли ты толкнуть мир так, чтобы удержаться на ногах самому.

FUS — это сила, это поток горной реки или дуновение ветра.

RO — это равновесие, это ловкая форель или тонкий древесный лист.

Dah — это толчок, который заставляет форель плыть по течению, а древесный лист лететь по ветру.

— FUS-RO! Dah!

Последнее слово прозвучало будто в пустоту.

— Посмотри на все три слова, — посоветовал Арнгейр.

Я сконцентрировался. Острое FUS, мягкое RO. Dah — короткое, сильное, быстрое. Жёсткое. Горный поток и многолетние ветра меняют форму камней. Камни способны сопротивляться этому, принимать гладку, круглую форму. Сила. Равновесие. Сопротивление, а не толчок?

— Думай.

Мир балансирует, я — точка опоры. Нет. Точка опоры — рядом, ведь я сам на другой стороне этого маятника. Или я — одновременно и точка опоры, и противовес? Может, это я балансирую, а точка опоры — целый мир? Но кто тогда противовес? Снова я?

— FUS! RO!

Скамп.

Сила. Равновесие. Толчок.

– FUS-RO! Dah!

А если пойти от обратного? Мир толкает меня. Я сохраняю равновесие. Толкаю мир в ответ.

— FUS-RO-Dah!

Крик хоть и состоял из трёх слов, но получился недостаточно сильным.

Я снова рассматривал все три Слова. Горная река и форель в её водах — единое целое. Чтобы выжить, форель перепрыгивает опасные пороги, уклоняется от камней — но взамен река даёт ей дом и шанс ускользнуть от врагов, что поджидают её на суше. Воды реки — дом для форели, но для этого форель должна быть достаточно быстрой, сильной и ловкой.

На каждое действие есть противодействие. Каждое противодействое должно быть уравновешено.

— FUS-RO-Dah!

Раздался гром, какая-то сила тащила меня назад до тех пор, пока столкновение с большим сугробом не остановило меня. Слишком сильно — не помню, чтобы драугров отбрасывало назад после Криков.