Алек

— Давай начнем экскурсию.

Я прочистила горло. — Ну, это моя спальня.

Он огляделся вокруг, остановив свой взгляд на кровати, которая занимала почти все пространство в комнате.

— Королевская? Мне нравится.

Я одарила его пристальным взглядом.

— Шторм спит со мной, поэтому мне нужно столько места, сколько я могу получить.

Он приподнял брови.

— Звучит так, будто тебе нужно...

Я вытянула руку вперед, давая Алеку знак замолчать.

— Что бы ты ни хотел сказать, это что-то грубое, я уверена, и вынудит меня ударить тебя, так что держи это при себе и позволь мне закончить с экскурсией.

Алек ухмыльнулся и жестом закрыл рот на замок.

— Следуй за мной, — прощебетала я.

Я прошла мимо него, остановилась через семь шагов и открыла дверь ванной комнаты.

— Это ванная. Я одержима чистотой, поэтому оставляй ее такой, какой она была, когда ты сюда заходил или я сделаю тебе больно, понятно?

Он склонил голову, огляделся вокруг и посмотрел на меня.

— Я буду держать ее чистой, но мне любопытно: как бы ты мне причинила боль? Я не уверен, что ты сможешь физически сделать мне больно... твои руки крошечные.

Они не крошечные! 

Я нахмурилась.

— Не надо недооценивать меня, плейбой, я могу быть опасной.

Ложь, я и мухи не обижу.

Алек облизнул свои пухлые губы.

— Понял, ты можешь превратиться из котенка в дикую кошку за полсекунды.

Я подмигнула ему. — Отлично, так мы разобрались с этим?

Он улыбнулся, и я не смогла не пялиться на его рот.

— Ты когда-нибудь носил брекеты? — спросила я.

Алек провел кончиком языка по своим жемчужно-белым зубам, и я захотела сделать то же самое своим языком.

Успокойся девочка. 

— Да, когда был ребенком мне пришлось носить толстые металлические брекеты два года. Отстой, но это того стоило.

Я вздохнула.

— У тебя очень красивая улыбка. Не знаю, нравится ли мне она... кажется неправильным кому-то иметь такую улыбку.

Я не пыталась флиртовать с ним, я просто была честна.

Алек бросил на меня пристальный взгляд, прежде чем в его больших голубых глазах появились искорки веселья.

— У всех моих братьев красивые улыбки, это досталось нам от отца. У Доминика, Кейна и у меня есть ямочки, они у нас от мамы. Ямочки Доминика видны, когда он разговаривает, настолько они глубокие, но мои видны только, когда я улыбаюсь. У Кейна есть ямочка только на одной щеке, когда он улыбается, но ты можешь увидеть ее только с близкого расстояния, потому что через нее проходит шрам. Говоря о Кейне, у него улыбка, которую не стоит упускать, она меняет его лицо.

Я проигнорировала комментарий о шрамах Кейна, потому что не хотела быть грубой и спрашивать, как он их получил.

Хотя я подумала о его улыбке и прикусила нижнюю губу.

— Я уже заметила это. Он кажется пугающим, когда не улыбается, но, когда он улыбается... Боже мой, он потрясающий. Я не верю в секс на одну ночь, но если он мне улыбнется...

— Он не улыбнется тебе, — отрезал Алек, в его глазах, как и на лице, не осталось и тени веселья.

Я нахмурилась. — Почему это тебя заботит?

— Котенок, когда ты находишься в моем присутствии, я не хочу слышать от тебя разговоров о моих братьях. О любом из них.

Когда я нахожусь в его присутствии?

— Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Иисусом?

Алек пожал плечами.

— Я, возможно, самый близкий человек к Иисусу на земле, котенок.

Что. За. Хрень? 

— Ты тщеславный кусок дерьма! Как ты смеешь сравнивать себя с...

Я замолкла, когда Алек расхохотался, он согнулся пополам, хлопая левой рукой по своему колену и опираясь правой о стену для равновесия.

— Твое лицо! — Алек проревел сквозь смех. — Видела бы ты свое лицо!

Я ненавидела его.

Я не знала его настолько хорошо, но ненавидела его, и позволила ему переехать ко мне.

Я официально потеряла свой чертов разум!

Гримасничая, я обернулась. — Сбавь тон и следуй за мной.

Алек продолжал смеяться, пока шел за мной по узкому коридору.

Я вошла на кухню, объединенную с гостиной, и остановилась.

— Здесь сразу и кухня и гостиная, потому что нет разделяющей стены. Это маленькая квартира с одной спальней, но она мне подходит.

Я оглянулась на Алека, который осматривался.

— Из-за тебя она кажется еще меньше, — проворчала я.

— Прекрасно, она маленькая, но мы используем это в свою пользу, — засмеялся он.

Я повернулась к нему.

— Объясни.

Он усмехнулся.

— Мы будем всегда рядом, значит сблизиться и узнать друг друга будет проще простого. Это то, чего ты хочешь, верно?

Я посмотрела на него скептически.

— Ага.

На его лице появилась тень улыбки, которая превратилась в широкую, когда Шторм подошел к нему и потерся головой о его бедро. Алек наклонился и почесал его за ухом, затем нагнулся ниже и погладил ему брюхо.

Я скрестила руки на груди и свирепо смотрела на него.

— Чертов предатель, — пробормотала я про себя.

Затем прочистила горло:

— Хорошо, я не знаю во сколько придет моя мама, но в квартире не должно быть ни соринки к ее приезду.

Алек встал, оглядел квартиру и посмотрел на меня.

— Но тут и так нет ни соринки.

Я усмехнулась.

— Там собачий корм и вода на полу прямо за тобой.

Он пожал плечами.

— Ладно, кроме собачьего корма и воды, везде чисто.

Я почесала шею.

— Я так не думаю, нужно пропылесосить, вымыть столешницу и ванну, затем убраться в спальне...

— Подожди. Твоя мама проверяет спальню, когда приходит? Сколько тебе тринадцать или двадцать три?

Я застонала.

— Это звучит не очень, но, если привести все в порядок, ее визит станет менее болезненным. Поверь мне.

Алек осторожно посмотрел на меня и в итоге согласился.

— Хорошо, что мне сделать, чтобы визит дьявола был менее болезненным?

Он собирался помочь мне?

Это был очень приятный и неожиданный сюрприз.

— Ты можешь сполоснуть посуду, которую Эйдин оставила в сушилке рядом с раковиной этим утром. Я не люблю, когда посуда весь день пылится там. Сделай это, пока я убираюсь в спальне и ванной.

Алек протянул руку, сжатую в кулак, и сказал:

— Я в деле, босс.

Мне понадобилась секунда понять, что он хочет, чтобы я ударила кулаком в ответ, я сложила пальцы в кулак и коснулась его костяшками пальцев.

— Твой кулак, как у ребенка, это, наверное, самая милая вещь, которую я видел за всю свою...