Альбус Поттер и Турнир Четырех

– Осторожней, Альбус, - почти ласково сказал он, - что-то произошло?

– Да… нет. Нет, сэр. Все нормально.

– Я бы так не сказал. Ты явно чем-то озадачен. Пошли.

Дамблдор быстро пошел вперед по коридору, и полы длинной серебристой мантии тихонько зашуршали по полу. Альбус послушно побрел за профессором, в голове все еще звучал странный голос, преследующий его уже три года подряд.

– Заходи, - Дамблдор гостеприимно распахнул дверь своего кабинета.

Альбус нерешительно шагнул за порог, осматриваясь. Первым делом его привлек портрет Альбуса Дамблдора на стене. Бывший директор Хогвартса сидел в кресле, скрестив руки на груди и, как всегда, прикрыв глаза.

Возле большого стола, простого и строгого, как и весь интерьер этой комнаты, стояло кресло, обитое красным бархатом. В камине потрескивало пламя, озаряя помещение мягким уютным светом. Аберфорт кивнул на кресло, предлагая гостю сесть и сам уселся напротив, заняв свой высокий и не совсем удобный на вид стул.

– Что напугало тебя, Альбус? Слова старой шляпы? – требовательно спросил профессор ЗОТС.

– Нет, сэр, - ответил Альбус, поднимая невозможно зеленые глаза и спокойно выдерживая взгляд собеседника. Аберфорт смотрел на мальчика внимательно, изучающе, словно пытаясь заглянуть в его мысли. Но Альбус был уверен, что на легилименцию Аберфорт не решится.

– Старая шляпа выжила из ума, это все ерунда, - сказал Альбус и улыбнулся, - ведь правда? Профессор?

Аберфорт нахмурился и, резко поднявшись, подошел к окну.

– Не совсем, Альбус, - произнес он, не глядя на мальчика, - не совсем. Расскажи мне, что ты почувствовал. Это важно.

– Я… Темнота. Она накрыла меня. Я словно потерял сознание, но… мама… дракон, вот этот, - Альбус задрал рукав и протянул руку, показывая рисунок, - словно закрыл меня.. – тут он замолчал, так как был не в силах передать словами все то, что ощутил, выйдя из Большого зала.

– Джиневра защитила тебя. Что-то надвигается, Альбус, - тихо сказал профессор, - и я не вправе скрывать этого от тебя. Волшебный мир меняется. Неуловимо, незаметно для нас, но все-таки… Иди пока, мальчик. Иди, учись и, возможно, ты поймешь что-то, что поможет нам.

– Профессор… - потрясенно прошептал Альбус, - Зеркало Истины… оно всегда показывает то, что неизбежно?

– Нет. Не так. На это можно повлиять. Только не говори, что ты видел. Потому что пока об этом будущем знаешь только ты, и только ты можешь что-то предпринять, чтобы это будущее изменилось. Чем больше людей будут знать об этом, тем больше шансов, что это станет реальностью, понимаешь?

– Понимаю, - кивнул Альбус, - я все понимаю. Но я… не смогу?.. – вопрос прозвучал, как просьба, как крик о помощи.

– Сможешь, Альбус Северус. Сможешь. Ведь Зеркала Истины больше нет, а значит ты – единственный, кто сможет что-то изменить.

Мне… всего четырнадцать. Что я могу?

– А разве от тебя сейчас что-то требуется? – удивился Дамблдор, снова усаживаясь на свой стул, стискивая узловатыми пальцами деревянные подлокотники.

– Учись, Альбус. Наслаждайся жизнью и молодостью, которая никогда больше не повторится. И помни, что свое будущее мы предопределяем сами. Иди, Альбус. Иди.

Профессор устало прикрыл глаза, словно собираясь вздремнуть. Альбус торопливо кивнул и покинул кабинет Аберфорта, решив пойти сразу в спальни, справедливо рассудив, что распределение уже закончилось.

В гостиной Слизерина царило оживление. Старшекурсники праздновали начало нового учебного года. Скорпиус Малфой сидел в кресле в углу, в нарочито небрежной позе, в руках – бокал на длинной изящной ножке, по-видимому, с вином. Он глядел на огонь в камине факультетской гостиной и не сразу заметил приближение Поттера.

Альбус присел на подлокотник и, бесцеремонно выхватив бокал из малфоевской руки, сделал большой глоток.

Скорпиус даже не шевельнулся, продолжая все так же смотреть на огонь.

– Ты все-таки поверил, - сказал он минуту спустя.

– Нет, - откликнулся Альбус, нервно раскачивая ногой.

– Ты считаешь, что что-то происходит.

– Нет.

– Ты просто решил выйти прогуляться? – вопросительно вздернутая бровь.

– Нет.

– Тогда какого дементора тебя понесло посреди распределения? – две вопросительно вздернутые брови и абсолютно спокойный тон, который не соответствовал сказанному.

– Не знаю, - пожал плечами Альбус и улыбнулся, - я не знаю. Но, знаешь, я почувствовал мамину защиту. Она и правда есть. И возможно, мама действительно меня спасла.

– Это хорошо. Хорошо, что ты осознаешь, что все было не зря. А сейчас заканчивай пустую болтовню и слезь с кресла – я хочу пойти спать.

– Пооотер, - протянул Чарли Нотт, - ты сегодня такой мрачный? Испугался предсказания? Или наконец-то понял, что ты – пустое место и без имени папочки ничего не значишь?

– Уймись, Нотт… - процедил Альбус сквозь зубы, - ты пьян, придурок, - добавил он, скривившись.

– Я уймусь, Поттер. Но и тебе лучше затихнуть. Скоро Турнир и там будет понятно, кто есть кто.

– Вот именно, Чарли, - улыбнулся Поттер, сдавливая бокал в своей руке. Тонкий хруст заставил всех в гостиной повернуться на резкий звук. Раздался звон осколков – бокал рассыпался в руках Поттера на части, осколки до крови ранили ладонь, и Альбус смотрел на кровь, стекающую по запястью, усмехаясь, наклонив голову набок...

***

– Турнир Четырех должен состояться, - твердо проговорила голова министра магии в камине директорского кабинета.

– Но не будет ли это большой ошибкой в свете всех этих событий… - возразила Минерва Макгонагалл, нервно постучав пальцами по столу.

– Каких событий, госпожа директор? – улыбнулся Персиваль Уизли.

– Ну как же.. «Пророк» писал…

– Не стоит так верить «Пророку», право, не стоит, - ответил новый министр магии, а после добровольной отставки Кингсли Шеклбота был избран именно Персиваль. Большую роль сыграла его репутация добропорядочного волшебника из чистокровной семьи, которая всегда лояльно относилась к маглам. К тому времени Перси уже неплохо поднялся по карьерной лестнице и сумел проявить себя.

– В волшебном мире не происходит ничего из ряда вон выходящего, - категорично заявил министр, - все под контролем аврората и Гарри Поттера. Вы же доверяете народному Герою, профессор?

– Доверяю. Вы правы. Хогвартс защищен, в его стенах студентам ничего не грозит. Турнир Четырех состоится.

– Это послевоенная традиция. И если вы не проведете Турнир – паники не избежать.

– Хорошо, - Макгонагалл тяжело вздыхает, осознaвая, что министр прав. Турнир и правда – мероприятие, которое не может быть отложено, ведь он проводится раз в пять лет между четырьмя факультетами Хогвартса, потому что Тремудрый Турнир был отменен очень давно по соображениям безопасности. Школа больше не принимает гостей.