Аквариум

«Как-то все у них через жопу выходит. — Подумал я про злобных Ануннаков, судорожно пытаясь найти отлетевший куда-то в сторону автомат. — Они, что раньше не воевали ни с кем? Такой толпой приперлись и двух человечков завалить не могут! Боги, епта…»

Автомат я найти не успел. Из клубов поднятой пыли прилетели гибкие быстрые змеи. Одна схватила за щиколотку левой ноги, резко дернув вверх, вторая обвила все то же правое бедро, а третья — шею, сдавив ее так, что у меня затрещали позвонки. Я оказался в нелепой позе растянут на высоте метров трех от земли. Сила натяжения нарастала. Если бы я не сопротивлялся, то уже существовал бы в виде нескольких отдельных кусков, разбросанных вокруг. И тут сверху я увидел величественно подплывший и остановившийся прямо надо мной темный треугольник, в центре которого кружило смертоносное торнадо. Сейчас жахнет и все! Финита, бля, комедия!

Руки были свободны, поэтому я, изогнувшись, умудрился вытащить из-за спины топор. Вложив в остро наточенное Бабушкой лезвие всю свою жажду жизни и волю, я наотмашь рубанул по конечностям Дятлов, сначала по той, которая пыталась оторвать мне голову, потом — по сжимавшей мое бедро. По третьей ленте попасть не смог, топор разрезал воздух совсем рядом, но не дотянулся. И очень хорошо, что не дотянулся, как выяснилось буквально через секунду. Две перерубленные ленты лопнули, а Дятел, тянувший на себя оставшуюся, не сообразил ослабить хватку, и меня пулей дернуло к нему как раз в тот момент, когда карающая колонна силы небесной, ударила из корабля. Совсем рядом, но все-таки мимо. Меня обдало волной мощи, исходящий от этого удара, перевернув в воздухе, изменив траекторию и вектор движения, поэтому вместо объятий Дятла я оказался намного выше его покатой спины и успел обрубить соединяющую меня с ним пуповину. Освобожденное тело описало высокую дугу, позволяя сгруппироваться и подготовиться к падению, и приземлился на землю я практически безболезненно, на обе ноги, метрах в тридцати от обломившегося Дятла. Перекатился через голову, гася инерцию, вскочил и побежал со всех ног к вершине холма, на ходу отдирая от шеи, бедра и лодыжки помертвевшие концы отрубленных щупалец. Жгло неимоверно. Я шипел от боли, когда эта мерзость вместе с лохмотьями одежды и кусками обугленной кожи отрывалась от тела, но продолжал бежать. Одновременно пытался нащупать мыслями Настю в этом хаосе, где среди клубов багровой пыли, в полумраке тут и там маячили огромные фигуры Дятлов и тонкие, высокие силуэты Ануннаков. Все они как-то бессистемно, на первый взгляд, двигались, перестраиваясь в неведомые мне тактические схемы.

А Настя нашлась сама.

— Егор! — раздался в голове звонкий тревожный голос. — Быстрее!

Вот она! Намного левее и выше по склону. Настя, оказывается, опередила меня на сотню метров, каким-то чудом избегнув гибких языков, и, изредка постреливая в сторону Ануннаков, неслась к Лешему. Однако, все было не так радостно, как я подумал, услышав ее голос и почувствовав ее сознание. С обеих сторон ей наперерез тяжелыми, но очень быстрыми прыжками мчались сразу три Дятла, а сверху неумолимо приближался бежевый корабль, в треугольной пасти которого уже вовсю вращалась смертоносная карусель. До вершины Насте оставалось максимум метров двести, но она не успевала, слишком неравны были силы и скорости.

Я бросился наискосок за ней, сжимая в руках топор. Мой верный и надежный 74-й навсегда остался где-то сзади, расплющенный страшным оружием хозяев. Оставались еще несколько гранат и пистолет. Не останавливаясь, по одной начал доставать гранаты, отгибать усики, выдергивать кольца, не глядя цепляя их за крючок на бронежилете, и швырять в сторону ближайших Дятлов и Анунахеров, стараясь перекинуть их, чтобы рвануло позади. Три гранаты, три взрыва. Осколки из густых облаков пыли в меня так и не полетели, видимо, все застряли в телах противника. Не знаю, нанес ли я какой-либо существенный урон врагу, но сумятицу в его ряды внес точно. Полсотни метров я пробежал совершенно спокойно, сзади никто на меня не прыгал и не пытался остановить.

Вокруг бушевала устроенная мною песчаная буря, обычным зрением не видно было ни хрена, но другим внутренним трехмерным взглядом я все это время напряженно следил за движением Насти. Вот она лихо перепрыгнула две ленты, крест-накрест рассекшие воздух рядом с ней, приземлилась, достреляла магазин в уже сильно покоцанного Дятла, который хрюкнул, тяжело осел вниз, а потом растекся зловонной лужей, закинула автомат за спину и бросилась вперед, явно намереваясь одним последним отчаянным рывком добежать до вершины…

Не получилось. Как раз в тот момент, когда я вырвался на чистый воздух буквально за спиной у атаковавших ее Хозяев, Настю все-таки достали. Длинный зеленый язык одного из Дятлов зацепил ее за плечо, развернул, заставив потерять равновесие и полететь спиной вперед. Упасть на землю ей не дали. Еще две ленты хищно кинулись на жертву, ненадолго ставшую беспомощной, обвили ее за талию и левое предплечье и дернули вверх. Высоко, метров на двадцать пять.

До меня донесся крик, полный ужаса и боли, резко оборвавшийся, когда эти два зеленых пидора сильно ударили мою Настю о днище корабля, а потом растянули обмякшее тело прямо под темным треугольником.

Снова багровая пелена перед глазами, снова рев, полный ненависти, отчаяния и какой-то совершенно детской обиды. Ведь почти! Почти добежала!

— Леший! — заорал я, бросая взгляд направо. — Хули ты встал, зараза?! Помогай!

Леха, лицо которого можно было разглядеть уже обычным зрением, молчал. Застыл в напряженной позе, сжал кулаки. Видно было, что нервничает, но сделать ничего почему-то не может. Даже не пытается. Еще, было совершенно непонятно полное игнорирование моего друга Ануннаками. Они его словно вообще не замечали или старались не замечать… Странная игра какая-то.

Окончательно поняв, что ждать помощи бесполезно, я начал выскребать с самого дна своего почти опустошенного сознания хоть какие-то остатки силы. Выворачивая душу наизнанку, я бросил все, что смог там найти, Насте. Ее тело дернулось, напряглось, я почувствовал, что она пришла в себя.

— Егор… — тихо раздалось у меня в голове. — Егор, я не могу…

— Борись, родная, борись! — ответил я. — Продержись еще хоть чуть-чуть, я сейчас…

Нас разделяло всего полсотни метров. Но на моем пути находились два Анунахера и один из Дятлов, держащих Настю. Второй расположился намного дальше, за кораблем. Остальная братва подтягивалась снизу склона. Хозяева передо мной, так упорно не замечавшие Лешего, меня обнаружили сразу, как только я начал кричать тому о помощи. Две отвратительные башки обернулись, пронзая меня волнами безмерного удивления и раздражения. Типа, а ты че еще живой что ли? А мы тут уже звездочку на танке нарисовали…

По хер на них! Пусть бесятся, я сейчас тоже очень злой, бля!

Произошедшее далее заставило меня остановиться и замереть в каком-то беспомощном, обреченном оцепенении. Настя воспользовалась силой, которую я передал ей, совершенно правильно, и сценарий развития событий был практически идентичен тому, что произошло со мной только что, когда я был также растянут в воздухе. Вот только ключевым словом здесь являлось не «идентичен», а — «практически».

Настя выхватила топор и от души рубанула по щупальцу, сжимавшему ее за живот. Ее так же, как и меня резко дернуло в сторону второго Дятла, вцепившегося в руку, уводя из-под удара корабля. Не хватило совсем чуть-чуть, какой-то ничтожно малой доли секунды. Но чуть-чуть, как известно, не считается. Когда из треугольного нутра тяжко ударил невидимый пресс, Настя уже почти ушла с его строго вертикальной траектории, но ее все-таки задело. Совсем немного. Самым краем. Но и этого оказалось достаточно.

Ноги переломились под страшным, неправильным углом, тело с силой крутануло в воздухе, так, что даже Дятел не смог удержать его своей цепкой лапой, а Настя, словно набитый опилками, мертвый манекен на съемках фильма, тяжело упала на землю с высоты восьмого этажа и застыла в изломанной, совершенно неестественной для живого человека позе.

Вопли подыхающих Ануннаков, слышанные мною ранее и казавшиеся последний криком целого мира, уходящего в небытие, сейчас представлялись писком раздавленной крысы. Только теперь я понял, что такое настоящий звук умирающей Вселенной. Страшный, разрывающий сердце на куски, звук. В нем смешались хруст ломающихся костей, последний печальный выдох тела и мучительный стон родной души, привязанной к моей тысячей незримых струн, которые сейчас беззвучно и необратимо рвались. Я перестал чувствовать Настю. Совсем. Словно изнутри меня жестоко вырезали все, что наполняло мое тело жизнью, энергией и смыслом…

Оставленная пустая оболочка, больше не испытывающая каких-либо чувств и эмоций, бросилась вперед. Бездушный робот, запрограмированный на одну единственную задачу — добежать, прикоснуться, слиться в одно целое и умереть. Все, кто был на пути к выполнению этой задачи воспринимались просто, как помехи, подлежащие устранению. Не более того…

Я швырнул последнюю гранату за спину Дятла, не удержавшего Настю, перехватил топор в правую руку и метнул в дальнего от меня Ануннака, так как бездушный компьютер внутри определил его более серьезной помехой, зафиксировав рядом с ним знакомый полупрозрачный пульт. Топор рассек воздух, закручиваясь по хитрой гиперболе, выводящей плоскость его вращения из вертикальной в другую, практически параллельную земле, и смачно врубился прямо в широкий рот между выступающими челюстями. Рот стал еще шире, нижняя челюсть, перерубленная напрочь в местах крепления ее отростков к височным костям черепа, упала на землю, а осиротевшая голова, словно очень утвердительно чему-то кивнув, звонко ударилась передними зубами верхней челюсти о широкое лезвие топора, глубоко засевшего в шее. Божество покачнулось и тяжело опустилось на узловатые колени, застыв в коматозе.