Алая кровь на белых крыльях

А горело действительно очень хорошо. Если бы командир "Шеера" знал какого он сумел добиться результата всего за три минуты огневого налета, то он наверное тут же отправился в Тибет за поисками истины. Ибо такое везение уже нельзя было назвать и дьявольским, это было что-то пострашнее дьявола - снаряды носовой шестидюймовки угодили в танкер, от которого заправлялись крейсер "Каледон" и эсминец - в результате все три корабля охватило пламя от загоревшейся и растекающейся по бухте нефти. Снаряды кормовой шестидюймовки упали на береговые склады, и не произвели поначалу такого красочного визуального эффекта. Но именно эти снаряды, вызвавшие пожар на складах с военным имуществом поставили крест и на продолжении акции "Адмирала Шеера" и на Гданьске как городе.

Конечно, пожар на корабле это беда и трагедия, конечно горящая нефть это страшно. Но в британском флоте существует фраза, которой сопровождают каждый идущий на дно Корабль Ее Величества: "У Короля много". То, что погасить пожар на трех пришвартованных друг к другу кораблях будет невозможно, стало ясно уже через несколько минут - поэтому был отдан приказ покинуть горящие корабли. Локализовать пожар было практически нечем - пара трофейных немецких пожарных судов оказалась не готова к такому происшествию - кроме традиционного польского гонора, нужно было обладать и умением и исправной материальной частью. Пятно горящей нефти медленно растекалось по бухте. Момент для заведения буксира на горящие суда был безнадежно упущен. Кроме британских моряков, которые в соответствии с многовековыми британскими традициями не потеряли присутствия духа, и пытались действовать организованно, все остальные, а остальными были поляки, своей бестолковой суетой только вносили дезорганизацию в попытки взять ситуацию под свой контроль. Наконец, британцы приняли единственно верное решение - потопить горящие суда артиллерийским огнем и торпедами. Что было быстро и четко проделано. Небольшая заминка произошла с танкером, который ушел на дно только после трех торпед и двух десятков шестидюймовых снарядов.

Иногда в жизни происходит так, что маленький сорвавшийся камень приводит к образованию огромной лавины, сметающей все и вся на своем пути. Где и когда и с чего образовалась эта лавина, не будет установлено уже никогда. Наверняка лет через двадцать или тридцать историки начнут ожесточенно спорить откуда это все началось, а жители разных городов будут приписывать себе заслуги в происшедшем, но правды никто и никогда так и не установит. Будет множество исторических мифов и народных преданий, которые с каждым уходящим годом будут обрастать воспоминаниями "свидетелей" и "очевидцев" данных событий - то есть все пойдет как всегда.

Одно можно сказать более или менее достоверно - по причине того, что в России и Германии население начало борьбу с интервенцией, в Польше остался только один морской порт - Гданьск. Поэтому именно сюда и поступало все военное снаряжение закупаемое в Англии и САСШ. Одновременно, через Гданьск планировалось проведение и десантных операций. В результате этого город превратился в огромный склад различных грузов, как военных, так и гражданских. Железнодорожная сеть уже не справлялась с такой нагрузкой, и руководство порта и вокзала не имеющее практического опыта регулировки грузооборота такого масштаба, сбилось с ног, пытаясь организовать бесперебойный поток грузов.

Не нужно думать, что польская шляхта имела только гонор и не имела разума. В польском правительстве были умные и практичные люди, которые умели считать деньги. Великая Польша должна была стать великой державой. За границей покупалось не только военное имущество, но и промышленное оборудование, ибо государство, решившее стать великим, не должно зависеть от привозного товара. Все должно производится на его территории, и по возможности из его сырья. Новые воеводства и колонии могли теперь обеспечить поляков практически всем необходимым на много поколений вперед. Практически, но не всем - например хлопка на территории Великой Польши пока не произрастало, поскольку экспансия на Восток застопорилась из-за нехватки людских ресурсов и возрастающей борьбы местных сепаратистов. Хлопок, имеющий огромное значение в области изготовления пороха, закупался в САСШ. Взрывчатые вещества, а также боеприпасы к многочисленным артиллерийским системам - Польша в силу своей молодости еще не определилась с выбором артсистем для своей армии, поэтому на ее вооружении состояли артсистемы всех известных ныне и исчезнувших недавно государств мира, в том числе и британские и американские орудия. Все эти важные грузы, как уже говорилось выше, шли через Гданьск.

Красочное зарево в порту привлекло к себе всеобщее внимание портовых служб. Вся ночная смена сбежалась к набережной и живо дискутировала по поводу происходящего. Некоторые при этом довольно быстро лишились значительной части имеемых денежных средств, проиграв товарищам пари, на предмет удастся ли британцам справиться с пожаром на кораблях. Прибежавшего рабочего с портового склада с сообщением о пожаре - то ли русского, то ли еще какого-то азиата, попросту обматерили за то, что он отвлекает шляхту от серьезного занятия. С пожаром могут справиться и рабочие, а если они и сгорят при тушении пожара, то из восточных колоний привезут новых рабов, там их много.

Из детских сочинений:

"Постоянные обыски, взволнованные лица моих родных, ложные слухи об убийстве отца - сильно подорвали мое здоровье - несколько месяцев пролежала я в сильной горячке"."

"Ко всему можно привыкнуть. Привыкла я к холоду, и к голоду, и к замерзшим трупам".

"Мне, если можно так выразиться, надоели все переживания и сама мысль о смерти потеряла свою остроту".

"В грязь падало все: и нравственность и глубокая религия, которую я унаследовал от своих родителей. Партизанские отряды, участником которых я был, изломали мою душу. Я теперь это понимаю. Грубая нечувствительность к чужим страданиям вытеснила прежнюю кроткую любовь к человеческой личности".

Глава 31 Лето 1919 года. "Кричали шляхтичи: "Ура!", и воздух склады их взлетали…"

Федор Кузьменчук выслушал Павла, которого он отправлял к дежурному по складу и смачно выругался. Что эти барчуки о себе возомнили? Вначале складируют в одном здании хлопок в тюках, взрывчатку, и бензин в бочках,ящики со снарядами, а потом думают, что его бригада из двадцати человек весь этот пожар затушит ведрами. До электрощитовой, откуда пускается пожарный насос им не добраться, мало того, что ключей нет, так еще и часовой выставлен, чтобы славяне-вредители не добрались. И как прикажете тушить? Что такое взрывчатка и как с ней опасно шутить, Федор знал по русско-японской войне- он служил на Порт-Артурском арсенале. Он был самый старый в бригаде, привезенных из России рабочих. Он же числился и учетчиком горящего склада, его польский хозяин был рад избавится от нудной и утомительной работы с учетом того, что прибывало и убывало на их склад в огромном количестве. Но этим дело и ограничивалось. Все советы, которые Федор пытался давать своему хозяину и начальнику, отвергались как холопские. Молодой шляхтич, а в Польше каждый поляк шляхтич, по подозрению Федора был практически неграмотным, и подписывал документы не читая. После оккупации России и Германии таких неграмотных хозяев и барчуков в Польше появилось несчетное количество, практически каждый первый поляк был неграмотен. Да и зачем учиться грамоте шляхтичу, если все за него сделают холопы из колоний? Не зачем!

Колебался Кузьменчук недолго. С одной стороны его хозяйская крестьянская натура была против того, чтобы вот так без борьбы бросать горящее добро, пусть даже не его а хозяйское, но с другой стороны, то пренебрежение к его советам, которые он высказывал, и высокомерная брезгливость хозяина рано или поздно должны были вызвать ответную реакцию, вызванную пределом человеческого терпения, и этот момент перехода количества в качество наступил именно сейчас. Возможно последней точкой в этом стало растерянное и обиженное лицо Павки Корчагина, который был обескуражен таким отношением их хозяев к пожару. Так или иначе, но гибнуть за понюшку табака из-за чьей-то дурости и высокомерия, и губить при этом двадцать душ, Федор не собирался. Поэтому посмотрев внимательно на масштаб пожара и вспомнив наставления своего начальника в Порт-Артуре, Кузьменчук понял, что времени у них почти не осталось. Он заорал: "Кончай тушить! Все за мной!", - и убедившись, что вся его бригада побросала ведра, повел ее все убыстряющимся, перешедшим на бег шагом прочь от склада к окраинам города.

Рабы. Из детских сочинений:

"Высунувшись из окна, я смотрел затуманенными от слез глазами на свой родной город, пока он не скрылся у меня из глаз".

"Погрузка кончилась, поезд тронулся и слезы катились из глаз при виде того, как город родной скрывался где-то вдали".

"Одного мальчика спросили: "Ты коммунист?" - на что он ответил: "Нет, я православный".

"Ехали мы в тесноте и в обиде".

"Я надеюсь, что, если Россия и не вернется к прежнему величию, но во всяком случае свергнет поляков. Тогда я увижу родные станицы, зеленые бесконечные степи с седыми курганами, златоглавый собор, услышу плеск Донских волн и грустные заунывные песни казаков. Дай Бог, чтобы это было так". "Я жду и мечтаю о том моменте, когда мы возвратимся на нашу дорогую родину. Увижу опять русскую зиму, услышу звон колоколов в церкви". "И сейчас люблю Россию, люблю Родину несчастную и ничто кроме смерти не изменит этого чувства". "В это время я заболел… лежа в кровати, я о чем-то думал… вдруг я услышал пение… прислушался и услышал слова: "За Русь Святую"… мне стало легче"