Альбом первый. Отступники

– Ты что творишь, дитя глюкозы?! Кто тебя так учил готовить, ты, недотыкома?! Ты ж сейчас его вообще в угли превратишь! Уйди, лишенец, дай дяде поколдовать!

С этими словами ирх бесцеремонно оттёр растительного кулинара от мангала, и принялся сдёргивать шампуры, поучая:

– Нельзя же просто вот так вот взять и кинуть на огонь, ты чего! Нет, нам нужны угли... И кто ж мясо такими кусками пластает? Ты б ещё пол-туши на вертел насадил, чудило. Так, - мой товарищ деловито огляделся и принялся распоряжаться:

– Дай мне нож поострее, сейчас маэстро творить будет! И что у нас со специями?

Повар, поначалу возмущённо разинувший рот, быстро скумекал, что как минимум половину его проблем поможет решить мохнатый хам - хотя бы в плане дегустации, ну и при поисках крайнего в случае неудачи, - развернулся и принялся раздавать команды помощникам, дублируя им требования Чипа.

Откуда-то появились внушительных размеров медный котёл с крышкой, тарелки, блюдца, плошки, кастрюли поменьше, и работа закипела. Полчаса спустя закуток напоминал мне харчевню под открытым небом на каком-нибудь реконструкторском фестивале: булькала в котлах похлёбка, шкворчало жарящееся на сковородах мясо, шипел капающий на угли жир, ловкие руки сильвари месили тесто, шинковали начинку для пирожков, и над всем этим бедламом разносился бас ирха, учившего моих соплеменников таинствам (цитирую) "жратвомагии". М-да, похоже, мой приятель в этих своих командировках даром времени не терял - не во всяком автоповаре рецептов больше, чем в башке Чипа.

– Есть хоть что-то, чего ты не умеешь?
– на всякий случай спросила я, подхватывая из рук Мимозы готовое перевернуться блюдо с пирожками. Она уже пару раз роняла разносы и переворачивала кастрюлю, так что я бдительно следила за помощницей Артишока.

– Очень много, - не отвлекаясь от работы, ответил Чип.
– Например, строить. А ещё - танцевать. В училище были зал и преподаватель, можно было в свободное время заниматься, но я предпочитал рукопашку и боевую подготовку - за них доплачивали, как и за языки.

– О! Я тоже рукопашкой занималась, - похвасталась я, краем глаза присматривая за рассеянной Мимозой. Дама выглядела расстроенной до той стадии, когда из рук всё валится.

– И как?
– заинтересовался мохнатый.
– Стала грозой квартала?

– Не, стала понимать, что при желании меня вырубят с одного удара и пошла заниматься бегом, - честно призналась я.
– Но на тренировки время от времени хожу. Так, поразминаться и пообщаться с приятелями. Кроме того, ничто так не возвращает к реальности, как пропущенный удар. Сразу так жить хочется...

– Ага, ага, - закивал Чип.
– А потом встать - и долбануть обидчика. Нет, ну что за напасть!
– вопль адресован был неуклюжей Мимозе, в очередной раз уронившей нож.
– Так, леди, Вам срочно нужен перекур... ну, в смысле, перерыв. И не возражайте!

Вместо возражений Мимоза натурально разрыдалась и убежала куда-то в здание гостевого дома.

– Походу, она не курит, - прокомментировала я произошедшее.

– Или сделана из табака, - выдвинул свою версию Чип.
– Так, муза моя растительная, иди, успокой эту неврастеничку - скажи, что я тоже не курю.

– А я что, крайняя? Сам разбирайся, что ты сказал или сделал не так. Я в этих истериках не сильна. Обычно на моё "сама дура" обижаются ещё больше.

– Я занят работой - это раз, ты женщина - это два, и в конце-концов - у кого из нас двоих задание на утешение?

– выдвинул убойный контраргумент Чип.

– Уел, - вынуждена была признать я, с тоской глядя в сторону убежавшей сильвари.

Задание надо выполнить, будь оно неладно. В конце-концов, что там может быть за проблема мирового масштаба? Ноготь сломался? Лепестки не такие сочные и яркие, как в день выхода из бутона? Парень забыл про пятую годовщину совместного приобретения хомячка?

Я почти угадала. Моя дражайшая Мимоза, как выяснилось, последняя не просватанная из когорты подружек. Естественно, призванный имитировать человеческое поведение мозг НПС сразу же нагенерял переживаний из серии: никто меня не любит, никто не поцелует. Я честно пыталась припомнить что-нибудь ободряющее и вселяющее надежду, песню о великой любви, ждущей каждого и приходящей в своё время, но в голове почему-то крутилось нечто иное.

– В Изумрудном сне мне довелось видеть мир за пределами Завесы, - издалека, голосом доброй сказочницы, начала я.
– И слыхала я песню одного человеческого менестреля. Она как раз о невестах, любви и счастье.

Мимоза в очередной раз всхлипнула и уставилась на меня большими блестящими от слёз глазами, а я извлекла из лютни первый благозвучный аккорд.

Пастушка Адель прибежала на луг

Ромашкам доверить беседу.

Вчера в ее дом с предложением рук

Явились три юных соседа -

Был Пауль так весел, а Густав так мил,

А Мартин сыграл ей на флейте,

Цветочки, откройте, кто искренним был,

Малютку Адель пожалейте!

Уж вечер настал, и истоптанный луг

Стоит без единой ромашки.

Адель стебелек выпускает из рук,

Сама чуть не плачет, бедняжка;

Еще бы! Ведь Пауль так весел, а Густав так мил,

А Мартин играет на флейте,

И кто из них сердце пастушки пленил,

Адель не поймет, хоть убейте!..

Мимоза слушала жадно, подавшись вперёд и всецело сопереживая несчастной пастушке, терзаемой непростым выбором.

Вот годы промчались, в трактир у моста

Зашли мы узнать об Адели.

Адель вышла замуж и стала толста,

Узнать ее вы б не сумели!

А кто ее муж-то?

Да вон третью кружку

Пьет он под вымя с капустой!

И хоть подойдете,

Вы вряд ли поймете -

Он Пауль, иль Мартин, иль Густав...

Мораль вывожу не за тем, чтоб смутить

Пастушек, невинных бедняжек,

Мне просто досадно по лугу бродить,

Когда он лишился ромашек;

Итак -

Пусть Пауль ваш весел, а Густав пусть мил,

А Мартин отрада для слуха,

Но все же

Три разных дороги

Дадут вам в итоге

Лишь красную рожу да брюхо,

Капустой набитое брюхо!..

Юная сильвари удивлённо икнула и посмотрела на меня.

– Хорошее дело браком не назовут, - поделилась я народной мудростью.
– Было бы из-за чего переживать. Живи и радуйся, через пару годиков уже замужние подружки будут тебе завидовать.

– Правда?
– несмело улыбнулась Мимоза.

– А то!
– уверенно кивнула я, мысленно радуясь тому, что через пару игровых лет меня тут не будет. Кто ж его знает, как оно обернётся?