Аксель в три с половиной оборота

Поняв, что он вот-вот уйдет, Элис, пересилив себя, решилась задать давно мучающий ее вопрос:

– Мистер Хейл?

Он обернулся, и она опять замерла, как кролик перед удавом, растеряв решительность и заодно дар речи.

– Что-то еще, мисс Брендон?

Голубые глаза смотрели внимательно, но в глубине их затаилась смешинка. От Джаспера явно не укрылось замешательство Элис, и оно ему нравилось!

Элис попыталась вдохнуть и чуть севшим голосом всё-таки спросила:

– А почему вы уехали из Сиэтла?

Он вздрогнул. Веселье как рукой сняло, взгляд посуровел, оттепель сменилась крепким морозом.

– Здесь лучше платят. До завтра!

Стук шагов. Хлопок двери.

***

Следующие три месяца превратились для Элис в пытку. Тренировки, тренировки – бесконечные! Тренажерный зал, бассейн, каток. С раннего утра и до позднего вечера. Она приезжала домой и валилась в постель, сил не хватало ни на что.

Лед был холоден, Джаспер Хейл – еще холоднее. Кажется, своим вопросом о причинах переезда в Нью-Йорк Элис возвела между ними стену. Даже не изо льда. Из стали или еще более прочного материала. Только работа. Только фигурное катание. Ледяной голос, ледяные приказы. Ни шагу в сторону. Элис держалась на зубах. Но держалась.

Мария Домингес постоянно присутствовала на занятиях, стоя рядом с Джаспером и мило с ним беседуя. И вот для нее стены не существовало. Элис разрывало на части, когда она слышала теплый, ласковый тон, которым говорил он с Марией, и когда слышала те холодные, резкие слова, которые предназначались ей.

Поначалу Мария относилась к Элис отстраненно и настороженно. Но по мере того, как Джаспер продолжал демонстрировать примерное поведение тренера по отношению к ученице, Мария становилась к ней ровнее и теплее. Когда возник спор о выборе музыки для произвольной программы, Мария даже внезапно поддержала выбор Элис. Хейл только пожал плечами, соглашаясь. Если Элис он мог приказать, то Марии – нет. Всё-таки хореография и музыка были ее стихией. Она была профессионалом, ею дорожили, ее мнение всегда имело вес.

Элис же оставалось только одно – сжать зубы и заниматься, доказывая, доказывая… Хотя она сильно сомневалась в том, что ее результаты хотя бы каплю радуют тренера. Ни слова поощрения. Никакой похвалы. Сухая констатация достигнутого результата. Стоило решить задачу, как тут же выдавалась следующая.

Время неумолимо шло, приближались региональные отборочные соревнования. График занятий еще больше уплотнился, Элис проводила теперь уже почти всё время на льду, откатывая программы, работая над прыжками, вращениями, дорожками и другими элементами короткой и произвольной программ. Расписание становилось очень насыщенным, и она регулярно встречала других фигуристов на катке во время занятий. Один раз она пришла чуть раньше срока и увидела прокат произвольной программы Джеймсом Эллиотом, молодым фигуристом из группы Джаспера. Сам тренер вместе с мисс Домингес стоял у бортика, внимательно наблюдая за исполнением.

Джеймс закончил программу эффектным вращением, подкатил к бортику, выслушал несколько добрых слов от Хейла – Элис не сомневалась, что там прозвучали именно добрые слова! – и остановился в стороне. Хейл поднял на нее взгляд и махнул рукой.

Элис шагнула на лед, зазвучала музыка. Она заставила себя забыть обо всем – о коллеге, который катается намного лучше. Об угрюмо-непроницаемом взгляде Джаспера. О его руке, которая лежала на плече Марии и обнимала ее. Обо всем. Были только музыка – и лед. И она сама…

Четыре с половиной минуты – это мало или много? В этот раз для Элис они были и мгновеньем – и вечностью. Но даже эта вечность закончилась. Музыка стихла. Она стояла, не открывая глаз, пытаясь отодвинуть миг, когда она неминуемо услышит холодный тон и равнодушную оценку.

В гулкой тишине раздались аплодисменты. Неужели? Элис распахнула глаза и обернулась. Нет. В ладони хлопал Джеймс.

– Мисс Брендон, вы чудо как хороши! – он стоял у выхода со льда, смотря на нее глазами, полными неподдельного восторга. – Вы так слились с этой мелодией… Я в восхищении, правда! Красивые линии, переходы из элемента в элемент… Слов не нахожу, насколько мне понравилось!

Хлоп! Сейчас от Хейла Элис не досталось и слова. Только звук закрываемой двери.

– Джаспер сказал, что вы на сегодня свободны. Выпьем по чашечке кофе? Пожалуйста? – Джеймс смотрел на нее открыто, чуть дерзко и очень тепло. Как будто противопоставлял себя Джасперу.

Элис не хотелось обижать его, но и настроение для разговоров, а уж тем более для флирта, отсутствовало. Она покачала головой:

– Мистер Эллиот, простите. У меня дела, сразу после тренировки я должна уехать.

– Зовите меня по имени, пожалуйста. Меня зовут Джеймс.

Его добродушная улыбка располагала к открытости и общению. Не улыбнуться в ответ было практически невозможно. Как и продолжать обращаться друг к другу официально. Она протянула руку, отвечая на приветствие:

– Элис.

– Да, я знаю! – в ответ улыбка фигуриста стала еще шире. – Вы уверены, что заняты? Я не собираюсь увозить вас на край света и пугать – всего лишь кофе! – Джеймс смотрел на нее глазами кота из мультика, получалось мило и забавно. И он совершенно не собирался отпускать ее руку.

– Простите. Я действительно занята. Может, в другой раз?

– Ох, знаю я ваше женское «в другой раз»! – от души рассмеялся Джеймс, отпуская Элис. – Но я упрямый. И обещание я запомню!

Элис рассмеялась в ответ и отправилась в раздевалку. Джеймс очень сильно отличался от Джаспера, был мил и любезен. Почему она отказалась? Дел у нее никаких не было…

Следующие дни она не раз сталкивалась с Джеймсом или на катке, или где-нибудь в здании школы. Тот, смеясь, напоминал ей об обещании, осыпал комплиментами. Один раз притащил букет цветов и вручил после проката программы, во второй – принес большого белого плюшевого медведя, заявив, что это пример того, кем не стоит быть на льду.

Элис внимательно наблюдала за Джаспером, в надежде увидеть хоть какую-то реакцию на происходящее, но тот старательно выказывал полное равнодушие.

Накануне региональных соревнований, после тяжелой тренировки, на которой у Элис, наконец, начало всё получаться, а Хейл опять не удостоил ее и словом, Элис взорвалась:

– Мистер Хейл, если вам настолько не нравится то, что я делаю, может, мне все-таки стоит удалиться раз и навсегда? – ей приходилось высоко задирать голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо, безразличное и спокойное. – Я стараюсь, тренируюсь, а вы никак не реагируете! Чем я так провинилась? Как я наблюдала, тот же Джеймс удостаивается похвалы…

– Истерика? – Красивые брови поднялись вверх, но никаких других эмоций не последовало, голос был ровным и бесстрастным. – Не стоит. Идите, отоспитесь. Завтра в семь я жду вас на катке.

Лицо Джаспера выражало лишь легкое недоумение и тень усталости. Договорив, он уже обернулся, чтобы уйти, но Элис схватила его за рукав:

– Это не истерика, это вопрос! Можно хотя бы один раз меня не игнорировать?

– Милая Элис, я вас не игнорирую, – Джаспер смотрел на нее как на ребенка, совершившего безобидную глупость, отчитанного родителями и решившего обидеться в ответ. – Я занимаюсь с вами больше, чем со всеми своими учениками вместе взятыми! А остальное – это просто слова. К чему они?