Аксум

Глава 12 Перед сражением

Отойдя в сторону, я посмотрел, как несколько человек сгружают с верблюдов мой дельтаплан и начинают собирать его. Естественно, собрать нормально невиданный агрегат они не сумели, и мне пришлось активно вмешаться, чтобы сотворить из него то, что станет летать, а не падать.

Откровенно матеря своих помощников сквозь зубы, я сам принялся вставлять рейки в пазы, прикручивать к ним кожаное полотнище, проверять стабилизацию, выравнивать, натягивать. И проделывал я эти манипуляции до тех пор, пока передо мной не оказалось то, ради чего и затевался весь этот нужный и сложный сыр-бор.

Самое хреновое, что мне придётся лично на нём планировать. Доверить данное действо никому другому просто не получалось. Никто не понимал, что нужно делать и откровенно боялся, даже мудрый грек с великим изумлением смотрел на дело рук моих, когда я как-то показал ему планер. Икар, мля. Правда, несколько дельных советов он мне, всё же, дал, так как имел большой опыт в строительстве всяких технических штучек своего времени, не Архимед он, конечно, а Фобос, но подсказать, как облегчить и упростить конструкцию, смог. Дело теперь за малым — научиться летать и вернуться обратно. А вот с этим могут ожидать сложности.

Хреново, когда ты всё на себя завязал, но отправить в первый боевой полёт действительно оказалось некого. Ап не годился на эту роль, слишком толстым стал, да и труслив без меры, летать боялся. Пару раз я пробовал запустить других негров, обе попытки оказались безуспешными: едва взлетев, они падали наземь, разбиваясь в кровь. От третьей попытки запустить в небо негра я воздержался, материал больно хрупкий, и после третьего раза я мог и не восстановить планер. Негров много, а планер-то один!

Примерно в полночь планер оказался полностью собран и готов к полёту. Пристроенный между палками сборной деревянной конструкции, он стоял в ней жёстко зажатый, как девушка между хулиганами. Подойдя, я проверил его и ещё несколько минут провозился, проверяя интересное устройство, что придумал сам на основании труб диких карликов.

Удовлетворённо кивнув, я начал подвешивать к планеру небольшие зажигательные бомбочки в керамических кувшинах. Тут как бы самого себя не спалить сдуру, неловко дёрнешься, и привет! А если расколется это дерьмо в воздухе, да и на земле тоже, потушить пламя окажется весьма затруднительно.

Где-то в полночь я снял со «стапелей» свой примитивный летательный аппарат и, к вящему ужасу присутствующей здесь же охраны, разбежался и прыгнул с ним с обрывистой стороны холма. Планер на мгновение завис, потом клюнул носом, устремляясь к земле, но восходящий поток воздуха успел его мягко подхватить и швырнуть обратно в ночное небо.

Несколько минут напряжённой борьбы с воздушными потоками и самим планером, и вот я начал парить, медленно набирая высоту по спирали. Тёплый ветер подхватил меня и устремил вперёд, мягко подталкивая вверх и вверх, но я не поддавался его коварному плану и стал снижаться, одновременно высматривая вражеский лагерь.

Хотя, что его высматривать? Вот он, прямо подо мной, обозначен сиянием ночных костров, сейчас уже совсем редких, но, тем не менее, ясно видимых сверху. Сделав несколько кругов над ним, я стал выбирать подходящий момент для атаки, из которой ещё следовало вернуться обратно, сбросив всё ненужное, для создания запланированного эффекта. Наконец, ветер переменился, дав мне возможность начать боевую операцию.

Чуть склонив вниз нос планера, я добился того, что он стал стремительно снижаться, и пальцем правой руки откинул сейчас же предохранительную крышку с импровизированной сирены. Сильный поток воздуха с огромной скоростью тут же проник внутрь, заставив весь немудрёный механизм вращаться и издавать жуткий и одновременно убийственно-тоскливый звук, далеко распространившийся вокруг.

Громкий полувой — полустон пронёсся над землёй, пугая все окрестности. Не только люди, но и многие животные, услышав его, вздрогнули и остановились. Не в силах выдержать эти звуки, они бросились наутёк, стремясь оказаться как можно дальше, чтобы не сойти с ума. Мои воины были предупреждены и, как заслышали этот вой, зажали себе уши. Но не звуком единым, и я стал срезать закреплённые на планере бомбочки.

Небольшие и круглые глиняные кувшины, начинённые примитивной зажигательной смесью, полетели вниз. Разбиваясь о землю, они вспухали всплесками огненных цветов. Дикий вой давно уже разбудил вражеский лагерь, а сброшенные на него зажигательные бомбы устроили в нём ужасную панику. Люди просыпались, вскакивали, хватались за оружие и начинали метаться, пытаясь спастись от неведомой напасти, страшной, тем более, что она прилетела к ним с неба.

Всё для них в этот момент казалось ужасным: небо, откуда слышался нечеловеческий вой, что могли издавать только демоны, хоть в понимании этого мира их ещё и не существовало; земля, что горела у них буквально под ногами, неизвестно отчего; собственный товарищ, который в панике вдруг превратился во врага. Им казалось, что в ночь явились боги подземного мира, чтобы забрать к себе в дом души ещё живых людей, сжигая их тела и сводя с ума тех, кто не сгорел. Паника нарастала, и весь лагерь, проснувшись, стал метаться, спасаясь от ночной бомбардировки.

* * *

С трудом выровняв планер почти у самой земли, и напугав своим видом всех, кто успел меня заметить, я повернул его в сторону холма, долетел до которого уже практически чудом и только из-за того, что успел сбросить весь зажигательный груз. Действительно зажёг, что называется, век помнить меня будут, а то и больше.

Планер ткнулся в склон холма, за мгновение до этого я успел с него соскочить и покатился по земле кубарем. Получилось на тройку с минусом, но получилось, даже не ушибся, что радовало. Теперь планер на разбор, а самому спать, утро вечера мудренее, да и отдохнуть надо. Ну, а противник? А что противник? Противнику спать нельзя, у него, вон, пожар.

Оглянувшись, я увидел, как в стороне пылают несколько ярких огней от моих до сих пор горевших бомб. «Ну, что же, им моральная встряска полезна будет, а нам нет!» — и с этой мыслью я пошёл спать.

Проснувшись на рассвете, вскочил и, взобравшись на вершину холма, стал смотреть на вражеский лагерь, что уже гудел, просыпаясь. Ночью на нас тоже пытались напасть мелкими группами, и даже произошло несколько необъяснимых, с точки зрения нормального человека, вещей. Непонятная гибель нескольких часовых, исчезновение пары ездовых животных, но на этом, собственно, и всё. Больше ничего против нас противник сделать не смог и, очевидно, полночи зализывал свои раны и успокаивался, оттого и битва началась поздним утром.

Возможно, стоило начать атаку с утра пораньше, пользуясь ночным замешательством противника, но от мгновенного удара я воздержался. Не знаю, что меня остановило, но я не хотел торопить события и дал полноценно подготовиться к битве своим воинам. Их настрой на неё более важен, чем попытка ухватить удачу за хвост. Нет, так сегодня не получится, и я это интуитивно чувствовал.

Подошёл Фобос.

— Егэр?!

Я сделал вид, что не слышу его, занимаясь своими делами, потому как давно сказал ему, чтобы он называл меня не Егэром, а Мамбой, но старый пень, косивший под страх, по-прежнему окликал меня Егэром.