Алек
Шрифт:
— Давай начнем экскурсию.
Я прочистила горло. — Ну, это моя спальня.
Он огляделся вокруг, остановив свой взгляд на кровати, которая занимала почти все пространство в комнате.
— Королевская? Мне нравится.
Я одарила его пристальным взглядом.
— Шторм спит со мной, поэтому мне нужно столько места, сколько я могу получить.
Он приподнял брови.
— Звучит так, будто тебе нужно...
Я вытянула руку вперед, давая Алеку знак замолчать.
— Что бы ты ни хотел сказать, это что-то грубое, я уверена, и вынудит меня ударить тебя, так что держи это при себе и позволь
Алек ухмыльнулся и жестом закрыл рот на замок.
— Следуй за мной, — прощебетала я.
Я прошла мимо него, остановилась через семь шагов и открыла дверь ванной комнаты.
— Это ванная. Я одержима чистотой, поэтому оставляй ее такой, какой она была, когда ты сюда заходил или я сделаю тебе больно, понятно?
Он склонил голову, огляделся вокруг и посмотрел на меня.
— Я буду держать ее чистой, но мне любопытно: как бы ты мне причинила боль? Я не уверен, что ты сможешь физически сделать мне больно... твои руки крошечные.
Они не крошечные!
Я нахмурилась.
— Не надо недооценивать меня, плейбой, я могу быть опасной.
Ложь, я и мухи не обижу.
Алек облизнул свои пухлые губы.
— Понял, ты можешь превратиться из котенка в дикую кошку за полсекунды.
Я подмигнула ему. — Отлично, так мы разобрались с этим?
Он улыбнулся, и я не смогла не пялиться на его рот.
— Ты когда-нибудь носил брекеты? — спросила я.
Алек провел кончиком языка по своим жемчужно-белым зубам, и я захотела сделать то же самое своим языком.
Успокойся девочка.
— Да, когда был ребенком мне пришлось носить толстые металлические брекеты два года. Отстой, но это того стоило.
Я вздохнула.
— У тебя очень красивая улыбка. Не знаю, нравится ли мне она... кажется неправильным кому-то иметь такую улыбку.
Я не пыталась флиртовать с ним, я просто была честна.
Алек бросил на меня пристальный взгляд, прежде чем в его больших голубых глазах появились искорки веселья.
— У всех моих братьев красивые улыбки, это досталось нам от отца. У Доминика, Кейна и у меня есть ямочки, они у нас от мамы. Ямочки Доминика видны, когда он разговаривает, настолько они глубокие, но мои видны только, когда я улыбаюсь. У Кейна есть ямочка только на одной щеке, когда он улыбается, но ты можешь увидеть ее только с близкого расстояния, потому что через нее проходит шрам. Говоря о Кейне, у него улыбка, которую не стоит упускать, она меняет его лицо.
Я проигнорировала комментарий о шрамах Кейна, потому что не хотела быть грубой и спрашивать, как он их получил.
Хотя я подумала о его улыбке и прикусила нижнюю губу.
— Я уже заметила это. Он кажется пугающим, когда не улыбается, но, когда он улыбается... Боже мой, он потрясающий. Я не верю в секс на одну ночь, но если он мне улыбнется...
— Он не улыбнется тебе, — отрезал Алек, в его глазах, как и на лице, не осталось и тени веселья.
Я нахмурилась. — Почему это тебя заботит?
— Котенок, когда ты находишься в моем присутствии, я не хочу слышать от тебя разговоров о моих братьях. О любом из них.
Когда я нахожусь в его присутствии?
— Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Иисусом?
Алек пожал
плечами.— Я, возможно, самый близкий человек к Иисусу на земле, котенок.
Что. За. Хрень?
— Ты тщеславный кусок дерьма! Как ты смеешь сравнивать себя с...
Я замолкла, когда Алек расхохотался, он согнулся пополам, хлопая левой рукой по своему колену и опираясь правой о стену для равновесия.
— Твое лицо! — Алек проревел сквозь смех. — Видела бы ты свое лицо!
Я ненавидела его.
Я не знала его настолько хорошо, но ненавидела его, и позволила ему переехать ко мне.
Я официально потеряла свой чертов разум!
Гримасничая, я обернулась. — Сбавь тон и следуй за мной.
Алек продолжал смеяться, пока шел за мной по узкому коридору.
Я вошла на кухню, объединенную с гостиной, и остановилась.
— Здесь сразу и кухня и гостиная, потому что нет разделяющей стены. Это маленькая квартира с одной спальней, но она мне подходит.
Я оглянулась на Алека, который осматривался.
— Из-за тебя она кажется еще меньше, — проворчала я.
— Прекрасно, она маленькая, но мы используем это в свою пользу, — засмеялся он.
Я повернулась к нему.
— Объясни.
Он усмехнулся.
— Мы будем всегда рядом, значит сблизиться и узнать друг друга будет проще простого. Это то, чего ты хочешь, верно?
Я посмотрела на него скептически.
— Ага.
На его лице появилась тень улыбки, которая превратилась в широкую, когда Шторм подошел к нему и потерся головой о его бедро. Алек наклонился и почесал его за ухом, затем нагнулся ниже и погладил ему брюхо.
Я скрестила руки на груди и свирепо смотрела на него.
— Чертов предатель, — пробормотала я про себя.
Затем прочистила горло:
— Хорошо, я не знаю во сколько придет моя мама, но в квартире не должно быть ни соринки к ее приезду.
Алек встал, оглядел квартиру и посмотрел на меня.
— Но тут и так нет ни соринки.
Я усмехнулась.
— Там собачий корм и вода на полу прямо за тобой.
Он пожал плечами.
— Ладно, кроме собачьего корма и воды, везде чисто.
Я почесала шею.
— Я так не думаю, нужно пропылесосить, вымыть столешницу и ванну, затем убраться в спальне...
— Подожди. Твоя мама проверяет спальню, когда приходит? Сколько тебе тринадцать или двадцать три?
Я застонала.
— Это звучит не очень, но, если привести все в порядок, ее визит станет менее болезненным. Поверь мне.
Алек осторожно посмотрел на меня и в итоге согласился.
— Хорошо, что мне сделать, чтобы визит дьявола был менее болезненным?
Он собирался помочь мне?
Это был очень приятный и неожиданный сюрприз.
— Ты можешь сполоснуть посуду, которую Эйдин оставила в сушилке рядом с раковиной этим утром. Я не люблю, когда посуда весь день пылится там. Сделай это, пока я убираюсь в спальне и ванной.
Алек протянул руку, сжатую в кулак, и сказал:
— Я в деле, босс.
Мне понадобилась секунда понять, что он хочет, чтобы я ударила кулаком в ответ, я сложила пальцы в кулак и коснулась его костяшками пальцев.
— Твой кулак, как у ребенка, это, наверное, самая милая вещь, которую я видел за всю свою...