Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

нажды я сказала ему: «Я сама прежде всего не имею

мирового значения, так вы самое лучшее не разговари­

вайте со мной». Он рассмеялся и обещал в беседах со

мною не оценивать все с такой непомерной строгостью,

а потом сейчас же сказал: «Нет, я все-таки должен го­

ворить так, ведь иначе нельзя думать». Помню, что в эти

468

же дни говорили об Андрееве, которого Блок разлюбил

уже тогда за новые писания. Александр Александрович

отмечал в нем «хаосничество».

В ноябре Любовь Дмитриевна уехала из Петербурга,

и мы начали встречаться с Блоком у его матери,

А. А. Кублицкой-Пиоттух, которая жила на Офицерской.

Там мы продолжали вести и шутливые разговоры, и серь­

езные. Когда мы с Н. П. <Бычковым> приезжали к Куб-

лицким без Александра Александровича, мы говорили

много о его стихах и о нем самом. Александру Андреев­

ну очень тревожило его увлечение Стриндбергом и в свя­

зи с этим возникшая дружба с Пястом, который был «под

знаком Стриндберга». Она находила, что Пяст убийствен­

но влияет на состояние духа ее сына своей чрезмерной

нервностью и мраком. Вл. Ал. Пяст на многих произво­

дил мрачное впечатление, но я лично часто видела его

веселым. Он острил по-своему, с юмором. Когда мы с

Блоком вели наши шутливые диалоги в его присутствии,

он удачно вторил. По словам Александры Андреевны, в

Стриндберге Блока поражала и восхищала духовная си­

ла — быть на грани безумия и удержаться, не пере­

ступить. И еще она говорила следующее: «У Саши и у

меня есть общее со Стриндбергом помешательство. Мы

всюду видим знаки, стараемся угадать значение самых

обычных явлений. Стриндберг идет по дороге, видит пол­

зущую гусеницу, для него это некий знак... и так во

всем...»

У Александры Андреевны мы встречались с другом

Блока Евгением Павловичем Ивановым и познакомились

с ним настолько близко, что он стал бывать у нас.

Перед войной 14-го года в ряды людей искусства

вторглась какая-то почти неуловимая тривиальность, и

если она в какой-то мере коснулась даже Сологуба, то

нечего удивляться, что целый ряд талантливых людей

отдал ей дань, хотя бы ненадолго. Липковская, тонкая, оба­

ятельная певица с несомненным вкусом, решила играть

«Псишу», не умея говорить со сцены, и писать рассказы,

не умея писать. Северянин, воспевавший мороженое пра­

лине, декламировал свои стихи нараспев с цыганской ма­

нерой. Рецензенты и всякие режиссеры толковали вкривь

и вкось о кризисе театра. В этой области процветал без­

застенчивый дилетантизм. Произносились всерьез такие

фразы, как: «Богиня больна! Все собрались вокруг ее

ложа, ища средства спасти ее» (это — театр). И все в

469

этом роде. Как ледяное изваяние, к которому ничто пош­

лое не могло пристать, стоял Блок, один, среди пестрого

общества художников, литераторов и поэтов. Он неизмен­

но оставался «самим собой». Малейшие крупицы пошло­

сти болезненно раздражали его. Вполне понятно, что то

же самое испытывали и те, кто часто общался с Блоком.

Он был для них маяком, предостерегающим, освещающим

тривиальность и мелкое. У нас росло недовольство окру­

жающим, и в конце концов явилось желание как-то про­

тестовать, хотя бы в своем небольшом кружке. Всего ча­

ще мы бывали втроем: Любовь Дмитриевна, Н. П. Быч­

ков и я. Все мечты и проекты рождались у нас на

Петербургской стороне, затем мы сообщали друзьям —

Мейерхольду, Гнесину, Бонди и другим, если это было

в их отсутствие. Всякие решения, разумеется, доводились

до сведения Александра Александровича — Любой в пер­

вую очередь. Когда у нас зародилась мысль устроить кру­

жок, мы решили притянуть Александру Андреевну 61. Как

выяснилось из разговоров, эта потребность ощущалась и ею

самой в такой же почти мере, как у нас. Конкретно мы

заговорили об этом в январе 1913 года. Мать Блока от­

кликнулась на наш призыв, очень заинтересовалась и на­

значила собрание у себя. Мы сообщили всем, чье при­

сутствие считали необходимым. На первом собрании на

Офицерской, кроме хозяев — Александры Андреевны и

Франца Феликсовича Кублицкого-Пиоттух, были следую­

щие лица: Ю. М. и С. М. Бонди, Е. П. Иванов,

В. А. Пяст, В. Н. Соловьев, Л. Д. Блок, Н. П. Бычков

и я. Мне вспоминается этот вечер, как нечто чудесное,

яркое. Все вопросы обсуждались с большим подъемом.

Решили устроить нечто вроде клуба, где предполагали

читать доклады и философского содержания, и касающи­

еся вопросов искусства и общественности. Мы поставили

себе задачей борьбу с духом пустоты, который всегда был

ненавистен Блоку. Высшая похвала у него выражалась

словами: «Духа пустоты нет». Так сказал он, между про­

чим, о нашем Териокском театре. После первого собра­

ния, на котором Александр Александрович не присутст­

вовал, он мне сказал: «Мама говорила мне... очень хва­

лила». Через несколько дней собрание кружка состоялось

опять у Александры Андреевны. На этот раз ясно обо­

значилось стремление большинства в сторону театра. Пер­

вые мы с Любой выразили, сначала довольно робко, же­

лание организовать, наряду с докладами, драматическую

470

студию и поднести ее Мейерхольду. Это предложение под­

держало большинство. Через недолю собрались у нас с

Николаем Павловичем, Обсуждался вопрос, делать ли

драматическую студию или ограничиться докладами и

диспутами по разным вопросам под руководством Блока.

Хотя большинство было за студию, все-таки к оконча­