Альбом для марок

Полкласса верит, что клеенка по-немецки – дас Пиздас, что фарштеен – это вообще. Подначивают:

– Спроси, как будет клеенка!

– Спроси, что такое фарштеен!

– Спроси, что такое Муттер дайне зо!

Дальше этого интерес к немецкому не подвигается:

– Не хотим учить фашистский язык!

Чванная немка Василиса Антоновна Чако оправдывается:

– Я не немка, я гречка.

Кто-то в немецко-русском нашел Чако – и о чем говорить, если с царя Гороха школьники затвердили:

Их бина, Ду бина, Полено, Бревно. Что немка – скотина, Мы знаем давно.

Ираида Никифоровна – Живородка – по естеству – у передней парты:

– Слово ботаника происходит от греческого ботанэ – растение. Ника – сокращенное от наука.

Глиста Панфилов с первой парты тянется пальцем к ее причинному месту. Весь класс – внимание. Живородка:

– Что тебя привлекает?

Грохот.

Хорошенькая географичка Ирина – Царевна-лягушка – за ней ухаживает военрук – входит в класс. Закрывая дверь, естественно, на миг отворачивается – и тотчас в нее нацеливаются, летят фрейдовские бумажные голуби. Краснеет. Подходит к карте. Там переделано: Джезказган – Джазказган, Соликамск – Ссаликамск.

Как на брошюрах Госполитиздат – Госполипиздат.

Мой сосед татарин Резванов взахлеб рассказывает, как будет работать шпионом в МГБ, а пока дрочит под партой. Я не понимаю, чем он занимается, но не спрашиваю, а он на одном прекрасном уроке наполняет своими молоками непроливашку и передает на стол Ирине Самойловне.

Гогот.

На военном деле – без уговору – парты вдруг наступают на военрука, окружают, теснят к окну. С парт медленно поднимаются. Военрук решает: сейчас выбросят – и, спасаясь, когтями насмерть вцепляется в передового.

Впереди всех, по иронии, как всегда, Зельцер, наш единственный активист, носитель красной селедки.

Отец Зельцера – директор типографии, и в бестетрадное время Зельцер в школу, в призрачный дом пионеров, на не имеющий отношения районный актив ходил с роскошными кожаными гроссбухами, на переплете и корешке золотом: ЮРИЙ ЗЕЛЬЦЕР.

Кроме него, пионерством в школе не пахло. Партийно-блатное:

– Ответь за галстук! – отсохло за отсутствием кумача.

Красную селедку я в первый/последний раз – чужую – нацепил, когда нас перед выпуском из семилетки гуртом погнали в райком волкасъем. Антисоветчик Александров, думаю, не пошел. А я, ох далекий – недели две глядел в зеркало, видел: Олег Кошевой. Меня, отличника, избрали в бюро – я сбегал с него, как со всего школьного. Дружеское порицание мне вынес секретарь Зельцер.

Рыжий-красный — Цвет опасный. Рыжий-пламенный Сжег дом каменный.

После военруковских когтей рыжий-пламенный недели три гулял с корябаной физиономией.

Военрук же так себя напугал, что на уроках читал нам вслух запретного желанного Мопассанчика (Шкаф) и Лекции профессора Григоренко.

Всегдашний, как школа, трактат (Лекции профессора – обязательно, Григоренко, Григорьева и т. п. – варьировалось) объяснял, как знакомиться, на какое свидание целоваться, на какое лапать, на которое – далее. Женщины по способу употребления подразделялись на вертушек, сиповок, корольков и бегунков. Профессор предупреждал: соитие – дело серьезное, мужчина тратит столько энергии, сколько требуется для разгрузки вагона дров.

Не знаю, как для переростков, для большинства это была увлекательная экзотика – как что-то из жизни в Африке, вне личного секса, который существовал разве что на словах – или делал вид, что существует. Трофейные порнографические открытки вызвали любопытство и отвращение. Юные переписчики Лекций профессора слово влагалище передавали только как логовище.

Тамара Павловна ведет истерику. По Григоренко, она сиповка. Говорят, что она водит к себе летчиков.

На карте древнего мира саки само собой – ссаки.

Средние века: Мой вассал твоему вассалу в глаза нассал.

Новое время – дневник:

24 апреля 1945 г.

…У меня с Тамарой Павловной, учительницей Истории, нелады. Сегодня она у меня съела. “Сергеев не смей мерзавец разговаривать!” – орет. “Дай противный мальчишка дневник!” Дал я дневник и говорю: “Тамара Павловна, оставьте мне место в дневнике уроки чтобы записать”, – и это говорю самым спокойным тоном. Морда у нее вытянулась, как у селедки. В растерянности она орет: “Пересядь на последнюю парту!” Я: “Пожалуйста, если доставлю вам удовольствие”, – тоже очень спокойно. А потом сука продешовилась вызвала отвечать и поставила 5. Сегодня получил 5 по русскому устному и по чтению.

История непосредственная – дневник:

9 мая 1945 г. День победы.

ОКОНЧИЛАСЬ ВОЙНА.

9 мая в 00 час. 45 мин. немцы безоговорочно капитулировали перед союзниками!!! Война началась 22 июня 1941 года в 4 час. Окончилась 9 мая в 00 час 45 мин 1945.

Добросовестная, казенно-обрадованная фиксация. Окончание войны куда менее элоквентно, чем происшествие на уроке истории. Мне показалось, что день победы школа восприняла на уровне классных объявлений завуча или дерика.

В седьмом классе дерик, слепнущий минер с двадцатью шестью осколками, преподает Конституцию. Мы: проституцию – по созвучию, без задней мысли и опасений. И каждое пятое декабря простодушно и громко: день сталинской проституции.

В начале урока с нас требуется политинформация. Я их сочинял всем желающим. Раз вместо предатель индонезийского народа Джоядининград написал предатель индонезийского народа вульвовагинит (слово из энциклопедии). Резванов, не ведая, читает. Дерик, не вникая, слушает.

Потом он рассказывает, что Москва – самый зеленый город в мире, только деревья не в самом городе, а вокруг. Что мы самые лучшие в мире, и все люди и все народы дружат друг с другом. Поэтому мысли у нас чистые, и мы с душой относимся к своему делу.

Тихо сидят, заняты своим делом:

книгожор, сытая морда Бакланов, переписывает из чужой в свою записную книжку: Луи Буссенар, Луи Жаколио, Густав Эмар, капитан Марриэт, Георг Эберс, Александр Беляев…

глиста Панфилов любуется лапинскими открытками;