Алая нить

Он медленно пил перно. Он держал ее в напряжении, заставляя ждать. Вот ведь алчная какая. Так и облизывается в предвкушении денег.

– Мне слегка повезло, – сказал он наконец.

Она в восторге подпрыгнула.

– Ты играл? Выиграл кучу денег?

– Нет, не играл. Я ведь в жизни не выигрывал. Во всяком случае, столько, сколько проигрывал. Нет, моя радость, кое-кто умер и оставил мне наследство. Что ты на это скажешь?

– Потрясающе, – сказала она и положила руку ему на колено. – Сколько?

Смотреть на выражение ее лица было забавно.

– Полмиллиона долларов, – сказал он. – Закрой ротик, милая, а то муха влетит... – Ее рука начала сжимать его колено. Он оттолкнул ее. – Не у всех на виду, – проворчал он. – Ты не в своем старом притоне.

Она начинала в марсельском районе красных фонарей. В борделе высшего класса, где девушкам можно было уходить и приходить. Мадлен зацепилась за одного из клиентов и сбежала. После этого ее карьера пошла в гору.

Она пропустила колкость мимо ушей. Он пытается обидеть ее, разозлить. Он чем-то расстроен. Она улыбнулась, показав прелестные белые зубки, и одновременно облизнула губы.

– Я так счастлива за тебя, – сказала она. – И что ты собираешься с ними делать?

– Потратить. Поехать в хороший круиз, где смогу поиграть в бридж или в покер, если мне станет скучно. Зиму проведу на Карибском море. Мне всегда туда хотелось. Может быть, даже куплю дом на побережье, где буду жить, когда мне надоест путешествовать. Я только хотел спросить, поедешь ли ты со мной.

– Ральф, милый, ты это всерьез?

– А почему бы и нет? Мы с тобой всегда ладили. Нам вместе весело. И, по крайней мере, со мной тебе не придется служить боксерской грушей. Твой приятель по-прежнему колотит тебя?

Она опустила глаза и пожала плечами.

– Иногда, – призналась она.

– Ну, так что скажешь? – спросил он.

Она вздрогнула.

– Ты что же, хочешь, чтобы я решила сейчас? Сию минуту?

– Нет. Примерно в ближайшие десять, пока мы допьем.

– А что за спешка? – спросила она. Внезапно ее глаза сузились. – Ты говоришь правду – ты их не украл? Кто-то умер?

– Кто-то умер, – подтвердил он. – Но сегодня ночью я улетаю в Париж. Или ты едешь со мной, или не едешь.

Она колебалась. Но недолго. Он мог быть милым. Он очень активный любовник. И без выкрутасов. Перс слишком увлекался сексуальными фантазиями. Она боялась, что когда-нибудь он зайдет слишком далеко.

– К дьяволу эту свинью, – объявила она. – Я решила: еду с тобой, Ральфи. Ты знаешь, я, кажется, немножко влюблена в тебя!

– Мадлен, – с иронией возразил он, – ты влюблена в меня не больше, чем я в тебя. Ровно настолько, насколько хватит денег. А теперь иди укладывай вещи, встретимся в аэропорту перед одиннадцатичасовым рейсом. О'ревуар, милая моя.

На маленькой лесенке у выхода из бара она обернулась и послала ему воздушный поцелуй. Жест был очарователен. Он заплатил по счету и вышел. Хозяин шепотом выругался. Английская свинья. Даже чаевых не оставил.

* * *

Клара приехала рано. Она договорилась встретиться с О'Халлореном в Болье. Там был неприметный маленький ресторанчик с баром. Она заказала стакан виски. Чувствовала, что ее модная одежда бросается в глаза. Злилась, что приходится ждать, нервы ее были на пределе. Когда он прибежал, ссылаясь на заторы, она рявкнула на него:

– Где тебя черти носят! Ты опоздал! – Несмотря на то что он спал с ней и благодаря этому чувствовал над ней непрочную власть, она по-прежнему легко нагоняла на него страх.

– Извини... – сказал он и сел.

Она спросила без предисловий:

– Ну?

Он взглянул на нее.

– Сегодня вечером.

Она внезапно задохнулась, но в тот же миг овладела собой. От возбуждения на ее бледном лице проступил густой румянец.

– Рассказывай, – потребовала она. – Я хочу знать все!

Он решил не вдаваться в подробности. Она запросто могла явиться туда, чтобы смотреть.

– Мэкстон подстережет его по дороге в казино, – сказал он, понизив голос.

– А потом ты отправишься на виллу, – выдохнула она. – И убьешь ее и этого их сынка...

Он не сказал ей, что там есть еще новорожденная девочка. Он чуял, что она может потребовать и этого...

– Из того самого пистолета, из которого он застрелит мужа, – продолжил он. – Горничная мне сказала, что слуги кончают работу в девять. После обеда. Свидетелей не будет. Только выстрелы и звук отъезжающего автомобиля. Я устрою так, чтобы шины панически завизжали и мотор взревел.

Она чуть заметно улыбнулась, наслаждаясь воображаемой картиной.

– Ты – Мэкстон, – сказала она. – Ты только что убил мужа. Ты борешься с женой, вмешивается сын, ты теряешь голову и стреляешь в обоих.

Он кивнул.

– Теряю голову настолько, что еду не разбирая дороги и сваливаюсь с этой стофутовой кручи.

Они снова и снова прокручивали будущие события, стараясь не упустить ни одной детали. Разговорчивая Жанин с ее неуемным любопытством подкинула им мотив. Мотив, который объяснит три убийства и самоубийство. Любовь Мэкстона к жене своего хозяина. Жанин успела насплетничать не одному только американцу, который приезжал в деревню рисовать плохие картины. Об этом было известно всем: владельцам кафе, хозяевам паштетной лавки, старухе бакалейщице.

Мэкстона выгнали с работы; так был запущен механизм мести и крайнего отчаяния. Это попадет в разряд преступлений, которые французы считают своими. Преступления из-за любви.

– И все будет шито-крыто, – сказал О'Халлорен.

– Когда я обо всем узнаю? – спросила она. Он быстро сделал в уме подсчет.

– Не раньше одиннадцати. Я вернусь в гостиницу и позвоню тебе оттуда. Все будет в точности так, как мы планируем. Будь спокойна.

Он поднял ее сумочку, сигареты и зажигалку.

– Ты только сделай это, Майк, – тихо сказала она. – Сделай это ради меня.

И ради денег, мысленно добавил он, и ради того, чтобы удрать от тебя, пока не поздно...

– Считай, что дело сделано, – сказал он.

* * *

Ральф Мэкстон ехал по дороге среди холмов. Он знал здесь каждый поворот. Он ведь так часто ездил по ней. В первый раз вез Анжелу на виллу, которую он снял для них. Она чувствовала себя разбитой после трудного перелета из Англии. Потом обеды каждую пятницу. Тогда он думал про себя: наконец-то удача тебе улыбнулась. Ты необходим ему и нравишься ей. Все, что от тебя требуется, дружок, – это быть самим собой, острить, переделывать развалину деда Олега на берегу так, как он того желает, и рассказывать за обедом забавные истории. К сожалению, все обернулось иначе.