Аль-Каида

— Как вы добрались до отеля? — спросил следователь.

Бен Рашид сказал, что из больницы его забрал таксист. Догадавшись, что пассажир не говорит на суахили, водитель привез его туда, где иногда останавливаются арабы.

— Где ваши вещи; одежда и документы?

— Все осталось на месте взрыва, — объяснил бен Рашид. — На мне та самая одежда, что и тогда.

Когда Годен слушал молодого араба, он подумал, что его история вполне правдоподобна. Не его дело было задавать вопросы, этим занимались более опытные сотрудники. Он лишь обратил внимание на то, что одежда араба была значительно чище, чем его собственная. Хотя Годен находился в стране всего пару дней, его костюм был покрыт налетом пыли, в то время как переживший взрыв бен Рашид выглядел куда опрятней. Почему же он лжет про одежду?

Годен не мог уснуть всю ночь, его мучили вопросы. На следующий день, когда допрос возобновился, он попросил разрешения у следователя задать арабу пару вопросов. «Я провел шесть лет в армии», — сообщил он бен Рашиду. Далее он рассказал, что прошел специальный курс по борьбе с терроризмом в Центре специальной подготовки им. Джона Кеннеди. Там преподают жестокий урок. Солдат обучают, что говорить, если их возьмут в плен. Инструкторы их бьют и унижают; и в таких условиях курсанты должны запоминать и рассказывать правдоподобные легенды.

— Я думаю, что вы прошли аналогичную подготовку, — предположил Годен. — Теперь, если вы помните наставления, вы должны рассказывать одну и ту же логичную историю, чтобы не выдать себя. Но вы сделали ошибку. Вы сказали одну вещь, которая совершенно нелогична.

Вместо того чтобы рассмеяться в ответ на провокацию, бен Рашид лишь плотнее прижался к стулу.

— Где же я был нелогичен? — спросил он.

— Вот здесь ваша история дала осечку, — сказал Годен, показывая на ботинки бен Рашида, которые были затерты и покрыты пылью, как и его собственные. — Ваши руки изранены, но нет ни капли крови на ваших зеленых джинсах. Фактически вы совершенно чисты.

— Арабы гораздо чище американцев, — вызывающе ответил бен Рашид.

— Я вам поверю, — сказал Годен, — если вы мне покажете волшебное мыло, которым вы отмыли кровь с одежды.

— Конечно.

— У вас раны также и на спине. Каким-то образом осколки стекла, разлетавшиеся при взрыве, ранили спину, но не прорвали вашей рубашки.

— Все может быть, — согласился бен Рашид.

— Что ж, допустим… Затем вы постирали запачканную кровью рубашку своим волшебным мылом, и она теперь выглядит как новая. Но есть две вещи, которые нельзя постирать.

Бен Рашид поймал пристальный взгляд Годена:

— Конечно, я не чистил мою обувь.

— Нет, — сказал Годен, наклонившись вперед и положив руку на колено бен Рашида. — Но я сказал, что есть две вещи, которые нельзя постирать. Похоже, вы забыли то, чему вас учили. — Годен выпрямился и прикоснулся к своему потертому ремню. — Вы не стираете ремень. Посмотрите, ваш выглядит как новенький. Встаньте и снимите его.

Бен Рашид вскочил, словно солдат, исполняющий команду. После того как он снял ремень, все в комнате увидели ярлычок с ценой.

Хотя бен Рашид быстро пришел в себя, следователь перешел уже на другой уровень. Годен обратился к Джону Антисеву, одному из изначальных членов группы 1–49. Антисев был весьма спокоен, но его голубые глаза напоминали движущиеся прожекторы. Он начал допрос бен Рашида издалека, поинтересовавшись, есть ли у него возможность молиться. Затем Антисеев заговорил о Саиде Кутубе, Абдулле Азаме и Слепом Шейхе. Бен Рашид расслабился. Он подумал, что ему представилась возможность прочитать лекцию западному человеку об этих великих людях. Они беседовали до поздней ночи.

— Остался только один человек, о котором мы еще не говорили, — подытожил Антисев. — Это Усама бен Ладен.

Глаза бен Рашида сузились, и он осекся. Чуть заметная улыбка появилась на его лице.

Антисев, который слушал его как прилежный студент, немедленно вложил в его руку карандаш и бумагу и сказал: «А теперь напишите первый телефонный номер, по которому вы должны были позвонить после взрыва».

Бен Рашид снова послушался. Он написал «967–1–200578», номер в Йемене. Он принадлежал джихадисту по имени Ахмед аль-Хада. Следователи узнали, что бен Рашид звонил по этому телефону до и после взрыва, как проинструктировал его Усама бен Ладен.

Этот йеменский номер открыл для ФБР самый важный канал информации. Прослушивая эту линию, агенты получили представление о локациях «Аль-Каиды» по всему миру.

Бен Рашид, после того как выдал номер, все время молчал. Годен и другие агенты решили оставить его одного, рассчитывая на его признание. Тем временем следователи стали проверять его историю. Они посетили больницу, надеясь найти врача, который оказал террористу первую помощь, но, как выяснилось, в первый же день туда обратилось пять тысяч раненых, поэтому мало кто из медицинского персонала смог запомнить что-то большее, чем море крови и боли. Затем вахтер спросил, не хотят ли они взглянуть на осколки и ключи, которые подобрали на месте взрыва. Находки разложили на подоконнике возле туалета. Один из ключей мог подходить к автомобилю, который был использован при взрыве.

В аэропорту агенты отыскали иммиграционную карточку бен Рашида, где он указал в качестве места пребывания именно тот самый отель, в котором его и обнаружили. А это означало, что он соврал, сказав, что шофер привез его туда случайно. Удалось установить, что звонок в Йемен был сделан за полчаса до взрыва из большой виллы. Прибывшая следственная бригада обнаружила там остатки взрывчатых веществ. Это доказывало, что бомба была смонтирована именно там.

— Вы осуждаете меня за это? — бросил бен Рашид, когда Годен прижал его неопровержимыми доказательствами. — Это ваша вина, расплата вашей страны зато, что она поддерживает Израиль.

Бен Рашид гневно брызгал слюной, пена буквально изливалась из его рта. Он сорвался и вышел из сдержанного состояния, в котором находился на протяжении нескольких дней допроса.

— Мой род убьет вас и ваши семьи, — пообещал он.

Нервы Годена были напряжены до предела. Количество смертей росло изо дня в день: тяжелораненые умирали.

«Почему погибли эти люди? — спрашивал себя Годен. — Они же не имели никакого отношения к Соединенным Штатам, Израилю и Палестине?»

Бен Рашид больше не хотел отвечать на вопросы; теперь он требовал: «Обещайте, что я попаду в Америку. Мой враг Америка, а не Кения. Пообещайте мне это, и я вам все расскажу».

Годен пригласил в комнату Патрика Фитцджеральда, прокурора Южного округа Нью-Йорка. Фитцджеральд установил с подозреваемым доверительный контакт и пообещал, что следователи сделают все от них зависящее, чтобы добиться его экстрадиции в США.

— Мое имя не Халед Салем бен Рашид, — сказал подследственный. — Меня зовут Мохаммед аль-’Овхали, я родом из Саудовской Аравии.